Apple, – твитнул он, как только сел в машину. – Мы решили спорный вопрос о потенциальном удалении приложения Twitter из App Store. Тим четко дал понять, что в Apple не собирались этого делать”.
Глава 89Чудеса
Лечение
Когда Маск переехал в Техас, а за ним туда же переехала и Шивон Зилис, он решил открыть в Остине еще одну лабораторию Neuralink в дополнение к той, что работала в калифорнийском Фримонте. Остинский офис и лаборатория расположились в здании торгового комплекса – в помещении, на двери которого висела табличка Hatchet Alley. Раньше там играли в боулинг и метали топорики. Зилис переоборудовала эту площадку, обустроив открытый офис с длинным кофе-баром в центре, лаборатории и переговорную комнату со стеклянными стенами. В нескольких километрах оттуда стояло несколько сараев, где жили свиньи и овцы, на которых проводили опыты.
При визите в свинарник в конце 2021 года Маска раздосадовал темп работы Neuralink. Сотрудники компании вживили чип в мозг обезьяны и научили ее телепатически играть в Pong, но пока это лишь приносило Neuralink кучу просмотров на YouTube, не помогая трансформировать человечество. “Ребята, это сложно объяснить людям так, чтобы у них действительно загорелись глаза, – сказал он в ходе того визита. – Возможно, наступит день, когда парализованный человек сможет силой разума передвигать курсор на компьютере, и это довольно круто, особенно для кого‐нибудь вроде Стивена Хокинга. Но этого недостаточно. Большинство людей этим не вдохновишь”.
Именно тогда Маск начал продвигать идею об использовании чипов Neuralink для того, чтобы возвращать парализованным людям контроль над конечностями. Вживленный в мозг чип мог давать сигналы нужным мышцам, несмотря на преграды в спинном мозге и на неврологические нарушения. Вернувшись из свинарника в Hatchet Alley, Маск собрал ведущих специалистов из остинской команды, вызвал на видеоконференцию их коллег из Фримонта и объявил, что теперь перед ними стоит новая дополнительная задача. “Если сделать так, чтобы человек, прикованный к коляске, снова начал ходить, люди сразу все поймут, – сказал он. – Это будет как удар под дых, очень дерзко. И очень хорошо”.
Джереми Баренхольц
Каждую неделю Маск заглядывал в лаборатории Neuralink и проводил совещания, на которых ему рассказывали о ходе работ. В августе 2022 года ведущий инженер Джереми Баренхольц ждал начала очередного совещания в кофе-баре. Годом ранее он окончил Стэнфорд, получив степень магистра в сфере компьютерных систем, но медно-рыжий вихор и пушок над верхней губой по‐прежнему придавали ему сходство со школьником, представляющим свой научный проект на ярмарке знаний. “Илон считал, что управлять компьютером силой мысли хорошо, но это не вызовет такого резонанса, как если мы снова позволим парализованным людям ходить, – сказал он. – Поэтому мы сосредоточились на разработке соответствующего плана”. Он рассказал мне о различных методах стимуляции мускулов и погрузился в рассуждения о том, почему считает, что сигналы мозга передаются посредством химической диффузии заряженных молекул, а не электромагнитных волн, как гласит общепринятая теория.
Когда Маск закончил рассылать со своего телефона письма и твиты, в переговорной комнате собралась дюжина молодых инженеров – все, включая Зилис, в черных футболках, как и сам Маск. Баренхольц пустил по кругу образец гидрогеля, напоминающий мягкие ткани коры головного мозга, и показал видео с двумя подопытными хряками – Капитаном и Теннилом, – которые двигали ногами, получая электрические сигналы. “Мы должны научиться различать реакции боли и сокращение мышц, ведь иначе все сведется к простому «ты снова можешь ходить, только это адски больно», – сказал Маск. – Но это показывает, что мы вовсе не нарушаем законы физики, пытаясь вернуть людям возможность ходить, а это безумно круто – на уровне Иисуса”.
Когда он спросил, на какие еще чудеса им можно нацелиться, Баренхольц назвал слуховую и зрительную стимуляцию – иными словами, возвращение слуха глухим и зрения слепым. “Легче всего будет исправить глухоту посредством стимуляции ушной улитки, – сказал он. – Зрение – чрезвычайно интересная область. Чтобы видеть в высоком разрешении, необходимо задействовать множество каналов”.
“Мы могли бы обеспечить людям потрясающее зрение, – добавил Маск. – Хотите инфракрасное зрение? Может, ультрафиолетовое? А может, радиочастотное или радарное? Да, здесь можно многое усовершенствовать”.
Тут он расхохотался. “Я недавно пересматривал «Житие Брайана»”, – сказал он, имея в виду фильм комик-группы “Монти Пайтон”. Он вспомнил сцену, в которой нищий жалуется, что Иисус исцелил его от проказы и теперь ему труднее зарабатывать попрошайничеством: “Ковыляю я себе, никого не трогаю, и вдруг он подходит и исцеляет меня! Вот я прокаженный со своим ремеслом, а вот – уже без средств к существованию! Даже разрешения не спросил! «Ты исцелен, приятель». Благодетель чертов”.
