зни к лучшему.
А пуще всего люди боятся тех, кто способен на это. Кому доступно то, что сокрыто от человеческих глаз и считается преступным. Запретные знания, за изучение которых тебя живо предадут суду, невзирая на все твои прежние заслуги. Попадись ты на чём-то горяченьком и тебя уже ничто не спасёт.
Виго Шанийский был гением. Он не скрывал своих ортодоксальных взглядов на науку, всячески способствовал развитию самых смелых и прогрессивных методов лечения, он в открытую устраивал семинары, на которых, не стесняясь, рассказывал о своих исследованиях, он проводил множественные консультации с собратьями по профессии, он выбивал у министерства здравоохранения любые деньги, ставил самые невероятные опыты над человеческим мозгом (тогда с этим было попроще), но всего, всего так и не раскрывал. Виго умел хранить тайны. Поэтому практически никто и не знал, что в его жизни была и обратная сторона. С одной, общедоступной для глаз всего цивилизованного общества, Виго был величайшим психиатром, человеком вздорным, грубоватым, жёстким и периодически заставляющим сомневаться в собственной умственной полноценности, поскольку гений зачастую граничит с безумием. Но, невзирая на это, врачебная практика Виго продолжала оставаться в рамках дозволенного. Он не нарушил ни одного закона и не перешёл ни одну дорожку. Но с обратной, невидимой стороны Виго был исследователем древних и тайных наук, за которые даже его не погладили бы по головке.
В средние дремучие века Виго без промедлений сожгли бы на костре и за меньшее, чем он занимался в бытность врачом-психиатром. Ну а за деяния на скрытом поприще ему бы немедля предъявили обвинение в родстве с самим дьяволом со всеми вытекающими последствиями.
Виго всерьёз увлекался запрещёнными оккультными науками. Он изучал мистицизм и чёрную магию. Виго ставил беспрецедентные опыты над живыми и мёртвыми людьми, узнай о которых общественность и церковь, как его тут же распяли бы на дверях Мерсифэйт, директором которой он являлся на тот момент своей жизни. Во благо науки Виго шёл до самого конца, не чураясь ни бога, ни чёрта, и не боясь запачкаться в самом мерзком и постыдном. Его тайные эксперименты в области алхимии, биологии и психиатрии выходили далеко за рамки понятий и приличий, принятых в цивилизованном обществе, с правилами которого он был вынужден мириться.
Виго жил и работал, постоянно балансируя на грани разоблачения. За которым последовало бы лишение его лицензии врача, лишение всех заслуженных наград и дальнейшее прозябание в застенках тюрьмы в ожидании вынесенного подстрекаемым взбесившейся церковью судом приговора. И приговор был бы крайне неутешительным…
Аткинсу повезло дважды. Во-первых, он стал одним из немногих, кому было известно о тайной деятельности Виго. Во-вторых, Аткинс смог разыскать личные дневники великого психиатра. Остальные подвиги доктор Аткинс мог без всяких скидок записывать исключительно в личный актив. Он смог изучить и разобраться в записях Виго, он сохранил его знания и приумножил их. Аткинс, опираясь на данную Виго базу, отважился зайти ещё дальше. И это ещё не всё. Аткинс был намного умнее своего кумира. Виго никогда и не с кем не шёл на компромиссы, он всю жизнь скрывал свои тайные исследования, каждый день опасаясь разоблачений. Аткинс не был дураком и отлично понимал, что за подобные вещи грозят очень суровые последствия. Но он был хитрее и прозорливей Виго. Аткинс дружил с очень полезными и нужными людьми. Он многое видел и многое знал, а ещё больше запоминал. Умел наблюдать за людьми. И Аткинс протянул не одну верёвочку, готовый в любой момент дёрнуть за выбранного им человека. Аткинс дружил с властями. Он сотрудничал с обласканными свыше светилами медицинских наук, водил дружбу с богатыми промышленниками и наследными аристократами, консультировал политиков и артистов театров. Аткинс имел тесные деловые связи с армией. Аткинс научился выживать в этом мире.
Нынешний директор Мерсифэйт не для того потратил половину жизни, изучая запретные науки и накапливая знания, чтобы по собственной глупости или неосторожности враз лишиться всего. Нет, не для того он угробил столько лет, тратя огромные суммы, разыскивая по всему миру по крупицам обрывки полумифических дневников Виго, собирая заветные листочки один за одним, дорожа ими больше чем золотом. Он не ошибётся.
Последний шаг к закреплению своего положения доктор Аткинс сделал несколько лет назад, когда вступил в тайный орден Форгентум, и быстро добился в нём почётного положения. Форгентум на староандерийском означало Наследие. Члены ордены были сплошь аристократы, обиженные на всё и вся. Кичащиеся бурлящей в их венах якобы голубой кровью дворяне изо всех сил играли в важных и властных дядей, от которых будто бы зависело чуть ли не всё мироустройство. Они думали, что Орден сможет реально повлиять на политическую систему страны. Входящие в орден аристократы свято верили, что скоро придёт их час, и они добьются свержения правящей верхушки, роспуска парламента и восстановления всех прав королевской династии. Аткинс на полном серьёзе считал их круглыми идиотами и с радостью провёл бы с некоторыми из членов ордена не одну задушевную беседу в своём кабинете исключительно в лечебно-профилактических целях.
