зумном разгуле культуры компенсаций. Последние данные, опубликованные в 2018 году, показывают аналогичную тенденцию: несколько более высокие медианные значения по всем категориям (по причинам, о которых мы расскажем позже), которые, однако, гораздо, гораздо ниже «средних показателей», заявленных Daily Mail (50). Шестизначные суммы, искажающие средние показатели, выплачиваются лишь в случаях, когда финансовые потери являются самыми большими – обычно это касается лиц, работающих на очень высокооплачиваемой должности, – и когда проявления дискриминации оказываются особенно чудовищными. Так, если женщину, работающую в инвестиционном банке с зарплатой в 400 тысяч фунтов в год, увольняют на основании ее расы, в результате чего в течение полугода ей не удается найти равноценную работу, то одни ее фактические убытки составят 200 тысяч фунтов. Почему же она должна быть лишена в этих обстоятельствах абсолютно заслуженной компенсации? Почему банк не должен исправить причиненный им вред?
Действительно ли суды по трудовым спорам предвзяты в пользу работника?
Если оставить закон в стороне, что насчет самих судов по трудовым спорам? Правда ли они, как это заявила Британская торговая палата, «в подавляющем большинстве случаев предвзяты в пользу работника» (51)? Действительно ли они, как это утверждает член парламента от консерваторов Брайан Бинли, представляют собой «охотничьи угодья для некоторых представителей юридической профессии», где рассматривается «слишком много темных и сомнительных дел» (52)?
Что ж, давайте попробуем разобраться. Промышленные суды были созданы в 1964 году и с 1968 года стали «легкодоступной, быстрой, неформальной и недорогой процедурой» для разрешения трудовых споров (53). Переименованные в 1998 году в суды по трудовым спорам, они предназначались для обращений всех работников, включая низкооплачиваемых и недавно потерявших работу, а также для рассмотрения исков по сравнительно небольшим суммам (например, связанных с невыплаченной за несколько недель зарплатой). Выражаясь словами Верховного суда, «они предназначены для решения вопросов, которые часто имеют скромную финансовую ценность или вообще не имеют финансовой ценности, однако при этом имеют существенное социальное значение». Существенной особенностью системы судов по трудовым спорам при ее создании было то, что с истцов не взималась плата за подачу иска; расходы на содержание системы оплачивались из кармана налогоплательщиков. Вы можете подумать, что в этом есть здравый смысл: те, кому необходимо обратиться в суд по трудовым спорам, скорее всего, особенно уязвимы с финансовой точки зрения – получают низкую зарплату, столкнулись с задержкой выплат или недавно стали безработными – и совершенно очевидна жизненная необходимость любой ценой обеспечить этим людям доступ к правосудию.
ПОРЯДОК СУДОПРОИЗВОДСТВА В СУДАХ ПО ТРУДОВЫМ СПОРАМ ПРОЩЕ, ЧЕМ В ГРАЖДАНСКИХ СУДАХ.
Большинство исков должны быть представлены быстро (в течение трех месяцев, в отличие от шести лет, отведенных на рассмотрение исков по договорным отношениям в гражданских судах), а слушания проходят менее формально. Дела о дискриминации рассматриваются коллегией, состоящей из профессионального, юридически квалифицированного судьи и двух непрофессиональных членов – одного из группы, представляющей работодателей, и одного из группы, представляющей работников (54). Стоит помнить об этом, когда вы слышите жалобы работодателя на «предвзятость» в решениях судов по трудовым спорам – обычно в рассмотрении дела участвует один из их братии. Бесплатная юридическая помощь не предоставляется, поэтому истцы могут либо представлять себя самостоятельно, либо оплатить услуги частного адвоката, либо их интересы может защищать в суде представитель профсоюза или другой выбранный ими для этой роли человек. Работодатели, у многих из которых имеется юридическая страховка, часто представлены на суде адвокатом.
Перед итоговыми слушаниями по делу проводятся предварительные, на которых уточняются детали иска и проводится подготовка к итоговым слушаниям, однако большинство исков до этой стадии не доходят. Во многом это связано с той ролью, которую играет Служба консультаций, арбитража и примирения: закон обязывает попытаться примирить – попытаться беспристрастно урегулировать дело бесплатно – стороны по каждому иску, поданному в суд по трудовым спорам.
