– Ну же, ну же, подойди ко мне… Не бойся, дядя Франсуа тебя не обидит, – продолжал улещивать мальчишку старик, спустив штаны до колен. Кстати очень неудобная теперь у него позиция, прикинул Джек. Быстро бежать извращенец не сможет. Особенно если упадёт. Робко улыбнувшись и всем видом изображая крайнюю заинтересованность едва виднеющимся под сорочкой старика чем-то, напоминающим поникшую вялую морковину, Спунер подошёл к нему на расстояние вытянутой руки. Франсуа радостно заулыбался. Морщинистое лицо старика залучилось подлинным счастьем. Он торопливо задрал пиджак, жилет и сорочку, демонстрируя Джеку свой пенис, явно знавший и лучшие деньки.
– В одном ты ошибся, дядя, – в ответ нахально ухмыльнувшись, сказал Джек. – Я тебе не безвольная марионетка, навроде слабоумных мальчиков, к попкам которых ты привык пристраиваться, старый педрила… Я, мать твою, Джек Спунер!
У добрейшего Франсуа не то что глаза на лоб вылезли, они чуть из орбит не выпали! Подобной отповеди он уж точно не ожидал. А того, что произошло после – наверняка. Джек от души, с невероятным наслаждением саданул плешивого развратника ногой в причинное место. Выцветшие глаза старика закатились под лоб. Франсуа что-то невнятно запищал, практически идеально скопировав сипение издыхающей курицы, схватился за отбитые причиндалы и без слов рухнул на колени. Замер, свёл глаза в кучку и опрокинулся на спину, тихонько поскуливая.
Спунер торжествующе поставил ногу на грудь поверженного противника. Тут же спохватился и кинулся к двери. Больше нельзя терять не минуты. Как знать, вдруг подозрительно долгое отсутствие старого извращенца будет замечено… Вдруг он обычно не затрачивал на свои гнусные делишки больше десяти минут? Джек вытащил из кармана заранее припасённую отмычку. Конечно, можно было бы пошарить по одежде деморализованного Франсуа в поисках ключа, но Джеку было противно лишний раз прикасаться к нему. К дьяволу, он прекрасно обойдётся и куском хитроумно изогнутой проволоки.
Замок оказался сговорчивым. Джек провозился с ним не больше минуты. Впрочем, он так и предполагал. В подобного рода делах глаз у него был намётан. Приотворив дверь, Джек крайне осторожно вынул нос наружу. В коридоре было темно. Тусклый свет виднелся лишь в самом дальнем краю. Лампочка над лестничной площадкой, догадался Джек. Прекрасно. В темноте больше шансов прошмыгнуть незамеченным.
Мальчишка закрыл двери, запер их всё той же смычкой и вдобавок сломал её, оставив изрядный кусок проволоки в замке. Пусть ещё помучаются, вызволяя вонючего старикашку из его палаты. Джек поблагодарил персонал больницы за мягкую, не издающую лишнего шума обувь и, крадучись, двинулся по коридору. Он прижимался к правой стороне, идя мимо таких же дверей, из которой он сам недавно вышел. По обе стороны коридора располагались точно такие же палаты, как и та, в которой нынче отлёживался Франсуа. Пока всё шло неплохо. Джек довольно успешно начал воплощать намеченный план в жизнь. Даже с честью выбрался из непредвиденных осложнений в лице престарелого гомика! Теперь бы ещё так же успешно пробраться на нижний уровень, чтобы его никто не увидел. Но для начала ему нужно спуститься на первый этаж поликлиники. В холл. А уж оттуда искать путь в подвальный этаж, где, как он резонно предполагал, и томились девчонки.
Джек, никем не замеченный, добрался до лестничной площадки, на миг замер, высунулся из-за угла, прислушался. Тихо. Странно, либо в Мерсифэйт на редкость сонная ночная охрана, либо никаких серьёзных происшествий тут не происходит, и обход совершают два-три санитара на всё здание. В таком случае встретить их в этом крыле представлялось маловероятным. В этой части больницы находилось отделение для самых вменяемых и безобидных пациентов. Некоторые из которых были хорошо проплачены. А ещё на некоторых местный персонал умудрялся неплохо зарабатывать, предоставляя богатым любителям поразвлечься услуги весьма специфического рода. Подонки.
Стараясь ступать как можно тише, и прячась за перилами, Джек едва ли не кубарем скатился в холл, на первый этаж. Остановился за огромной кадкой с экзотическим растением, стоящей у конца лестницы и замер. В холле, около регистрационной стойки приглушённо горела ещё одна керосиновая лампа. На ночь электричество в огромном здании отключали. Наверняка в целях экономии. И только в определённых местах оставляли включёнными горящими вполнакала лампочки.
Джек осторожно выглянул из-за кадки, надеясь, что его, почти полностью скрытого широкими мясистыми листьями и сумраком, от регистрации будет рассмотреть совсем непросто. Наверняка за стойкой, в одном из кресел кто-нибудь сидит. Дежурный. Он просто обязан был там находиться. Ещё днём Джек заметил, что регистрация оснащена новеньким, мастерски изловленным из латуни и бронзы телефонным аппаратом. Наверняка там же где-то находилась и тревожная кнопка, включающая сирену. И стоит дежурному увидеть Джека, как… Как что? Неужели он, четырнадцатилетний мальчишка производит впечатление такой уж угрозы, что, увидев его, дежурный в ужасе завоет от страха и тут же начнёт звонить во все колокола?! Джек мысленно фыркнул. Да не в жизнь. Не может такого быть. Подымать на уши всю больницу из-за его скромной персоны, в гордом одиночестве прогуливающейся по ночным коридорам, никто не станет.
