Чтобы упростить процесс, Маск приказал всем программистам Twitter прислать ему образцы кода, который они писали в последнее время. В выходные Росс наладил пересылку их ответов из почтового ящика Маска в его собственный, чтобы они с Джеймсом и Дхавалом смогли оценить работу программистов. “У меня на почте пятьсот заявок, – устало сказал он воскресным вечером. – Нам нужно каким‐то образом просмотреть все сегодня и понять, кто из инженеров сохранит работу”.
Джеймс Маск и Бен Сан-Суси
Зачем Маск это делал? “Он считает, что небольшая группа действительно талантливых инженеров-универсалов может сделать больше, чем обычная группа, которая в сто раз больше, – пояснил Рот. – Подобно тому как небольшой, но сплоченный батальон морских пехотинцев творит невероятные вещи. Еще я думаю, что он хочет сорвать с раны пластырь. Ему не хочется с этим затягивать”.
В понедельник утром Росс, Джеймс и Эндрю встретились с Маском и объяснили, по каким критериям оценивали заявки. Маск одобрил их план и вместе с Алексом Спиро спустился в кафе, где поспешно созвал очередное общее собрание сотрудников. По пути он спросил, что говорить, если его спросят о возможных дополнительных сокращениях. Спиро предложил сменить тему, но Маск решил, что хочет сказать, что “сокращений больше не будет”. Его логика состояла в том, что грядущий раунд отставок предполагал увольнение людей “по конкретному основанию”, поскольку их работа предположительно недостаточно хороша, а не в рамках сокращения штата, которое подразумевало выплату щедрых выходных пособий. Он проводил различие, ускользнувшее от большинства. “Сокращений штата больше не планируется”, – объявил он в самом начале собрания, и его слова были встречены бурными аплодисментами.
После собрания он встретился с дюжиной молодых программистов, которых Росс и Джеймс сочли лучшими. Разговоры об инженерной стороне дела позволяли ему расслабиться, и он обсудил с ними такие вопросы, как упрощение загрузки видео. Он сказал им, что в будущем командами в Twitter будут руководить такие же инженеры, как они сами, а не дизайнеры и не менеджеры по продукту. Это был тонкий ход. Здесь нашла отражение убежденность Маска в том, что Twitter должен быть, по сути своей, программистской компанией, управляемой людьми, умеющими писать код, а не медиаструктурой и не компанией по производству потребительских товаров, во главе которой стоят люди, умеющие анализировать человеческие желания и взаимодействия.
Зачем такая требовательность?
Последняя партия уведомлений об увольнении была разослана накануне Дня благодарения. “Добрый день! В ходе недавней проверки Ваш код был признан неудовлетворительным, поэтому мы с сожалением сообщаем Вам, что Ваш трудовой договор с Twitter будет незамедлительно расторгнут”. Под сокращение попали пятьдесят инженеров, которым немедленно перекрыли доступ к системе, деактивировав их пароли.
Три раунда сокращений и увольнений прошли так быстро, что сначала трудно было подсчитать, сколько человек покинуло компанию. Когда пыль улеглась, штат Twitter сократился примерно на 75 %. 27 октября, когда Маск встал во главе компании, в ней работало почти восемь тысяч человек. К середине декабря – немногим более двух тысяч.
Маск произвел один из наиболее грандиозных переворотов в корпоративной культуре за всю ее историю. Twitter славился своей доброжелательной атмосферой, формированию которой способствовали бесплатные ресторанные обеды, открытые для сотрудников студии йоги, оплачиваемые дни отдыха и забота о “психологической безопасности”, но теперь все стало совершенно иначе. Маск поступил так не только из финансовых соображений. Он предпочитал агрессивную, форсированную среду, где разъяренные воины ощущали не комфорт, а постоянную психологическую опасность.
Порой это не шло на пользу делу, и казалось, что именно так случится с Twitter. Популярность набирал хэштег #twitterdeathwatch (“у смертного одра Twitter”). Обозреватели, работающие в сфере технологий и медиа, попрощались с сервисом, полагая, что жить ему осталось недолго. Маск, смеясь, признавал, что даже у него самого порой возникали такие мысли. Он показал мне гифку, на которой по дороге едет горящий мусорный бак, и сказал: “Иногда я просыпаюсь и проверяю, работает ли еще Twitter”. Но каждое утро он открывал приложение – и оно работало. Twitter справился с рекордным трафиком во время чемпионата мира по футболу. Более того, сохранив ядро целеустремленных инженеров, компания принялась внедрять инновации и добавлять новые функции быстрее, чем когда‐либо ранее.
Зои Шиффер, Кейси Ньютон и Алекс Хит из The Verge и New York Magazine подготовили прекрасные материалы с жуткими рассказами инсайдеров о переполохе, который творился в Twitter. Они показали, как Маск уничтожил “культуру компании, которая сделала Twitter одной из самых влиятельных в мире социальных сетей”. Но вместе с тем журналисты отметили, что мрачные предсказания многих их коллег не сбылись. “В некоторых отношениях действия Маска оправданны, – написали они. – Twitter сейчас менее стабилен, но платформа выжила и функционирует без особых нареканий даже после увольнения большинства сотрудников. Он обещал сократить до нужного размера непомерно раздутую компанию, и теперь она работает при минимальном штате”.
