Фурнье побагровел. Разрядил обстановку Седрик.
— Да, попал бы. Чтобы через полчаса, в виду полной никчёмности оказаться на свалке.
— А вот этого мы наверняка не знаем, коллега, — Эббернати выразительно взглянул на бородача. — Что-то в этом есть. И мы проворонили суть этого. Я как никогда чувствую, что сегодня мы совершили ошибку. И остаётся только надеяться, что она нам не аукнется в будущем. Вы не поняли? Появилась ещё одна сила, способная влиять на наше привычное мироустройство. И это не пустые догадки. В АНА научились анализу. Они стали заглядывать вперёд. А Крейг просто придумал то, чего мы не можем понять. Нам ещё есть, чему учиться в этой жизни. Запомните это.
Глава 6
Стивену Дэвису этот пассажир не понравился сразу. Обычно в подобных случаях говорят — что-то укололо, толкнуло под локоть. Мол, посмотри на него. Приглядись повнимательней. На первый взгляд этот тип ничем не отличался от остальных, заполонивших смотровую площадку «Левиафана» людей. Всего лишь очередной турист. Ещё один гость столицы. Безликий человек из толпы.
В то утро, встретившее просыпающийся город привычным холодом и мелкой моросью, Стивен Дэвис понял, что в особых случаях, кричащим во всю глотку инстинктам нужно доверять. Нехорошее предчувствие появилось, когда он, переодетый в униформу, одним из первых вступил на палубу дирижабля. Со стороны всё выглядело так, как и сотни раз до этого. Начало обычного рабочего дня. Рутина и вызванная пасмурной погодой зевота. Стивен работал в компании уже пять лет. И ни разу, забираясь по надёжному и устойчивому трапу внутрь небесного гиганта, он не споткнулся. Но всё когда-то происходит в первый раз. Зацепившись носком ботинка за порожек, и с трудом удержав равновесие, Стив в сердцах чертыхнулся.
Войдя внутрь, он словно увидел всё с новой стороны. Как будто до сего дня жил с зашоренными глазами. Он изумлённо покрутил головой, пытаясь понять, что изменилось. Он смотрел и не находил ответа. Всё было, опять-таки, как всегда. Тот же корабль, та же обстановка, те же члены экипажа.
Дэвис яростно встряхнул головой, сбрасывая непонятное наваждение. И вроде всё встало на свои места. Успокаивающе улыбнувшись удивлённо посмотревшей на него Джессике, Стивен мысленно ругнулся. Спустя какое-то время он поймёт, что то мимолётное наваждение было сигналом, первым звоночком. Чёрт, да ему уже тогда надо было разворачиваться и сваливать из «Левиафана» к чертям собачьим!
Этот человек не понравился Дэвису сразу. И эта внезапно возникшая на пустом месте неприязнь была своего рода вторым тревожным звоночком. Вот только раздалась его трель слишком поздно…
За пять лет работы стюардом на борту круизного небесного лайнера Королева Виктория класса «Левиафан» Стив повидал всяких людей. Поднимаясь в воздух три раза в неделю в течение круглого года, небесный исполин никогда не знал недостатка в пассажирах. Благо всегда хватало туристов из других страх или же просто приезжих из глубинки, желающий полюбоваться с высоты птичьего полёта достопримечательностями Столицы. Каждый год огромный дирижабль переносил в своём чреве тысячи людей. И Дэвис насмотрелся на всяких. Мир богат на разных интересных индивидуумов. Богатые иностранцы, преуспевающие дельцы, накопившие деньжат работяги. Да просто решившие потратиться любопытные. Вход был свободен для всех, начиная от детей шести лет и заканчивая почтенного возраста старцами. Неважно, носил ли ты усы или юбку, был светловолос или смугл, Королева Виктория в равной степени привечала всех гостей без исключения.
Стивен Дэвис повидал людей. Как ему думалось, даже неплохо изучил их. Но этот пассажир… Он не вписывался ни в одни из известных стюарду критерии. Он вызывал у молодого человека тревогу и смутное неприятное чувство опасности. Стоило ему чуть дольше, чем на секунду задержать на нём взор, как в низу живота начинало стремительно холодать, а в сердце покалывать острыми спицами.
Столь настораживающий Дэвиса человек был одет в длиннополый дорогого покроя плащ, обут в пошитые явно на заказ чёрные ботинки. На голове в тон плащу серая широкополая шляпа, в руках трость. Воротник плаща был поднят, достигая ушей человека и скрывая часть лица. Насколько мог судить Стив, этот тип был коротко острижен и не старше сорока-сорока пяти. Он всё время стоял, не оборачиваясь, у панорамного окна, так что лица его Стив практически не видел. Кто знает, может именно несколько странное поведение этого человека так настораживало стюарда? Создавалось впечатление, что человек с тростью специально оставался на одном месте, не крутил головой, и, не отрываясь, смотрел в окно, любуясь видами проносящейся внизу Столицы.
— А сейчас мы пролетаем над собором Святого Михаила, — приятный голос Джессики, усиленный подвешенными под потолком гондолы электрическими рупорами, комментировал каждый преодолеваемый небесным кораблём ярд. — Дорогие гости, обратите внимание на сложную архитектуру соборного комплекса зданий. Это староверонский стиль, берущий своё начало от…
За пять лет работы на борту Королевы Виктории Стивен не хуже Джессики стал разбираться в городских достопримечательностях и вполне мог подменить любого гида. Сама Джессика находилась в изолированной от посторонних обзорной рубке, находящейся в нижней точке гондолы, окружённая со всех сторон ударопрочным стеклом. Всего же у дирижабля было две палубы. Огромная гондола вмещала в себя нижнюю палубу, сделанную по принципу пассажирской, с рядами уютных кресел, санузлом и буфетом. И верхнюю палубу, изнутри которой через боковые панорамные окна открывался воистину потрясающий вид. В носу гондолы располагалась рубка управления. Экипаж корабля насчитывал восемь человек — два пилота, бортмеханик, гид, четыре стюарда.