И тут Джек услышал шаги. Чьё-то звонкое цоканье каблуков по мраморной плитке пола, гулко разносящееся в сумрачной тишине. Опа! Новые действующие лица? И кого это там чёрт несёт? Кому не спится в… Спунер невольно задумался. А сколько сейчас времени? Висящие в холле огромные настенные часы скрывались в темноте и разглядеть их циферблат не представлялось возможным. Если только не подойти поближе. Цоканье каблуков усилилось. Ну же ну же, Джек от нетерпения задрожал. Кто это у нас тут вышагивает?
Когда обладатель звонких каблуков появился в поле зрения мальчишки, он свирепо заскрежетал зубами. Норма! Подчёркнуто эффектно выглядящая в накинутом на роскошные формы белоснежном халатике и кокетливо заломленной шапочке на белокурых волосах. Почему-то Джек нисколько не удивился. Вихляющая задом белобрысая стерва уже причинила ему массу неприятностей. Значит, судьба снова сталкивает их на узкой дорожке. Спунер как-то раз попал в театр на трагедию Гординга. Актёры в постановке изъяснялись примерно таким же текстом. Представление Джеку не понравилось. Он бы точно заснул в одном из кресел, если бы присутствовал там в качестве зрителя. Но Джека в тот вечер интересовали карманы любителей театра, нежели сам театр…
Норма пересекла холл и подошла к регистратуре. Джек даже позавидовал её способности ориентироваться в полутёмных помещениях громадной больницы. Да чего уж там, наверняка она на ощупь знает тут каждый закоулочек. Спунер опять навострил уши.
– Сара, как давно мистер Фуантен поднялся наверх? – обратилась Норма к скрытому от взора Джека стойкой дежурному. Точнее дежурной. Ибо имя Сара могла носить только женщина. И почему-то она уже не нравилась Джеку. Услышав же её голос, отвечающий сестре Норме, он лишний раз убедился, что предчувствия его не обманули.
– Уже четверть часа как, мисс МакКарти, – подобострастно сказала Сара. Джека всего передёрнуло от её гадливого, насквозь пропитанного подхалимажем голоса. – Не извольте беспокоиться, мистер Фуантен всегда точен как веронские часы!
– Да уж, точен… Что ж, обычно старый развратник не задерживается в комнатах молодых людей больше часа, – пробормотала Норма, облокачиваясь о стойку. – Но сегодня у него особое, лакомое блюдо. Совсем ещё маленький мальчик с очаровательной пиписькой. Думаю, мистер Фуантен изрядно подзадержится. Если только его пестик не завянет раньше времени!
Невидимая Джеку Сара паскудненько захихикала, показывая, насколько она оценила шутку сестры Нормы. Сам Джек побагровел от злости. Ах вон оно значит, как… Ну сука, не дай бог нам с тобой повстречаться на столичных улицах… У Джека были знакомые, особо охочие до светленьких бабёнок. Но не успел он как следует насладиться видениями расправы с медсестрой посредством грабежа и стягивания с неё всех украшений и прочая до последнего исподнего, как застыл, будто деревом стукнутый. Фуантен. Франсуа Фуантен. Да это же…
Джек никогда не жаловался на память. Она у него была преотличная. Во всех смыслах. Раз увидев или услышав, он запоминал надолго. Фуантен. Не может быть. Так звали члена городского попечительского совета. Фуантен слыл известным филантропом и кураторам практически всех работных домов и приютов в Лондоне. Добрейшей души человек, говорили о нём. Настоящий джентльмен и поборник справедливости. Защитник униженных и угнетённых. Ходили слухи, что чета Фуантенов не жалеет ни сил, ни денег, чтобы помогать обездоленным. Даже пару лет назад, несмотря на преклонный возраст, взяли на воспитание несколько детей со Дна. Джек похолодел. Охренеть. Вот так защитник обездоленных. Страшно даже представить, каково живётся несчастным сиротам в домине этого старого извращенца. Наверняка и его жена далеко не отстаёт в плане сомнительных сексуальных предпочтений. Джек привык мыслить широко и масштабно. Не может же такого быть, чтобы супруженция Фуантена не знала о его похождениях! Вот дерьмо. Что ж, это лишний раз доказывало, что Джек сто раз прав, когда негативно отзывался о городском правлении.
Норма и обладательница мерзкого голоса в свете горящей лампы продолжили трепаться о всякой на взгляд Спунера совершеннейшей ерунде. Он их слушал в пол уха. Больше бабских сплетен его интересовало, как бы незаметно, чтобы Норма не увидела, прошмыгнуть через холл в одно из боковых ответвлений, куда ранее провели важного гостя, который приехал в лечебницу в сопровождении дворецкого Гиллроев. Мальчишка готов был отдать все пальцы на отсечение, что этот незнакомец приведёт его как минимум к Элен. И кстати о сопровождающих. Возможно ли, чтобы такая важная птица, как Франсуа Фуантен прибыл в лечебницу самостоятельно? Впрочем, учитывая цель его визита, вряд ли он стал о ней широко распространяться. Но в любом случае он же не пешком пришёл. И не на кэбе приехал. А наверняка на личном, в крайнем случае служебном паромобиле. И с надёжным человеком, умеющим держать язык за зубами, и выполняющим функции водителя и телохранителя одновременно. Машина. Она может очень кстати при