Наблюдать за этим не всегда было приятно. Метод Маска еще со времен работы над ракетой Falcon-1 предполагал необходимость действовать быстро, идти на риски, не давать пощады, мириться с неизбежными неудачами, а затем пытаться снова. “Мы меняли двигатели, сидя в неуправляемом самолете, – рассказывает он о Twitter. – Просто чудо, что мы вообще сумели выжить”.
Визит в Apple
“Apple почти прекратила рекламу в Twitter, – твитнул Маск в конце ноября. – Неужели они ненавидят свободу слова в Америке?”
Тем вечером у него состоялся один из регулярных долгих телефонных разговоров с его наставником и инвестором Ларри Эллисоном, который тогда по большей части жил на собственном гавайском острове, Ланаи. Эллисон, побывавший и наставником Стива Джобса, дал Маску совет: не стоит вступать в драку с Apple. Это была единственная компания, с которой Twitter не следовало портить отношения. Apple была одним из крупных рекламодателей. Более того, Twitter не выжил бы, если бы его приложение удалили из магазина App Store, который обслуживает всех владельцев айфонов.
В некоторых отношениях Маск напоминал Стива Джобса, блестящего, но жесткого бригадира, который обладал особым полем искажения реальности и мог сводить своих подчиненных с ума, но мог и приводить их к вершинам, казавшимся недостижимыми. Он склонен был вступать в конфликты и с коллегами, и с конкурентами. Тим Кук, возглавивший Apple в 2011 году, был другим – спокойным, хладнокровным и обезоруживающе вежливым. При необходимости он становился твердым как сталь, но ненужных конфликтов старался избегать. Если Джобс и Маск обожали драмы, то Кук инстинктивно умел их разрешать. У него был несгибаемый нравственный стержень.
“Тим не хочет с тобой враждовать”, – сказал Маску их общий друг. В обычных обстоятельствах, узнав об этом, Маск не сменил бы гнев на милость, но тогда он понимал, что воевать с Apple себе дороже. “Я подумал: ну и ладно, я тоже не хочу враждовать, – говорит он. – И решил: отлично, навещу‐ка я его в штаб-квартире Apple”.
У него был и другой мотив. “Я искал повод заглянуть в штаб-квартиру Apple, потому что слышал, какая она невероятная”, – говорит он. Огромное кольцеобразное здание из изготовленного на заказ изогнутого стекла огибало безмятежный пруд и было спроектировано под чутким руководством Джобса британским архитектором – тем самым Норманом Фостером, который встречался с Маском в Остине, чтобы обсудить проект его дома.
Маск написал Куку лично, и они назначили встречу на среду. Когда Маск вошел в штаб-квартиру Apple в Купертино, сотрудники компании, взглянув на него, подумали: похоже, он несколько недель нормально не спал. Маск и Кук более часа общались тет-а-тет в переговорной комнате, зарезервированной за Куком. Сначала они обменивались жуткими историями о проблемах в цепочках поставок. Помня о фиаско при отладке производства Tesla Roadster, Маск понимал, насколько сложно управлять цепочкой поставок, и считал Кука – по праву – настоящим мастером в этом деле. “Вряд ли найдется много людей, которые справлялись бы с этим лучше Тима”, – говорит Маск.
Они нащупали путь к разрядке в рекламном конфликте. Кук пояснил, что важнее всего для него сберечь доверие потребителей к бренду Apple. Компания не хотела размещать рекламу в токсичном болоте, полном ненависти, дезинформации и небезопасного контента. Однако он заверил Маска, что Apple не собирается полностью отказываться от рекламы в Twitter и не планирует удалять приложение Twitter из App Store. Когда Маск поднял вопрос о тридцатипроцентной комиссии Apple с каждой продажи в App Store, Кук пояснил, что со временем комиссия снижается до 15 %.
Это успокоило Маска, по крайней мере до поры до времени, но вместе с тем никуда не делась проблема, о которой предупреждал Йоэль Рот: Apple не хотела делиться данными о покупках и пользовательской информацией. Это осложняло Маску задачу добавить в Twitter финансовые услуги X.com. Вопрос рассматривался в американских судах и обсуждался европейскими регулирующими органами, и на встрече с Куком Маск решил его не поднимать. “Эта битва впереди, и нам с Тимом еще предстоит скрестить оружие, – сказал он, – или хотя бы поговорить”.
Когда встреча подошла к концу, Кук прогулялся с Маском у абрикосовых деревьев и тихого пруда в самом центре круглого кампуса, придуманного Джобсом. Маск вытащил телефон, чтобы снять видео. “Спасибо @tim_cook за экскурсию по прекрасной штаб-квартире