Она и не услышала. Не услышала, как к её камере подошли. Не услышала, как в замочную скважину скользнул ключ. Услышала Элен лишь скрежет проворачиваемого ключа, да скрип открываемой двери. Она попятилась назад и пятилась, пока не упёрлась вспотевшей спиной в мягкую стену. Расширившиеся от страха глаза девушки не отрывались от медленно, словно специально, отворяемой двери. Сердце Элен чуть не выпрыгивало из груди, дыхание перехватило. Господи, как же быстро-то! Теперь она была готова оставаться в полной неизвестности, одна в этой голой ужасной комнате, только бы никто не заходил к ней!
Когда дверь отворилась, и внутрь вошло несколько человек, то маленькое пространство комнаты моментально уменьшилось до совсем уж ничтожных размеров. Элен показалось, что даже стало тяжелее дышать. А градус её страха зашкалил до запредельной высоты.
Первым в палате оказался доктор Абрахам Аткинс. Директор Мерсифэйт собственной персоной. Элен ожидала его увидеть, поэтому ничуть не удивилась. Всё то же ненавистное лицо, усики, бородка, острый нос, бездушные глаза монстра в человеческом обличии. Только вместо праздничного фрака строгий докторский халат, белоснежный и накрахмаленный. Свои цепкие хваткие руки с длинными холёными пальцами Аткинс держал в карманах. Он непринуждённо улыбался и всем своим крайне довольным видом изображал радушного гостеприимного хозяина.
За спиной директора клиники (с появлением Аткинса у девушки исчезли последние сомнения по поводу её места пребывания) маячили два здоровенных лба в таких же белых халатах, с физиономиями завзятых уголовников. Тяжёлые кулаки, бычьи шеи, угрюмые невыразительные взгляды глубоко запавших глазок. Девушке эти бугаи показались превратившимися в людей бульдогами.
— О-о-о… Мисс Харт! Вы даже не представляете, как я рад приветствовать вас в моей скромной обители! — не вынимая рук из карманов, расплылся в широчайшей приторной улыбке Аткинс. — Я же вам обещал, что мы скоро встретимся. И как истинный джентльмен, я привык держать своё слово. Чертовски рад вас вновь увидеть, моя дорогая.
Элен не обратила ни малейшего внимания на его улыбку. Она смотрела в глаза доктора. Тёмные, холодные, они не смеялись. Девушка моргнула и с трудом разлепила внезапно пересохшие губы.
— Вы должны меня выпустить. И я никому ничего не скажу. Я исчезну из вашей жизни, я уйду из дома Гиллроев. Больше вы меня никогда не увидите. Обещаю.
Абрахам Аткинс казался удивлённым. Он вскинул брови и вкрадчиво сказал:
— Моя дорогая мисс Харт… Вы сильно заблуждаетесь. Я вовсе не хочу, чтобы вы покинули моё общество. Я не собираюсь расставаться с вами! Помилуйте, сударыня! Я надеялся, что вы тоже рады нашей встрече. Что вы с радостью задержитесь у меня. Неужели вы меня разочаруете?
Он полный и законченный псих, с могильной обречённостью пришла к Элен ясная как день мысль, и её сжатые кулачки сами собой разжались.
— Правильно, моя дорогая, правильно. Не стоит нервничать, — Аткинс, как опытный психиатр, моментально угадал настроение своей узницы. — Не стану лгать вам, говоря, что всё своё время мы будем проводить за полезными развивающими играми. Нет. Мы будем работать, мисс Харт. Работать как ломовые лошади. Это будет тяжело, это будет очень тяжело. Для нас обоих. Но смею вас заверить, что наши старания окупятся сторицей. И потомки обязательно будут вспоминать нас с благодарностью.
— Пошёл ты к дьяволу! — выдохнула Элен, сжавшись как загнанный в угол зверёк. Она не собиралась сдаваться без боя. И пусть против неё явно превосходящие силы — она будет кусаться, пинаться, кричать. Она будет драться и до последнего вздоха тянуться зубами к их вонючим глоткам.
Перегородившие выход из камеры здоровенные санитары угрожающе заворчали, словно два цепных волкодава. Аткинс предупреждающим кашлем заставил их умолкнуть. Он определённо не спешил. Продолжая улыбаться, он сказал:
— Моя маленькая глупенькая мисс Харт. Вы ещё очень юны и боюсь, глупы. Поэтому не понимаете того, что от вас ждут, и чем вы будете обязаны мне. Я прощаю вам грубость и дерзкие слова. Хотя признаюсь, меня так и тянет надавать вам по губам за ваш острый неудержимый язычок.
— Вам не сойдёт с рук то, что вы задумали, — глухо сказала Элен, с тоской глядя на спасительный выход, от которого её отделяли сразу три человека. Трое взрослых сильных мужчин, против которых у неё нет не единого шанса. Она учащённо задышала.
— Повторюсь, вы даже представить себе не можете, что я, как вы выразились, задумал. Бросьте, моя дорогая. Не стоит и думать, что вам удастся вырваться отсюда, обведя меня вокруг пальца. Такой номер не пройдёт. Возможно, вас беспокоит сохранность вашей девичьей чести. Успокойтесь, меня не волнует ваша девственная щёлочка.
Элен густо покраснела, как свежевыжатый томатный сок. Она оказалась права. Наверняка Аткинс не упустил случая, лично переодевая её, вволю пошарить своими грязными лапами по её телу. Глаза девушки против воли увлажнились от стыда и обиды.
