ыск клиники. За Аткинсом стоят слишком серьёзные люди, чтобы в его святая святых заявились сотрудники полиции с законным правом на обыск. Аткинса ему нипочём не достать. Флеминг, Элен Харт, Генриетта Барлоу… Это лишь некоторые люди из наверняка очень длинного списка пострадавших в застенках этого учреждения. И Джентри тут ничего не сможет поделать. Абсолютно. Ну не пойдёт же он на крайне меры в самом то деле! Не станет же он убивать психиатра.
Собственно, руки у Джейсона коротки и взять за загривок дражайшую семейную чету Гиллроев. Он успел навести справки об этих почтенных людях. Они жили затворниками, редко устраивая пышные приёмы и мало появляясь на светских раутах. Но за Гиллроями так же стояли не самые последние лица в государстве. Джеймс Гиллрой владел несколькими крупными городскими предприятиями. Сталелитейные заводы, доки, ткацкие фабрики. Иными словами, Гиллрои были очень богаты. Да, их, в отличие от неприкасаемого априори Аткинса можно прижать. Теоретически. Но только при наличии весомых, железных, несокрушимых доказательств их вины в чём-то воистину мерзком и противозаконном.
По факту же, подобных доказательств у него и близко нет. Всерьёз рассматривать заявления двух девушек из самых низких слоёв общества и уличного воришки не станет не один уважающий себя суд. Все обвинения со стороны полиции и Джейсона в частности нанятые Гиллроями дорогущие адвокаты разобьют в пух и прах за одно заседание. Нужно что-то весомее огульных обвинений и слов взывающих подозрения личностей. А подобных доказательств у Джейсона не было. Так что единственное, что он сможет, это всеми правдами и неправдами выбить ордер на обыск в особняке Гиллроев. Разумеется, провести его со всем тщанием и осторожностью, чтобы ненароком не разбить какую-нибудь редчайшую и любимую вазу хозяйки дома, ничего при обыске не обнаружить запрещённого, и затем прилюдно рассыпаться в извинениях и выслушать мрачные обещания главы семейства, что ему, Джейсону, подобное безобразие ещё аукнется в дальнейшем.
Он сможет установить незаметное наблюдение за Гиллроями. Но незаметным оно пробудет не долго. Рано или поздно Вустер узнает, что он, руководствуясь сугубо личными причинами, изводит добропорядочную уважаемую семью. И тогда обо всех заслугах Джентри тут же забудется, и он получит грандиозную выволочку. Таким образом закон свяжет ему руки. Уволься он из рядов стражей порядка, и времени и свободы у него станет не в пример больше. Но и тут он не сможет ничего сделать. Все его действия будут трактоваться незаконными. Остаётся опять одно – взять револьвер и перестрелять всех Гиллроев к чёртовой матери. Тупик. Доказательства. Ему нужны очень серьёзные и весомые доказательства. Гиллроев можно свалить. Нужно только знать, как. Они должны будут сами подставиться. Но нагрянь он к ним с обыском, и эти твари станут ещё хитрее и осторожнее… И тогда их вообще будет сложно подловить.
Что остаётся? Сидеть в засаде и терпеливо выжидать. Ждать своего часа. Рано или поздно эти люди совершат ошибку. И тогда он будет рядом, он будет первым, кто увидит это. Кто поймёт, что они поскользнулись. И конечно первым протянет руку. С браслетами из нержавеющей стали, которые будут очень элегантно смотреться на холеных ручках четы Гиллрой.
Джентри плотоядно усмехнулся. О да, ребята. Он не упустит своего шанса. Да, он не станет лезть на рожон и бросаться грудью на стены Мерсифэйт и имение Джеймса Гиллроя. Он продолжит нести свою службу, как и прежде честно и рьяно выполняя все свои обязанности. Но он станет осторожней. Внимательней. Он тоже станет хитрее и изворотливей. С волками жить, по-волчьи выть. А за последние дни Джентри лично убедился, что столица просто кишмя кишит матёрыми волчарами. Причём, многие из них носили овечьи шкуры. Он дождётся нужного момента. Он будет держать нос по ветру, незаметно для всех, в своё личное время, без привлечения сотрудников Двора, следить за этим людьми. По-другому он уже не сможет. В чём-то Аткинс и люди, подобные Гиллроям, куда как опаснее Невидимки и Попрыгунчика. А значит, ещё множество простых жителей города продолжают пребывать в нешуточной опасности. И Джентри не имеет права оставить их. Он клялся служить и защищать. Что ж. Он будет это делать. Но по-своему. Он не отступит.
Глава 8
Джек справился даже быстрее, чем рассчитывал. Видимо, страх за Элен и бурлящий в крови адреналин подстегнул все его реакции, заставив пальцы стать более быстрыми, а чутьё ещё оточенней. Беззвучно, в нарастающем гуле сирены и поднятом пациентами шуме, щёлкнув собачкой, замок сдался. Спунер едва успел отскочить в сторону, как дверь с немыслимой силой распахнулась, будто с той стороны какой-то великан дал ей здоровенного пинка!
