— Богачи — они знают правду. А если и нет, им от этого хуже не становится. Сколько раз наша страна вела войны? Сколько людей при этом погибало? И как вы думаете, кем они все были? Сколько людей ежедневно умирает от голода и холода в зимнее время? А сколько вынуждены ютиться в хибарах и питаться крохами? Вы видели нищих стариков, измученных непосильной работой женщин, согнутых в три погибели трудяг, которые по несколько месяцев не видели обещанных денег? Это изнанка мира, Джентри, реальная сторона иллюзии. Так было всегда. Есть и будет. Правительство никогда не допустит равенства. Относительно хорошо живут в столице, и то далеко не все. Но что же тогда происходит в отдалённых концах империи? Но правительству наплевать. Оно душит, но не убивает. Всегда оставляет возможность глотнуть воздуха. Самую малость, лишь бы народ ещё трепыхался. А когда сапог на горле давит слишком сильно, всегда вспыхивает революция и находятся те, кто её разжигает. И всё повторяется. Опять и опять. Круг за кругом. В течение многих лет.
— Свобода слова? Когда выгодно им. Равенство? Пожалуйста. Богатый равен богатому, бедный бедному. А закон так гибок и податлив. И прав всегда тот, у кого власть и деньги. И хорошо там, где нас нет.
Джейсон заиграл желваками. Не так, совсем не так он представлял встречу с Невидимкой:
— Вы нарисовали жуткую картину мира. Если всё настолько плохо, зачем вообще стремиться сделать что-то хорошее? Ради чего? Если всё в конечном итоге бесполезно!
Террорист указал левой рукой вниз, на затянутую моросящей серой хмарью чадящую фабричными трубами столицу:
— Ради тех, кто ни в чём не виноват. Ради жителей этого города, граждан этой несчастной страны. Я напоминаю правительству, что не всё у них под контролем. Что есть те, кого им следует бояться.
— Но даже произойди сейчас очередная так желаемая АНА революция и что изменится? — выкрикнул Джейсон. — На смену одним придут другие! Вы сами так сказали!
— В конечном итоге неважно, кто стоит у власти. Цели у любого правительства одни. Я хочу, чтобы каждый из этих жирующих продажных упырей хоть иногда, но думал о тех, на чьи плечах они стоят. На ком они наживаются и кем они правят. Какая система правления лучше, спросите вы? Монархия, президентская республика, парламентская? Я не знаю! Мне начхать — министр, король, вождь, да кто угодно из тех, кто будет сидеть на троне — каждый из них должен жить в страхе. Должен понимать, что не бессмертен и что есть высшее правосудие. Что есть такие, как я. Я отражение нашей эпохи, Джентри. И чем хуже будет жизнь, тем больше будет таких как я, кто бросит вызов системе. Когда мы канем в лету, тогда наступит совсем иная жизнь. И наши потомки будут жить в совершенно ином, лучшем мире. Любой может стоять у власти. Но он должен прежде всего оставаться человеком. Думать о других. И я научу их этому!
Джентри слушал Невидимку с непроницаемым выражением на лице. Ветер вместе со словами человека в маске проникал в его уши. Мерзкая липкая морось заставляла ёжиться от холода, лицо было мокрым от небесной влаги, с полей шляпы капало, по спине стекали противные струйки пота. Джентри чувствовал себя на редкость отвратительно.
— Зачем вам Крейг? — спросил он. И тут же поправился: — Или же будет правильнее спросить — зачем он нужен Народной армии? Что им стало известно?
— Им известно гораздо больше, чем вы думаете, инспектор. Вы же наверняка задумывались, как так происходит, что вашим противникам становится известно о многих ваших шагах? О, не хмурьте брови! Ваша главная проблема даже не в стукачах и продажных фараонах, которых, не скрою, хватает. У АНА есть особые источники информации. О которых неведомо даже мне. Но они дьявольски достоверны! Крейг создал нечто, что сможет влиять на умы людей. Этот учёный изобрёл штуку, при правильном использовании которой в будущем появится возможность управлять людьми. Представляете всю полноту картины, Джентри? Это действительно страшно. Гордон Крейг создал уникальное оружие.
Джентри показалось, будто ему с немалой силой заехали кувалдой по голове. Он неверяще замахал головой.
— Чёртов сукин сын! — поражённо выдохнул он. — Он лгал мне! Я сам убью этого недоноска!
— Гордон Крейг теперь многим поперёк горла, — сказал Невидимка. — АНА хочет его. Живым или мёртвым. Лучше мёртвым. А более всего им нужно его изобретение. Нельзя допустить, чтобы оно попало не в те руки, в руки правительства, например.
— В ОСУ отказались от прожекта Крейга, — собравшись с мыслями, сказал Джентри. Что-то тут явно не клеилось. А с чего он взял, что террорист говорит правду? Где гарантия, что он просто не втирает ему очки? Или ты начал верить на слово первым встречным? — Крейг был в бешенстве. Его изобретение, о котором он отзывался, как о штуке, способной изменить мир, отказались патентовать. Она никому не нужна. И Крейг поклялся, что это не оружие! Сдаётся мне, на этот раз таинственные информаторы Народной армии опростоволосились.
— Крейг сам не знает, что именно он придумал, — отчеканил Невидимка. — Он наивно думает, что создал безобидную вещь, призванную облегчить жизнь человека, да? На самом деле это страшное оружие, которое в умелых руках может принести невероятные разрушения.