Презентация
К концу сентября Маск снова стал терять терпение. Он настаивал, чтобы Зилис и Баренхольц провели публичную презентацию и продемонстрировали прогресс, но они утверждали, что пока не готовы. На одном из еженедельных совещаний Маск помрачнел. “Если не ускориться, мы почти ничего не добьемся на своем веку”, – предупредил он. И назначил дату презентации: среда, 30 ноября. В итоге это оказался тот же самый день, когда он навестил Тима Кука в штаб-квартире Apple.
Слайд с описанием цели, стоящей перед Neuralink
Когда вечером Маск приехал в лабораторию Neuralink во Фримонте, там было расставлено двести стульев. На мероприятие пришли один из любимых подкастеров Маска Лекс Фридман и создатель мультсериала “Рик и Морти” Джастин Ройланд. Трех мушкетеров – Джеймса, Эндрю и Росса – на презентацию не приглашали, но они сумели проникнуть в лабораторию Neuralink через заднюю дверь.
Маск хотел рассказать как о ближайших, так и об итоговых целях. “Моя главная цель в Neuralink, – сказал он собравшимся, – создать единое устройство ввода-вывода, которое сможет взаимодействовать со всеми аспектами вашего мозга”. Иными словами, он предполагал обеспечить полное слияние человеческого и машинного разума и таким образом защититься от восстания управляемых искусственным интеллектом машин. “Даже при благосклонности ИИ нам нужно убедиться, что мы можем с ним сотрудничать”.
Затем он рассказал о новых краткосрочных целях, которые поставил перед Neuralink. “Первая – восстановление зрения, – сказал он. – Мы полагаем, что, даже если человек родился слепым, мы можем позволить ему видеть”. Дальше он заговорил о параличе. “Это может показаться чудом, однако мы уверены, что у человека с разрывом спинного мозга есть шанс снова получить контроль над всем своим телом”. Презентация шла три часа. После Маск до часа ночи задержался на вечеринке со своими инженерами. Это стало, как он позже сказал, приятной передышкой в разгар бедлама в Twitter.
Глава 90Файлы Twitter
Мэтт Тайбби
“Вы хотите, чтобы я настучал на вашу компанию?” – с некоторым недоверием спросил у Маска журналист Мэтт Тайбби.
“Флаг вам в руки, – ответил Маск. – Это не экскурсия по Северной Корее. Вы вольны делать то, что сочтете нужным”.
С годами модераторы контента Twitter все активнее блокировали высказывания, которые считали вредоносными. В зависимости от мировоззрения люди занимали по отношению к этому одну из трех позиций: 1) это похвальная попытка предотвратить распространение ложной информации, которая опасна с медицинской точки зрения, подрывает демократию, стимулирует насилие, разжигает ненависть или поддерживает мошенничество; 2) это изначально благородная, но слишком далеко зашедшая попытка подавлять мнения, которые идут вразрез с господствующими медицинскими и политическими установками либо оскорбляют чрезмерно чувствительных сотрудников Twitter, придерживающихся прогрессивных и воукистских взглядов; или 3) это тайный заговор, в который деятели теневого правительства вступили с крупнейшими технологическими компаниями и традиционными медиа ради сохранения своей власти.
Маск обычно придерживался второй позиции, но периодически у него возникали мрачные подозрения, из‐за которых он тяготел к третьей. “Такое впечатление, что многое здесь замалчивается, – сказал он однажды Дэвиду Саксу, разделявшему его антивоукистские настроения. – Здесь многое нечисто”.
Мэтт Тайбби
Сакс посоветовал ему поговорить с Тайбби, который ранее писал для журнала Rolling Stone и других изданий. Тайбби не принадлежал ни к одному из политических лагерей. Он был готов – и даже жаждал – бросать вызов устоявшимся элитам. Маск не знал его, но в конце ноября пригласил в штаб-квартиру Twitter. “Похоже, он из тех, кто не боится задевать людей”, – говорит Маск, и для него – в отличие от большинства – это искренний комплимент. Он предложил Тайбби поработать в офисе Twitter и изучить старые файлы, письма и сообщения в Slack, созданные и отправленные сотрудниками компании, которые решали вопросы о модерации контента.
Так начался проект, который получил название “Файлы Twitter” и мог и должен был стать здоровым упражнением в прозрачности, подходящим для трезвого рассуждения о предвзятости медиа и сложностях модерации контента, но оказался втянут в водоворот, вынуждающий людей спасаться в стане единомышленников на каждом ток-шоу и при каждом упоминании об этом в социальных сетях. Маск помог разжечь огонь, когда радостно замахал руками и возвестил о грядущих разоблачительных тредах, разместив в твиттере эмодзи с попкорном и фейерверками. “Это битва за будущее цивилизации, – написал он. – Если свобода слова утрачена даже в Америке, впереди нас ждет только тирания”.