Позже выяснилось, что водитель обратился за помощью к некоему Кевину, ничего не знавшему об изнасиловании, чтобы тот помог ему разобраться с одурманенной, беспомощной Фионой после нападения. Кевин предложил отвезти Фиону в полицейский участок, и водитель, то ли по настоянию Кевина, то ли из-за самонадеянной уверенности в том, что Фиона не вспомнит о случившемся, согласился. Ее доставили в полицейский участок в Холлоуэй, а оттуда на машине скорой помощи – в больницу.
Подав тем утром заявление, Фиона полностью сотрудничала со следствием, проводимым лондонской полицией, в том числе прошла инвазивные судебно-медицинские процедуры и дала подробное интервью под запись. Вместе с тем у нее сложилось стойкое впечатление, что полиция не выполняет свои обязанности – что они предпринимают недостаточно действий для розыска водителя.
Фиона не знала и половины.
С самого начала, когда Фиона пришла в полицейский участок, никаких записей сделано не было. Полицейские предположили, что Фиона «либо пьяна, либо наркоманка», и поэтому не только не составили протокола по факту ее поступления к ним, но и, что было попросту невероятно, не записали никаких личных данных ни Кевина, ни, что особенно важно, водителя автомобиля. Мысль о том, что женщина, явившаяся в таком состоянии, может быть жертвой преступления, просто не пришла им в голову.
На этом некомпетентность полиции не закончилась.
Кевина так и не допросили. Фиона даже нашла его сама – но полиция не стала им заниматься, несмотря на то что он мог опознать водителя. Камеры должны были зафиксировать маршрут, по которому ехали Кевин и водитель, когда Фиону везли в полицейский участок в Холлоуэй, и, возможно, запечатлеть регистрационный номер такси. Но записи камер так и не были изучены.
СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА НЕ ДАЛА РЕЗУЛЬТАТОВ – ЭТО НЕ РЕДКОСТЬ В ПРЕСТУПЛЕНИЯХ НА СЕКСУАЛЬНОЙ ПОЧВЕ, ТАК КАК ПРЕСТУПНИКИ ОБЫЧНО ИСПОЛЬЗУЮТ ПРЕЗЕРВАТИВЫ.
А наркотики, применяющиеся для изнасилования, могут довольно быстро выводиться из организма. Тем не менее можно было сделать больше; в частности, можно было провести анализ ДНК частичек с сумки Фионы. Но этого не было сделано. Последующее расследование показало, что в деле Фионы имели место «повальное безразличие» и предвзятость. На полицейских особенно повлиял тот факт, что водитель посетил полицейский участок вместе с Фионой в тот вечер. Разве осмелился бы насильник сам привести ее в полицию? – спрашивали себя полицейские с наивностью, простительной для стажера в первый день работы, но совершенно немыслимой для профессионалов, имеющих хоть какой-то опыт взаимодействия с манипулирующими, изощренными преступниками.
Старший следователь по делу должен был быть назначен сразу, однако он стал принимать непосредственное участие в расследовании лишь несколько месяцев спустя. Программы подготовки и протоколы действий для сотрудников, работающих с заявлениями о серьезных сексуальных преступлениях – особенно когда жертвы находятся под воздействием наркотиков, – явно были недостаточно эффективными. Инструкции, которые были разработаны, не соблюдались. Как результат, 13 февраля 2004 года расследование было закрыто, так как полиция пришла к выводу, что Фиона была «пьяницей с привычкой употреблять кокаин» и что «факты по данному делу не подтверждают» совершение сексуального насилия. Мольбы Фионы и ее прозорливое предупреждение, что этот человек нападет снова, были проигнорированы.
Но Фиона была изнасилована. А этим таксистом был Джон Уорбойс. С 2003 по 2008 год он совершил более сотни изнасилований и сексуальных нападений в своем такси на пассажиров женского пола. Он действовал хладнокровно и коварно, орудуя по одной и той же схеме: он накачивал женщин наркотиками, обычно под предлогом угостить выпивкой якобы в честь крупного выигрыша в лотерею или казино, а затем, когда они были уже не в состоянии сопротивляться, насиловал их. Когда в 2008 году полиция наконец обыскала машину Уорбойса, они нашли то, что впоследствии было описано как «набор для изнасилования»: маленькие бутылки шампанского, пластиковые стаканчики, упаковки таблеток Nytol, презервативы, вибратор, перчатки и фонарик. В итоге в 2009 году он был признан виновным в совершении ряда преступлений и приговорен к неопределенному сроку[81] лишения свободы.
КОММЕНТАРИЙ ОТ ЮРИСТА РФ:
В РФ нет неопределенных сроков. Статья 131 УК РФ: Изнасилование наказывается лишением свободы на срок от трех до шести лет. За серию – до пожизненного.
Тем не менее, несмотря на то что после поданного Фионой в 2003 году заявления полиции стало известно о многочисленных подобных преступлениях в течение последующих четырех лет, никто не связал их с ее делом и оно осталось закрытым. Уорбойс тем временем оставался на свободе и спокойно продолжал свои злодеяния.