— Вы интересная девушка, мисс Харт. И очень горячая! — Вынув руки из карманов, психиатр погрозил ей пальцем. Элен непроизвольно вздрогнула, увидев его руки. Разумеется, от Аткинса не ускользнула её реакция. Он на миг склонил голову. — Я вижу, мои пальцы вызывают у вас определённые подспудные желания. Наверняка вы хотите, чтобы я…
— Ничего я не хочу! Слышите, ничего! — выкрикнула девушка, вжимаясь в стену. — Отпустите меня! Отпустите меня домой! Единственное чего я хочу, это вернуться домой!
Директор Мерсифэйт с преувеличенным сожалением вздохнул и оглянулся на прикрывающих его тыл санитаров.
— Мисс Харт, вы разочаровываете меня. И не только меня. Посмотрите на этих славных замечательных джентльменов. Позвольте представить — мистер Спок, и мистер Фрейд. Они тоже ужасно расстроены вашими словами, мисс Харт. Мы все в нашей больнице, где всё нацелено на помощь несчастным, хотим, чтобы вы как можно дольше задержались у нас. Вы нам всем нравитесь. И я хочу… нет, даже настаиваю, чтобы вы вели себя вежливо и благодарно. Мне бы не хотелось прибегать к крайним мерам.
— Но я же нужна вам, сукин вы сын! — голос девушки звенел от ненависти.
— Верно! Вы наблюдательны и чутки, мисс Харт. Когда нужно, вы всё прекрасно слышите и понимаете. Да, вы мне нужны. И никто не будет избивать вас, и ломать вам кости. Но ничто не помешает мне наказать вас. Отшлёпать. Высечь вашу целомудренную попку.
Элен чуть не обмочилась от страха. Глаза Аткинса, беспристрастные и холодные, загорелись маниакальным блеском. И эта разительная перемена напугала её больше, чем всё происходящее до последней минуты. Она буквально кожей ощутила безжалостные пальцы хозяина психиатрической поликлиники на своём теле. Это было мерзко. У девушки закружилась голова, желудок содрогнулся в рвотном позыве.
— Вижу, мои слова всё же смогли проникнуть в вашу прелестную головку, — удовлетворённо произнёс Аткинс. Он заложил руки за спину, и, как ни в чём не бывало, сказал: — Думаю, что вы уже сыты по горло этими застенками. Согласен, комната лишена всяческих удобств и не располагает к здравым размышлениям. Мы привыкли содержать здесь несколько иной контингент. Вас же сейчас переведут в другие апартаменты. Уверен, они вам больше придутся по вкусу. Джентльмены.
Доктор Аткинс отошёл в сторону, пропуская вперёд только и ждавших своего часа санитаров. Здоровенные мужики уверенно пошли на Элен. По их собранным движениям и угрюмым взглядам становилось понятно, что для них всё происходившее в палате — обычная процедура. Схватить беззащитного человека и запеленать его в смирительную рубашку для них плёвое дело.
— Я бы посоветовал позволить этим джентльменам вежливо взять вас под руки и проводить куда следует, — сказал Аткинс. — Поверьте моему опыту, мисс Харт. С ними лучше не шутить.
Когда санитары протянули к ней огромные ручищи, Элен пронзительно завизжала. Она кинулась бежать, норовя проскользнуть между здоровяками. Но тем было не впервой обуздывать и более шустрых пациентов. Чья-то клешня ухватила её сзади за ворот и играючи вздёрнула вверх. Не переставая кричать, девушка отчаянно забарахталась, наотмашь лупя во все стороны сжатыми кулачками и яростно лягаясь. Кажется, она даже в кого-то попала. Мистер Фрейд или мистер Спок? А, какая разница! Элен извернулась прямо в воздухе и умудрилась укусить вторую протянутую к ней волосатую руку. Во рту появился привкус щелочного мыла, кожи и табака. Тут же словила сильнейшую затрещину и разжала зубы, изо уголка рта потекла тоненькая струйка крови… На языке появился вкус железа и соли.
— Осторожно, не выбейте ей последние мозги! — прикрикнул на санитаров Аткинс.
В голове Элен шумел водопад, она обречённо повисла между двумя колоссами, взявшими её за локти. Толстые пальцы пребольно впивались в кожу. Босые ноги девушки молотили воздух в футе от пола, растрепавшиеся волосы упали на лицо, закрывая глаза. Элен бессильно рычала, чувствуя себя попавшей в капкан.
— Вот и ладненько, — удовлетворённо сказал психиатр. — Подрались и хватит. Вам ещё понравится у нас, моя дорогая.
Он подошёл к Элен. Его пятерня жёстко впилась ей в волосы. Аткинс задрал голову девушки, так, чтобы видеть искажённое болью лицо.
— Поберегите силы, мисс Харт, — почти ласково выдохнул он, вплотную приблизив свои губы к её. Из последних сил Элен клацнула зубами, пытаясь дотянуться до носа ненавистного врача. Тот невольно отшатнулся и засмеялся. Его смех оборвался, когда Элен плюнула ему в лицо.
Аткинс замер. Снял монокль, вытащил из кармашка халата платочек и протёр стёклышко. Утёр лицо. Его рука как молния выстрелила вперёд, и щека Элен взорвалась вспышкой новой боли. Звук хлёсткой пощёчины запоздало вонзился в уши.
— Надеюсь, это в первый и последний раз, мисс Харт, — голос Аткинса ничуть не изменился. — В противном случае вам будет больно.
Глава 11
За свою недолгую, но весьма богатую на события жизнь Гордон Крейг повидал всяких людей. С огромным количеством был знаком. Многих знал понаслышке. Достаточно ходило у него в приятелях. Разумеется, были и друзья. Учёный по своей природе был компанейским человеком и легко находил общий язык с кем угодно. Но даже он никогда не думал, что нелёгкая угораздит его связаться с инспектором по расследованию убийств, террористом номер один, самым известным публичным преступником столицы и… в довершение ко всему познакомиться с заправским воришкой.