Элен застыла посреди превращённого в поле эпической битвы заключённого в железные стены кубрика. Через разбитое окно внутрь врывался холодный, шевелящий волосы ветер. Огромная паромашина продолжала преследование. И опять бы Элен сильно удивилась, узнав, что вся драка с тремя подручными Аткинса заняла совсем немного времени. А ей казалось, что она находится на борту громыхающего монстра чуть ли не весь остаток тающей вместе с туманом ночи.
Девушку всю передёрнуло. Желудок подскочил к самому горлу. Она согнулась пополам, обхватив себя за живот, корчась в рвотных спазмах. Но не исторгнула ни капли. Изо рта потянулась тоненькая струйка слюны, приведшая Элен в чувство. Она выпрямилась, ожесточённо вытирая рот грязным рукавом больничной рубахи, и бросилась к двери.
Нажав на щеколду, Элен отворила дверь и выскочила в следующее помещение громадной гусеничной машины. Это был короткий коридор, отделанный блестящими бронзовыми панелями и освещённый такими же тусклыми лампочками. Здесь так же слышалось жужжание паровой установки и лязганье крутящихся гусениц. В стене напротив Элен находилась огромная дверь, достаточно широкая и высокая, чтобы через неё можно было завести слона. Дверь была из проклёпанной стали с запирающим штурвалом. Элен помнила, что эта дверь окидывалась на хитроумных приспособлениях и огромным языком ложилась на землю, как трап у корабля. Главный центральный вход во чрево огромного железного зверя. Но её интересует совсем другая дверь.
Справа в конце коридора находилась небольшая отделанная бронзой дверь, ведущая вглубь паромашины. Не та. А вот слева была именно той, что нужно. Наверняка за нею находилась рубка управления паромашины. Элен подошла к двери и осторожно взялась за бронзовую ручку. Потянула дверь на себя, и та с негромким шелестом поддалась ей. Элен шагнула через порог и оказалась в просторной, на всю ширину корпуса машины, кабине – центре управления всеми системами жизнедеятельности гусеничного колосса. Девушка была готова к тому, что внутри окажется как минимум несколько человек. Но кроме сидевшего в центральном кресле за рычагами управления водителя, внутри больше никого не было.
Внутри кабины было на удивление тихо, словно она обладала отличной звуко и шумоизоляцией. Раскинувшийся тут сумрак расцвечивали мигающие на приборной панели циферблаты и всевозможные датчики. Количеству различных рычагов и рукоятей мог бы позавидовать и ёжик. С потолка посреди кабины опускалось громоздкое, поворачивающееся на шарнирах устройство слежения – перископ. Прямо перед водителем из приборной панели выходили раструбы переговорных труб. Ещё Элен заметила в дальнем углу нечто похожее на передающее устройство. Наверняка эта машина оснащена собственным телеграфом, словно какой-то высокого класса дирижабль или корабль. А вдруг тут даже и радио имеется? Внутри остро пахло кожей, машинным маслом, смазкой. Всё вокруг отливало бронзой, медью и латунью. Элен ещё подумала, что в рубках управления настоящими танками обстановка не иначе куда как более скромная и неброская. Здесь же во всём, в каждом медном регуляторе, в каждом хромированном циферблате, в каждой отливающей начищенной бронзой детали чувствовались роскошь и власть.
Через широкое обзорное стекло открывался просто отличный вид на убегающую под днище паромашины дорогу. Мощные прожектора разгоняли ночную тьму и рассеивали клубящийся туман. Немудрено, что преследователи так резво их нагоняли.
Её присутствие не осталось незамеченным. Водитель повернул голову в её сторону, не отрывая рук от двух рычагов, находящихся по бокам его большого вращающегося кресла, и с изумлением уставился на неё. У него был настолько потешно пришибленный вид, что Элен чуть было не расхохоталась. Она с трудом сдержала себя, справедливо опасаясь, что смех для неё может перейти в истерические рыдания.
– Ты ещё кто такая? – вылупился на неё водитель. Пожилой, но крепкий на вид дядька лет пятидесяти, с коротко стриженными бобриком густыми тёмными волосами и длинными, сбегающими к подбородку усами. Его нога слегка дрогнула на педали подачи давления и громадная машина на краткую секунду вздрогнула, замедляя ход. – Ты как здесь оказалась, шлюха ты неумытая?
– Немедленно остановите машину, – сказала Элен, ткнув в водителя указательным пальцем. – Или же, клянусь богом, я заставлю вас это сделать!
Водитель, скривившись, словно сжевал нечищеный лимон, наклонился и рявкнул в переговорную трубу:
– Френсис! Френсис, у меня в рубке стоит какая-то припадочная шлюха и несёт сущую околесицу! Френсис! Ты меня слышишь?.. Это я, Виктор. Я не знаю, как вы её проворонили…
Элен подлетела к водителю и ударом кулака сплющила раструб переговорной трубы в гармошку. Водитель проглотил последние слова и нечленораздельно замычал, вытаращившись на девушку.
– Вы ещё не поняли, что никто сюда больше не войдёт? – голос Элен звучал тихо, но в нём было столько угрозы, что от лица онемевшего водителя отлила вся кровь. – Остановите машину, или я с вами разберусь так же как с остальными.