Одной из его следующих жертв, в июле 2007 года, стала Маниша. Ее тоже накачали наркотиками и изнасиловали, и она тоже пострадала от целой серии недочетов в следственных действиях.
В ее случае полиции удалось быстро установить, что такси принадлежало Уорбойсу, но по непонятным причинам не был проведен обыск ни у него дома, ни в машине. Вместо этого полицейские просто допросили Уорбойса – до того, как у Маниши были взяты полные показания, – и просто приняли его слова о непричастности за чистую монету. Когда позже появились доказательства, противоречащие его показаниям, его не стали допрашивать повторно, так как посчитали, что он «хороший парень», который «не стал бы заниматься подобными вещами» (3).
Системные ошибки перекликались с теми, что испытала на себе Фиона: отсутствие надлежащего обучения уполномоченных сотрудников; недостаточный контроль и управление; отсутствие работы с информаторами; неспособность поддерживать доверительные отношения с жертвами преступлений и серьезно относиться к их жалобам; неспособность выделять необходимые для расследования ресурсы. Некоторые недостатки оперативной работы были вполне конкретными: полиция (снова) не смогла получить записи с камер видеонаблюдения; дело Маниши не было зарегистрировано как подозрение на сексуальнее насилие, а ее данные не были внесены в соответствующую базу данных. Расследование было прекращено через три месяца и возобновлено только в 2008 году, когда полиция наконец заметила закономерность.
Ко всему прочему, как и следовало ожидать, ошибки расследования по делу Фионы обернулись прямыми и ужасающими последствиями для Маниши. Потому что, как постановил Высокий суд, если бы полиция добросовестно выполняла свою работу в период до 2007 года, Уорбойс с высокой вероятностью был бы задержан, а Маниша «вообще не подверглась бы сексуальному насилию».
Сложно оценить, какое влияние это все оказало на двух женщин. Худший кошмар усугубился для Фионы из-за того, что полицейские не отнеслись к ее заявлению серьезно, что привело к тяжелой психической травме – всего этого можно было избежать.
Маниша же не просто пережила унижение и травму, связанные с недобросовестным расследованием скептически настроенных полицейских, – она могла вообще не пострадать, если бы лондонская полиция добросовестно выполняла свою работу в предыдущие годы.
Тем не менее, несмотря на явную и губительную халатность полиции, до 2014 года Фиона и Маниша не получили никакой правовой компенсации. Закон о халатности, который мы рассматривали ранее в отношении возмещения вреда здоровью, не распространяется на полицейские расследования. Граждане лишены возможности подать иск о возмещении ущерба в связи с убытками или травмами, понесенными в результате серьезных ошибок, допущенных полицией в ходе расследования[82]. Даже если, как это было в случае с Манишей, эти упущения привели к тому, что ее изнасиловали (4).
В 2014 году Фиона и Маниша все же подали иск в Высокий суд. Более того, они выиграли дело. Лондонская полиция, несмотря на признание того, что она явно подвела этих двух женщин, подала апелляцию, с которой дошла до самого Верховного суда, и в знаковом решении, вынесенном в 2018 году, Верховный суд подтвердил, что обе женщины имеют право на компенсацию (5).
Как же так вышло?
Эта вопиющая несправедливость не была устранена нашими избранными парламентариями. Ни одна из партий не предложила в рамках своей предвыборной программы загладить вину правительства. Вместо этого Фиона и Маниша нашли свое спасение в «ненавистном Законе о правах человека».
Да, в этих ужасных антибританских (7) «Правах человека»[83] (8). В этом «вдохновленном Европой законодательстве о правах человека» (9), которое «подрывает демократию» (10) и «защищает не тех людей» (11); которое «обесценило Великую хартию вольностей» (12); из-за которого мы не можем депортировать насильников-иностранцев (13); чьи «назначенные евросудьи» (14) сказали нам, «что мы должны дать право голоса заключенным и прекратить отправлять самых жестоких убийц в тюрьму до конца их жизни» (15); которое постановило присудить иракскому повстанцу, «пойманному с поличным с бомбой», 33 тысячи фунтов стерлингов за то, что при задержании были нарушены его права человека (16); которое признало правоту заключенного, заявившего, будто «жесткая порнография является его неотъемлемым правом человека» (17), которое, по мнению 75 процентов из нас, является «хартией для преступников» (18) и которое позволило нелегальному иммигранту остаться в Великобритании, потому что – и миссис Мэй это не придумывает – у него была домашняя кошка. Да, в нем самом.
Фиона и Маниша смогли привлечь государство к ответственности за губительную безалаберность только благодаря Закону о правах человека и Европейской конвенции по правам человека (ЕКПЧ), которые, как подтвердил Верховный суд, налагают на полицию обязательство проводить расследования такого рода серьезных преступлений своевременно и эффективно. В случае серьезных упущений пострадавшие имеют право на правовую защиту