Или им помогли прийти к такому выводу?
Борясь с необъяснимой тревогой, не без труда поднялась на ноги.
«Пора решать, как буду рожать, – мелькнула все чаще возникающая в голове мысль, – времени тянуть с этим уже нет!»
Чтобы скинуть странное оцепенение, решила подойти к морю. Босиком по песку зашагала к небольшому заливу, возле которого прожила последние месяцы. Взгляд при этом не отрывался от исчезающего за горизонтом оранжевого шара, окрасившего небо в невероятные цвета от зеленоватого до пурпурного.
Закат я не пропускала никогда. Так и не смогла привыкнуть к этому чуду. К ощущению замирающего от восторга сердца, к обрывающемуся от избытка эмоций дыханию. Для человека, всю жизнь видевшего вместо неба окрашенный в голубоватые цвета купол земного города, зрелище «проваливающегося» в водную пучину заходящего солнца было сродни чему-то мистическому, особенно на побережье Вануату. Я знала, что никогда не смогу насмотреться на эту завораживающую картину, как и быть понятой моими нынешними современниками. Но я и не искала их понимания, я просто наслаждалась, каждый вечер вновь проживая самые ошеломительные мгновения своей жизни.
Вода ласково коснулась ступней, утешая и подбадривая прохладой. Дневная тропическая жара отступала, плавно перетекая в сумеречную приятную свежесть. Но дальше я не пошла, подспудный страх перед стихией так до конца и не исчез. Поэтому все, что я себе позволяла, – это окунуться совсем рядом с берегом в солоноватые воды. А сейчас и вовсе решила не раздеваться, а просто побродить в прибрежных «барашках» пенного прилива.
Ощущение тревоги прошло. Засунув одну руку в карман шорт, другой я неосознанным движением гладила животик, обтянутый хлопчатобумажной тканью майки. Так и шла некоторое время вдоль берега, растворившись в нахлынувшем порыве удовольствия, – пальцы ног приятно зарывались во влажный песок при каждом шаге. Не думала ни о чем. Вокруг все дышало жизнью, что для меня было сродни чуду. Шумело море, где-то вдалеке шелестел настоящий мангровый лес, воздух был наполнен разнообразными ароматами. И не только солоноватым привкусом моря, но и запахом цветущих лиан, свежей рыбы и терпким духом сандала. И от этого мне тоже отчаянно хотелось дышать полной грудью, жить, найти свое место в новом мире и… помочь своему ребенку. Кем бы он ни был.
Осознав, что совсем стемнело, резко повернула назад – к свету в окне моего домика. И так же неспешно побрела домой, на сегодня прогулка закончилась. Уже поднимаясь на единственную ступеньку возле двери, вновь почувствовала странную тревогу. И оглянулась. Казалось, что кто-то смотрит прямо мне в спину. Кто-то невидимый в лунных бликах воды.
Опасливо поежившись, переступила порог и прикрыла дверь, заперев ее на засов. А потом нашла на настенной полке телефон, проверила уровень заряда и оставила на небольшом оплетенном лианами табурете возле кровати. На случай экстренного вызова помощи! Что меня пугает, и сама толком не могла понять. Но такого странного ощущения не возникало даже в первые дни моего пребывания на Вануату.
Впрочем, хищников на острове не водится. В заросли сочно-зеленого леса, что начинался в нескольких сотнях метров от берега, я не забиралась, понимая, что там хватает смертельно опасных насекомых и растений. Ближайшая деревенька была в паре часов быстрой ходьбы от моей хижины. И местные наведывались ко мне не чаще чем раз в трое суток, словно понимая мое нежелание контактировать хоть с кем-то. Меня тяготило их общество, невольно тянуло отдалиться и побыть в одиночестве. Пусть жители острова и были куда как добродушнее и сговорчивее человекообразных обитателей раннего палеолита (мне было с чем сравнивать!), но и в этом времени я не ощущала себя дома.
«Возможно, это страх быть разоблаченной? – нередко размышляла я, часами просиживая в старом кресле и наблюдая за морем. – Вдруг они заметят что-то необычное во мне? Задумаются о природе моего незнания элементарных вещей? Раскроют тайну, опознав чужачку?»
Пусть мир Земли этого времени прекрасен, но мне – я все чаще ловила себя на этом ощущении – в нем места нет. Свыкнуться не получалось. Это время не принимало меня, не давало ощущения уверенности. А впереди – самое сложное. Борьба за право моего малыша жить в нем!
Об Орино я думала часто. Уже без ненависти, она отошла на второй план. Думала о том, что от него унаследует мой ребенок. И станут ли эти качества приговором в современном мире?
По прошествии времени пришла уверенность, что верлианец уже не появится. Не найдет, не догонит. С одной стороны, подобные мысли радовали – Орино пугал меня своим гневом, но с другой… я отчаянно боялась родов. Страшилась ситуации, когда ни у кого вокруг, включая и меня, может не хватить знаний и понимания, что действительно во благо ребенку.
А если ребенок будет способен находиться только в водной среде? Я отчаянно боялась такой перспективы. О детях мы с Орино мало говорили, я не знала, какими были потомки высших верлианцев. Мне оставалось лишь гадать и надеяться на лучшее.