Несмотря на колоссальные размеры и огромный вес, «Левиафан» принимал на борт максимум двести человек. Вторая палуба представляла собой огромную вытянутую каюту, абсолютно пустую и не предназначенную для размещения пассажиров на время подъёма и посадки. Она заполнялась туристами только когда корабль уже набирал необходимую высоту.
В тот день, что не заладился у Стивена Дэвиса с самого утра, дирижабль поднял в воздух над раскинувшейся под его необъятным брюхом столицей сто девяносто шесть человек. И один из этих почти двух сотен очень сильно не понравился Стивену практически с первого взгляда. Стюард даже не смог определить, откуда он. На иностранца вроде не похож, на праздного андерца тоже. Любитель воздушных экскурсий? Скучающий горожанин? Приехавший из какого-нибудь медвежьего угла деревенщина? На каждый из этих вопрос Стивен решительно отвечал сам себе — нет.
Не выпуская из правой руки трость, подозрительный пассажир стоял на одном месте, будто подошвы его дорогих ботинок приклеились к устланному недавно заменённым ковровым покрытием полу. Громадный дирижабль имел до того плавный ход, что на его палубах спокойно можно было разгуливать хоть вдрызг пьяным. Никакой вибрации и качки. Отсутствие шума обеспечивали отлично звукоизолированные стены и переборки, ни одно самое чуткое ухо не могло уловить жужжание размещённых на корпусе гондолы бензиновых движителей. Колоссальных размеров оболочка, скрывающая в своих недрах непроницаемые ёмкости с водородом, легко поднимала немалый вес на высоту до полутора тысяч ярдов. Подвешенная к сигарообразной оболочке корабля пассажирская двухпалубная гондола издалека выглядела маленькой мышкой, зажатой в когтях хищной птицы.
Исподтишка рассматривая подозрительного человека, скрывающего своё лицо, Дэвис не забывал об остальных пассажирах. Он катил по центру палубы гружённую выпивкой и закуской тележку и раздавал дежурные улыбки. Многие не отказывали себе в бокале шампанского или красного вина. Спиртное на борту «Королевы Виктории» вполне отвечало самым взыскательным требованиям.
Навскидку обзорную палубу громадного дирижабля заполнила от силы половина пассажиров. Остальные предпочли остаться внизу, устроившись в удобных креслах и глазея в иллюминаторы. Голос Джессики доставал везде. Из обслуживающего персонала наверху, помимо Стивена, находился присматривающий за порядком Шон Каннингем. Всегда подтянутый и бдительный. Прошедший специальные курсы, он мог, как оказать первую медицинскую помощь сражённому приступом высотной болезни пассажиру, так и успокоить перебравшего с аперитивами смутьяна.
В данный момент Шон был занят тем, что из всех сил принимал крайне суровый вид под взглядом двух хихикающих девиц в нарядных платьях и шляпках. Каннингем молодцевато подкручивал кончик чёрного как смоль уса. Форменная фуражка залихватски заломлена на короткостриженых бобриком волосах, во рту блестят все тридцать два зуба. Чёртов франт, чуть не сплюнул под ноги Стивен. Помимо всех очевидных достоинств у его сослуживца имелся один серьёзный недостаток. При виде смазливого личика и выглянувшей из-под юбочных оборок ножки, Каннингем тут же начинал по-петушиному раздувать грудь, зачастую теряя всю свою хваленую бдительность. И, разумеется, он ни малейшего внимания не обращал на загадочного пассажира, приклеившегося к панорамному стеклу.
Налив в требовательно подставленный бокал приторного на вкус розового вина, Дэвис покосился на стоявшего почти напротив него человека с тростью. Пожилая дама, приняв бокал и гортанно прокаркав благодарность, величественно удалилась. Шурша юбками, она протиснулась между двумя дородными джентльменами и стала рядом с так интересующим Стивена пассажиром. Она что-то спросила у него. Как не напрягался Стив, он не смог ничего услышать. Но вопрос пожилой дамы, судя по всему, остался без ответа. Подозрительный тип, не поворачивая головы, лишь пониже натянул шляпу и, сжимая в правой руке трость, отошёл в сторону, оставив даму в состоянии лёгкого возмущения, а стюарда в неприятно занывшем в области груди предчувствии чего-то плохого.
Слегка постукивая тростью по полу, человек, низко опустив голову, прошёл мимо Дэвиса, едва не задев его локтем, и двинулся в хвостовую часть палубы. Стивен торопливо развернул тележку и последовал за ним. Он продолжал доброжелательно улыбаться, громко спрашивать, не хочет ли кто-нибудь освежиться. Но его глаза не отрывались от спины удаляющегося странного пассажира. Пожалуй, Дэвис и сам себе не смог бы ответить, зачем он это делает? Что толкает его на подобные поступки? В общем-то, он особым героизмом не отличался и никогда не совал нос не в свои дела. Но нынешняя ситуация его порядком нервировала и заставляла вести себя, мягко говоря, неадекватно.