Джейсон упрямо стиснул зубы. Пожалуй, он наслушался. И будь он проклят, если сделает ещё хоть один шаг назад.
— А с чего вы взяли, что АНА с вами честна? Вы и в самом деле верите, что вам они сообщают одни лишь правду⁈ Возможно, та штука и впрямь так ценна, но не имеет никакого отношения к оружию!
Невидимка, усмехнувшись, сложил руки на груди. Ветер развивал полы его плаща, на животе продолжала беззвучно тикать разгрузка с взрывчаткой.
— Опять попали в точку, инспектор! Видите ли, мне, если честно, начхать, так оно или нет? АНА не получит ни того, ни другого. Они безоговорочно верят своему источнику. Даже если весь совет учёных в один голос заявит, что изобретение Крейга и гроша ломанного не стоит, они не поверят. Они не успокоятся, пока не получат гарантии, что эта штука либо уничтожена, либо находится в их руках. Они уверяют, что смогут с надлежащей осторожностью позаботиться обо всём, не допустить её использования. Глупцы. Решили, что способны провести меня.
— О чём вы? — нахмурился Джентри.
— Никто не получит изобретения Гордона Крейга. Я уничтожу его. Оно не попадёт ни в чьи руки, — вкрадчиво сказал Невидимка. — Видите ли, инспектор, я патриот. И не могу допустить, чтобы существовала хотя бы малейшая вероятность того, что эту штуку смогут использовать во вред народу. А руководители АНА… Они по сути такие же, как и все остальные власть предержащие. Сладкие речи, но горькие дела. Я тоже могу видеть будущее, ха-ха! Им не видать творения Крейга как своих ушей. Поэтому вот моё главное условие. Разумеется, только между нами. Вы принесёте мне чемодан Крейга и позаботитесь, чтобы в нём, помимо его машинки, были все чертежи и бумаги. Чтобы более никто не смог повторить его работы. Вы принесёте это мне сюда же. И тогда я отпущу заложников и назову оставшиеся места, где заложены бомбы. В противном случае я не остановлюсь ни перед чем. Вы же знаете меня. Успели понять, что я человек слова.
Джейсон очень пристально посмотрел на него. Он вглядывался в скрытое коричневой кожей лицо этого странного, просто невероятного человека. Он называл себя спасителем. И он действительно верил в это. Он считал себя таковым. Стальные глаза Невидимки горели двумя жаркими кострами. В них не было ни тени сомнения или слабости. Террорист был человеком железной воли. И он был человеком слова. Джейсон понял это.
— Я думал, вы потребуете Крейга.
— Я же не идиот, сэр! — рассмеялся Невидимка. — Сомневаюсь, чтобы мистер Крейг согласился подняться сюда, чтобы присоединиться к нашей милой приватной беседе! Как вы себе это представляли? Притащили бы его сюда в мешке, как поросёнка? Да и никто бы вам этого не позволил. Жизнь Крейга для некоторых важней, чем половина этого бедного города. Но его изобретение мне отдадут.
— Крейг не отдаст! — уверенно сказал Джентри. — Вы его не знаете. Он упрям, как стадо баранов. И он в жизни не отдаст то, что для него равнозначно любимому ребёнку.
Невидимка понимающе усмехнулся:
— А вот для этого вы мне и нужны, инспектор. Вы сможете забрать у него эту штуку. Только вы на это способны. Вы же понимаете, о чём я? Слушая меня, вы сами не заметили, как червячок сомнения начал точить ваши незыблемые убеждения. Как он стал грызть вашу железную уверенность в правоте системы и власти окружающего нас мира. Вода камень точит, а слова роняют в душу зёрна сомнения, которые произрастают громогласным протестом. Вы уже не сможете повернуть назад, мистер Джентри. Вы принесёте мне эту чёртову штуку, даже если вам придётся вырвать её из окоченевших рук Крейга! И вы не допустите гибели тысяч людей. О нет, только не вы!
Джентри тяжело задышал. Невидимка умело припёр его к стенке:
— Но что помешает Крейгу вновь собрать эту машину? И снова…
— Хотел бы сказать, что здравый смысл. Но боюсь, такие люди, как учёные, лишены его. Они тоже идут до конца, но преследуют при этом иные, отличные от моих, цели. Вы, мистер Джентри, вы убедите его забыть об этом.
— Как только я отниму его детище, то стану для него врагом номер один, — Джентри выдавил из себя печальную улыбку. — Он и слушать меня больше не захочет.
— Вы прекрасно стреляете, инспектор, — сказал Невидимка. — Я вижу, у вас в заплечной кобуре под пальто находится отличный револьвер. И мне думается, что вы всегда сможете применить его. Чтобы защитить других, конечно. Вы же служитель закона и порядка. И вы призваны охранять и защищать. Людей. Свой народ. Понимаете, о чём я?
— Хотите поставить меня на одну ступень с собою? — процедил сквозь зубы Джейсон.
— Я предлагаю разделить со мной участь спасителя нашей страны. Принесите мне эту штуку, инспектор. Убедите Крейга отступиться. И все от этого только выиграют. А погода то портится, верно? Становится всё холоднее. Этот проклятый ветер начал меня доставать. И эта сырость. От неё всегда ноют кости… Неплохо бы сейчас выпить чашку горячего чаю. Я буду ждать вас на борту Королевы Виктории. Не задерживайтесь. Время — штука неумолимая.