Вжавшись в боковую стену Спунер даже дышать перестал. Что-то пулей вылетело из коридора и тут же навалилось на двери, плотно захлопывая их. Джек не успел сосчитать до двух, не то что сделать попытку заглянуть в на краткий миг мелькнувший перед его глазами последующий коридор, в котором, это он успел заметить, стены были оштукатурены и побелены, а сам коридор ярко освещался. Из быстро исчезнувшей щели дверного проёма пахнуло острым раздражающим запахом дезинфекции. Пожалуй, старый профессор был прав – за этой дверью начиналась совсем иная часть больницы. Куда действительно лучше не соваться.
Но всё внимание Джека быстро переключилось с промелькнувшего и пропавшего за вновь закрытой дверью коридора на того, кто оказался в этом крыле больницы вместе с ним. У Спунера от облегчения чуть не подкосились ноги. В глазах едко защипало. Должно быть пот попал, яростно встряхнул вихрами мальчишка. Перед ним была Элен. Девушка выглядела как током долбанутая. Буквально горящие глаза, совершенно безумный взгляд, растрёпанные тёмные волосы, измятая больничная рубаха. Она затравленно озиралась по сторонам, кажется, не вполне адекватно понимая, где очутилась и как это вообще произошло.
Спунер во все глаз таращился на неё. Он будто впал в ступор. Ему показалось, что с девушкой что-то не так. Будто она каким-то неуловимым образом изменилась. И дело было даже не в том, что она сейчас более всего походила на сбежавшую из-под присмотра пациентку психушки. И не в том, что вела себя, словно ей всадили в мягкое место острое шило. Что-то изменилось внутри неё самой. И это именно она с невероятной силой билась в дверь. Джек увидел, что костяшки на её пальцах сбиты в кровь. Но не было похоже, что девушка замечает своих ран.
– Элен. Элен! – повысил голос Джек и закашлялся. – Элен, я так рад тебя видеть…
И тут она, наконец, заметила его. Элен вздрогнула, будто через неё пропустили ток высокого напряжения. На миг Спунер испугался, что она не узнает его. Виделись то они всего лишь раз! Но нет. На лице девушки отразилась тень узнавания, её губы дрогнули в неуверенной улыбке. Её глаза с практически расплывшимися на всю радужку зрачками блеснули. Насколько помнил Спунер, глаза у неё были приятного мягкого карего цвета. Сейчас они были чёрными.
– Джек?.. Джек!
Элен в мгновение ока сгребла его в охапку и крепко прижала к себе. На секунду. Но Спунеру показалось, что его обвил кольцами удав. Он только и смог, что протестующе пискнуть. В следующий миг девушка освободила его из стальных объятий и резко сказала:
– Дверь. Немедленно запри эту дверь!
Спохватившись и выбросив все зародившиеся у него вопросы, Спунер кинулся к замочной скважине, доставая отмычку. Он ругал себя последними словами. Дьявол, да девчонка соображает лучше него. Стоит как пень, слюни пускает. А ведь не просто так же она совершала ночную пробежку по этому коридору. За ней гнались. И только эта дверь отрежет от её преследователей. Задержит их. Чёрт. Заперев дверь и привычно обломав в замке проволоку, Спунер бросился к девушке:
– Элен, подозреваю, что у нас мало времени. Но не могу не спросить – ты не видела Генриетту? Девушку с золотистыми волосами, не старше тебя? Я думал, что вас обеих схватили!
Отрицательно покачав головой, Элен замерла, прислушиваясь. Отголоски сирены гуляли по коридору, отражаясь от каменных стен. Прилипшие к зарешечённым окошкам заключённые камер издавали дикие вопли и несли несусветную околесицу. Попавшая в их поле зрения девушка здорово подстегнула больное воображение местных обитателей.
– Я была одна, Джек. Совершено одна. И только ты пришёл мне на выручку. Признаться, я и не думала о тебе… – она с прорезавшейся в чёрных глазах теплотой посмотрела на него. В ту же секунду её заострившееся лицо окаменело. – Но нам и вправду нужно бежать. И как можно скорее. Они знают свою больницу лучше нас. И одна запертая дверь нас не спасёт. Мы должны бежать. И драться. Я не вернусь обратно. Слышишь, не вернусь!!!
Джек схватил её за руку, мимолётно подивившись, какая она горячая, и порывисто сказал:
– Никто никуда не будет возвращаться. Всё! Погостили у этих ублюдков и хватит. Пора домой, Элен. Бежим. Я проведу тебя относительно безопасным путём. Пока все будут искать тебя тут, мы выберемся наверх.
Они развернулись и одновременно помчались по коридору. Запертые психи поддержали их дружным улюлюканьем и потоком сумасшедшего хохота. Спунер не выпускал руки девушки из своей. И едва поспевал за ней! Мальчишка был вынужден признать, что, несмотря на внешний измождённый вид, лихорадочную температуру тела и странно потемневшие глаза, в физическом плане девушка находилась в отличной форме. Ну, со страха и отчаяния ещё и не на такое будешь способен, рассудил Джек, из всех сил перебирая ногами. Элен едва не тащила его за собой. И Джеку приходилось выкладываться по полной, чтобы не отстать.
Они добежали до конца коридора и Элен плечом ударилась в приоткрытые двери. Джек помнил, с каким трудом он отворял тяжеленую, обитую толстым железом створку. Однако от столкновения с хрупким девичьим плечом дверь откинулась на петлях как оттянутая невидимой мощной пружиной и с грохотом впечаталась в стену. Если бы снаружи кто-то стоял, ему бы точно крупно не повезло!