С этими тревогами я и заснула, даже во сне преследуемая образом Орино. Он виделся мне угрюмым и усталым. Нависшим сверху, впившимся в меня пристальным изучающим взглядом. Голубоватая кожа жителя Верлинеи была покрыта капельками влаги, а взгляд раскосых глаз с ромбовидными зрачками пылал желтизной очевидного гнева. Но я не проснулась, и сон исчез, растворившись в ночной темноте.
Утро. Привычный ритуал пробуждения, разговор с ребенком, еда. Раньше здесь жила семья, мне рассказали о них, когда предложили показать это уединенное местечко. Потом они перебрались в Порта-Вилле, а хижину оставили под присмотром родни. Не знаю, почему мне позволили ее занять, но после случайной встречи со старой островитянкой в ближайшей местной деревушке меня настойчиво убеждали поселиться тут. Более того, местные регулярно наведывались в гости, приносили свежую рыбу и местную еду. Поначалу и я выбиралась в деревушку в единственный магазин, тратя свои скромные средства и закупая самое необходимое.
От прошлых хозяев мне достался не только дом с внутренней обстановкой. Деверенские, поразив меня своей щедростью, установили ветряк со всем необходимым вплоть до аккумуляторов и инвертора, заверив меня, что когда-то он тут уже был! Поэтому работал мой старый однокамерный холодильник, допотопная плита и телефон.
По местным меркам моя хижина считалась роскошным бунгало! Метрах в десяти от нее имелся источник с питьевой водой, что окончательно делало мою жизнь независимой.
Позавтракав фруктами, которые мне приносили в избытке, натянула широкую длинную майку с намерением отправиться к морю и окунуться. Утро – лучшее время для купания!
Распахнув дверь, мысленно посмеялась над закрытой задвижкой (кого опасаться в этом всеми забытом месте?) и шагнула на улицу. Смешливое настроение пропало мгновенно, воздух в груди словно сжался, а я потрясенно замерла.
Снаружи, устроившись в старом кресле, сидел Орино!
Обнаженный по пояс, в коротких шортах, с растрепавшимися прядками черных волос, он наблюдал за мной спокойным и внимательным взглядом. Лицо верлианца ничего не выражало – настоящий образец типичной скрытности. Особенно надолго его взор замер на моем обтянутом футболкой животе. И стоило осознать этот факт, как я испуганно опомнилась. Он нас нашел!
Такие потрясения не проходят бесследно, я инстинктивно вцепилась в ручку двери, ноги от испуга подкосились, а поясницу пронзила боль.
– Осторожно! – Орино резко встал и приблизился на шаг. – Не бойся, я не причинил тебе вреда ночью, когда пришел, не причиню и сейчас. Мы должны обсудить ситуацию.
Голубокожие ладони устремились ко мне с явным намерением не дать упасть, но моего тела так и не коснулись. Стоило взгляду верлианца вновь «споткнуться» о мой живот, как они безвольно опустились, повиснув вдоль тела. Голос Орино звучал отстраненно. Лицо он и вовсе отвернул, устремив взор на море.
А я неожиданно осознала, что словно и не было этих месяцев разлуки, не существует «другого» времени и его мира – страх перед Орино все так же силен в моей душе. И ожидание такой приметной желтизны, которой вот-вот нальются его ромбовидные зрачки…
«Не действует! Не посмеет! – мысленно рявкнула на себя, вынуждая собраться с духом и изгнать из сердца страх. – Мне уже не страшен гипноз».
Понимая, что сновидение оказалось реальностью, в первую очередь испугалась не за себя, чего ожидать от Орино после моего побега, могла себе представить! Боялась за ребенка. Но тут же внезапным озарением мелькнула довольно сомнительная мысль: возможно, его появление во благо, он больше меня разбирается в верлианских детях. И сможет помочь мне не совершить роковую ошибку при родах.
Вот только что этот одержимый сделает с ребенком после? В долгосрочной перспективе появление Орино обещало проблемы. Огромные!
– Сядь, – повелительным жестом указав мне на стул (такая привычная манера поведения!), Орино слегка подтолкнул меня в нужном направлении. При этом он старательно делал все, чтобы касаться меня как можно реже. Но и не отступал, следуя рядом.
Сделав несколько шагов по белоснежному песку на подкашивающихся ногах, я тяжело и с чувством невыразимого облегчения опустилась в кресло. Орино присел на корточки рядом, так что наши лица оказались на одном уровне. Несколько минут мы просто молчали, всматриваясь в глаза друг друга. В моих наверняка был страх, неземные глаза верлианца хранили непроницаемое выражение, скрывая от меня его эмоции.
Но по тому, как он резко отвел взгляд, уставившись на море, как потом невольно вновь уперся им в мой живот, я догадалась, что и для него эта встреча сложилась не по плану.
– Где отец… ребенка? Почему ты живешь тут одна?
Рука невольно дрогнула, переместившись поверх раздавшейся талии. Сейчас хотелось не столько укрыть, сколько почувствовать отклик единственного в этом мире близкого и дорогого мне существа. Ощутить поддержку. Решиться на ответ верлианцу.
Сказать правду? Ему? Чудовищу, предавшему и мучившему меня, убийце Дениса, если не сказать больше – всей нашей цивилизации?