Не сказать, что в ордене состояли исключительно нищие как церковные мыши разорившиеся дворяне, да вспоминающие былые деньки дряхлые развалины. Среди членов Форгентума было немало состоятельных и важных людей. Многие аристократы тщательно скрывали свои корни, чтобы не выделяться на фоне современного демократического общества, гордящегося своим условно-вымышленным равноправием. Для всех остальных эти люди ничем не отличались от других. Они занимали ответственные посты в чиновничьих аппаратах, работали клерками, занимались бизнесом, служили в армии. Орден был достаточно богат и обширен. В его ряды принимали всех, в ком текла хоть капелька дворянской крови. Кажется, это было единственным требованием к вступающим в него добровольцам. Рождённый в бедной семье из пригорода Аткинс никаким боком не относился к аристократии. Но ради достижения поставленной цели он мог стать кем угодно. Деньги и связи способны ещё и не на такие чудеса.
Члены ордена грезили о возвращении былых дней. Они мечтали о восстановлении всех прежних прав. Они хотели воцарения монархии. Аткинс сильно сомневался, что королева со своими отпрысками хочет того же. Их спросить об этом как-то никто и не удосужился. На взгляд Аткинса, современная правящая династия, лишь формально так называемая, устроилась лучше всего. Их отстранили от власти, да. Ни королева, никто бы там ещё из дворянского рода не имеют по новым, принятым после революции положениям, никакого законного права решать что-либо в вопросах политики. Королевской семье оставили все регалии, звания, земли и свободу выбора. Их превратили в необременяющий рудимент канувшей в небытие эпохи, в своеобразный культурный пласт, дабы продемонстрировать всему остальному миру, как новая власть чтит и уважает традиции прошлого. И получилось очень даже недурственно. Ты вроде и король, и при деньгах и пользуешься уважением и любовью народа, и всеми сопутствующими привилегиями. Но вместе с тем ни за что не отвечаешь и ни во что не вмешиваешься. Не имеешь права подписать даже самую занюханную измятую бумажку. Да и ради бога! Зачем обременять себя лишней головной болью и проблемами, когда можно продолжать жить и дальше, как тебе заблагорассудится, не отказывая себе не в чём. Соблюдая только одно табу – не лезть во власть, оставив всё политические вопросы решать парламенту во главе с министром. Не жизнь, а сказка! Аткинс искренне считал, что все потуги членов ложи изначально носили балаганный характер. На что можно рассчитывать, когда сама королевская семья не захотела вступать в орден? Аткинс доподлинно знал, что много лет назад тогда ещё здравствующему Георгу Второму, мужу ныне «царствующей» королевы поступило предложение от осмелевшего Форгентума о взаимном сотрудничестве. Георг ответил отказом, с истинно королевским величием ничем его не объясняя.
Лидеры ордена были ошеломлены. Они то рассчитывали, что король поддержит их, они и в самом деле думали со временем разжечь пламя, в котором подобно фениксу возродится былая королевская власть. Несчастные глупцы. Они так и не понимают, что в мире есть вещи поважнее власти. Отнимите у людей их деньги и свободу, и вот тогда они подумают о переменах. А власть… Одной властью сыт не будешь.
Форгентум лелеял мечту на фактически пустом месте воссоздать монархию. По их мнению, государство в насмешку называлось королевством, будучи лишённым короля. Они хотели свергнуть власть парламента и посадить на трон одного из своих ставленников, заложить начало новой правящей династии. Начать всё с нуля. Они хотели вернуть прошлое, вернуть свои утраченные права и привилегии, они хотели править.
Аткинс их прекрасно понимал. И всячески желал им успеха, преследуя собственные цели. Хотят свержения парламента, возвращения жёсткой монаршей власти? Бог им в помощь. Аткинс был готов поддерживать этих людей пока их планы не шли в разрез с его собственными. Они думали, что приобрели ценного союзника в его лице. Он же просто использовал орден по своему усмотрению. Форгентум был тайной организацией, но не сказать, чтобы о нём никто не знал. Формально вреда они никакого не несли. Министр не видел угрозы с их стороны. Ну захотелось обиженным на весь белый свет дворянам поиграть в заговорщиков, ну да и пусть. Намного больше кабинет министров беспокоила АНА, куда как более серьёзная и проблематичная организация. Реальной силы, способной опрокинуть существующий порядок, за орденом не было, не смотря на его более чем пятидесятилетнюю историю. Члены Форгентума сменялись одни за одними, на место умерших лидеров становились другие, но ничего не менялось. Из года в год на собраниях ордена разбирались и обсуждались одни и те же планы, высказывались одни и те же гневные речи, звучали набившие оскомину обвинительные реплики. Менялись лишь люди.