Назвавшийся Виктором человек резво бросился в сторону и выхватил из-под приборной доски длинноствольный револьвер. Чёрный зрачок дула тут же был направлен на Элен и в кабине прозвучал выстрел. Бум! Для водителя паромашины Виктор двигался очень быстро и действовал наверняка, без сомнений и раздумий. Элен едва успела убрать голову. Злобно визгнув, пуля впилась в одну из переборок. Больше нажать на спусковой крючок Элен ему не дала. Она ударила водителя сверху по руке. Отчётливо хрустнула кость. Заголосив, будто ему придавили колесом ногу, Виктор выронил оружие и завалился на бок, отпуская один рычаг и всем весом наваливаясь на педаль.
Громадная паровая машина отозвалась утробным рыком и послушно повернулась вправо. Одна гусеница остановилась, вторая начала с бешеной скоростью загребать, разворачивая колосса. Машина тут же съехала с дороги в обочину и с рёвом понеслась на вырастающие из тумана деревья. Элен не колеблясь схватила водителя за сломанную руку и, крепко её сжав, закричала ему на самое ухо:
– Тормози! Останови эту чёртову колымагу или я тебе руку оторву к чёртовой матери!!!
Едва соображающий от страха и дикой, бьющей по всем нервам боли, Виктор, скуля, как побитая собака, послушно отжал здоровой рукой нужный рычаг и отпустил педали. Метущиеся лучи прожекторов выхватили приближающиеся к ним деревья. Железный монстр с разгону въехал в первое из них, сломав как сухую спичку. Корявые ветки царапнули по обзорному стеклу. Следующее дерево треснуло и начало падать в обратную от машину сторону, когда гул силовой установки стих и, стравливая избыточное давление, с шумом и пыхтением громадный паромобиль замер. В принципе он мог без особых проблем проредить по своему пути целую просеку и накатать новую дорогу. Но с Элен было достаточно. Она с большим удовольствием бы вернулась в кабину Спарки к Джеку. Но наверно ей придётся топать до города пешком. Ведь наверняка мальчишка послушал её совета и сейчас удирает со всей мочи.
Элен застыла, упёршись об отделанную благородными металлами панель управления остановившегося железного чудища. Она будто выпала из этой реальности и погрузилась в иной мир, где всё по-другому. Застывший взгляд девушки устремился сквозь лобовое стекло, пытаясь рассмотреть, что же скрывается за рвущимся на лоскуты пологом тумана, растворяющегося вместе с постепенно убегающей ночью. В уголках глаз Элен выступили капельки слёз, пальцы с силой сжали приборную доску, оставляя на медной обшивке вмятины, дыхание участилось.
Из этого пространного состояния её вырвал громкий всхлип. Элен моргнула, и недоумённо посмотрела на сползшего с кресла на пол Виктора. Усатый водитель бережно баюкал сломанную руку и со страхом смотрел на девушку. Их взгляды встретились. И Элен содрогнулась. Она увидела, что в глазах водителя отражается жуткое кошмарное существо. Она. Девушка попыталась что-то сказать, но из горла вырвался неразборчивый хрип. Какого чёрта, тут же мысленно дала себе пощёчину Элен. С чего бы это ей чувствовать себя виноватой? Она вырвалась на свободу, сбежала от мучителей, от просто очень плохих людей. От настоящих чудовищ! И она не обязана ни перед кем отчитываться за содеянное, а тем более просить прощение у тех, кто был готов вернуть её обратно в тот кошмар! Ну да, этих покалеченных ею людей заставили, они всего лишь исполнители, обязанные подчиняться начальству. Однако извините, ребята, но на такую работу вас силком никто не загонял. Хотели ловить людей, как животных, и тащить их на аркане к мясникам в белых халатах? Ну так и получайте, что заслужили!
Видимо на её лице промелькнуло что-то такое, что вызвало новый приступ панического страха у Виктора. Он вскрикнул и, закрываясь здоровой рукой, забился под кресло, что-то умоляюще шепча. Элен смерила его презрительным взглядом и вышла из кабины управления. Она зашла в рубку, где до сих пор валялись в беспамятстве Френсис и Тревис, без малейших угрызений совести переступила через мёртвого Джона и подобрала с пола тяжёлое ручное орудие, способное невидимым жаром плавить металл. К слову, тяжёлой диковинная пушка оказалась только на вид. Для тонких рук Элен она весила не больше детской игрушки. Кажется, она сможет с ним управиться. Вот регулятор мощности, вот спусковая скоба, всё просто.
Держа оружие наперевес, Элен вышла в коридор и направила ребристый широкий раструб ствола на запертые центральные двери. Перевела диск регулятора в крайнее положение и нажала на скобу. Угрожающе загудев, орудие вздрогнуло в её руках. От жара на обнажённых руках девушки зашевелись, скручиваясь, волоски. ВУХ! Будто невидимый таран, состоящий из раскалённого, сжатого до невероятного давления воздуха, ударил в дверь, прямо в штурвальное колесо. И колесо испарилось. В двери образовалась почти круглая дыра диаметром не менее ярда. Элен, не удержавшись, поражённо присвистнула, опуская орудие. Жалобно застонав, широкий и массивный лепесток двери тут же рухнул, бухнувшись о землю и расстилаясь пред Элен причудливым железным языком.