Что же касается вопроса о том, подтверждают ли результаты заявления Британской торговой палаты о том, что суды по правовым спорам «чрезвычайно предвзяты в пользу работников» (55), то однозначного ответа на него дать не получится. Для начала, в самой торговой палате заявили, что работодатели выигрывают «большинство дел» (56), что является весьма странной отправной точкой для разговоров о предвзятости в пользу работников. Сама по себе голая статистика не позволяет сделать однозначных выводов. В 2009/10 учетном году – после которого по-настоящему началась согласованная кампания против судов по трудовым спорам – 13 процентов всех поданных исков были удовлетворены на окончательных слушаниях, в то время как шесть процентов остались неудовлетворенными. Оставшийся 81 % исков не дошли до окончательных слушаний – они либо были урегулированы Службой консультаций, арбитража и примирения (31 %), либо были отозваны истцом (32 %), либо отклонены, или прекращены на ранней стадии судебного разбирательства (11 %), или не были оспорены работодателем (семь процентов) (57). Таким образом, в зависимости от того, с какой стороны посмотреть, суды по трудовым спорам либо выносили решение в пользу работников в двух случаях из трех, либо, если придерживаться точки зрения Британской торговой палаты, выносили решение в пользу работников только в одном случае из пяти. Статистика говорит нам одновременно все и ничего. Процент успешных решений может быть обусловлен тем, что суды по трудовым спорам действительно симпатизируют работникам, однако это может объясняться и тем, что работодатели упираются и оспаривают иски там, где не должны. Голая статистика также ничего не говорит нам насчет обоснованности исков независимо от того, были ли они рассмотрены или прекращены. Если иск был отклонен на итоговых слушаниях, это не означает, что он не имел под собой оснований, точно так же как работодатель, оспаривающий иск, не обязательно делает это из вредности или недобросовестности – он может обоснованно полагать, что у него есть веские доводы в свою пользу и суд обязан принять взвешенное решение. Вполне возможно, что система работала и работает совершенно справедливо: отсеивает иски с недостаточным обоснованием на ранних этапах, способствует мировому урегулированию спора при наличии у обеих сторон убедительных аргументов и выносит справедливое решение по меньшинству дел, по которым не удается достичь соглашения.
Если же отвлечься от результатов исков и посмотреть на структуру системы – в частности, на ее неоспоримый акцент на урегулирование исков, – то становится понятно, почему выражают недовольство группы, представляющие интересы работодателей.
У МНОГИХ РАБОТОДАТЕЛЕЙ НЕТ НИ ВРЕМЕНИ, НИ РЕСУРСОВ НА ЗАТЯЖНЫЕ СУДЕБНЫЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВА – ИМ ПРОЩЕ ВЫПЛАТИТЬ ИСТЦУ ЗАПРАШИВАЕМУЮ СУММУ, ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ЕГО ЗАБРАТЬ ИСКОВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОНИ СЧИТАЮТ ДОВОДЫ В СВОЮ ЗАЩИТУ ДОСТАТОЧНО УБЕДИТЕЛЬНЫМИ.
В судах по трудовым спорам обычно не присуждаются компенсации судебных расходов, так что выигравшая сторона все равно зачастую оплачивает судебные издержки из собственного кармана. Предполагается, что это является одной из главных причин большого числа исков, которые удается урегулировать в досудебном порядке, – с экономической точки зрения работодателям оказывается проще «откупиться» от необоснованных исков, чем пытаться их оспорить. На самом же деле у этого принципа есть и практическое обоснование. У работников редко имеются средства для оплаты судебных издержек работодателя в случае его победы в разбирательстве, и наличие подобного риска может отпугивать людей от подачи совершенно обоснованных исковых заявлений. Работодатель может застраховаться от судебных исков; работник же не может застраховаться от увольнения.
Конечно, такая модель открывает некоторые возможности для злоупотреблений со стороны работников, решивших испытать удачу. Но имеются ли на самом деле доказательства широкой распространенности данной проблемы?
Правда ли работодателей засыпают безосновательными исками?
В 2011 году Королевский институт управления персоналом и кадрового развития сообщил газете The Telegraph, что 55 процентов опрошенных работодателей «сталкивались с исками, которые подавались из злого умысла» (58). А почему бы не подать иск, если за это ничего не грозит?
Начнем с того, что показатель 55 процентов, о котором сообщается в отчете, никак не вяжется с выводами проведенной четырьмя годами ранее по поручению правительства экспертизы, согласно которой «иски со слабым обоснованием и злым умыслом составляют лишь незначительную часть всех исковых заявлений, подаваемых в суды по трудовым спорам» (59). Равно как и с результатами опроса представителей малого бизнеса, проведенного Министерством предпринимательства, инноваций и ремесел, согласно которому лишь 6 процентов предпринимателей видят в трудовом законодательстве проблему (60). Не вяжется это заявление и с опытом членов судейской коллегии по трудовым спорам, таких как баронесса Уитакер, которая в 2013 году заявила в палате лордов: «Я заседала в судах по трудовым спорам в течение нескольких лет и не помню ни одного недобросовестного иска. Хотя некоторые из них и были плохо аргументированы, с адвокатом они бы добились куда большего успеха» (61).
Второй момент, который часто упускают из виду в этих дебатах, заключается в том, что если суд убежден, что иск является «скандальным или необоснованным, либо не имеет разумных перспектив на успех» (62), то он может отклонить такой иск еще на ранней стадии судебного разбирательства. Если суд посчитает, что у иска «мало разумных перспектив на успех» (в отличие от полного отсутствия перспектив), он может обязать истца внести залог в размере до 1000 фунтов стерлингов, чтобы продолжить рассмотрение иска (63). И, хотя, как правило, компенсация судебных издержек не присуждается ни одной из сторон в суде по трудовым спорам, существуют и исключения, когда какая-то сторона действовала «из злого умысла, злоупотребляя, нарушая порядок или иным образом необоснованно» или когда позиция одной из сторон не имела разумных перспектив на успех (64). Таким образом, определенный механизм контроля имеет место.