Маск вернулся в настоящее лишь в момент пуска. Когда ракета Falcon-1 оторвалась от площадки, а инженеры в командном пункте вскинули кулаки, Маск сосредоточился на видео с камеры, направленной со второй ступени вниз. Через двадцать секунд после взлета камера с порядочного расстояния показала девственный пляж и бирюзовые волны, омывающие Омелек. “Она взлетела! – воскликнул Кимбал. – Действительно взлетела!”
Еще через пять секунд Том Мюллер, следивший за поступающими данными, заметил проблему. “Вот черт, – сказал он. – Мы теряем тягу”. Кенигсманн увидел, что из двигателя вырываются языки пламени. “Вот черт, – повторил он вслед за Мюллером. – У нас пожар, протечка”.
На мгновение у Маска зародилась надежда, что ракета поднимется достаточно высоко и огонь погаснет из‐за малого содержания кислорода в верхних слоях атмосферы. Но вместо этого она начала падать. Омелек на видео стал становиться ближе. Затем видеотрансляция прервалась. Горящие обломки упали в океан. “У меня скрутило живот”, – говорит Маск. Через час он и все ведущие инженеры – Мюллер, Кенигсманн, Базза и Томпсон – на армейском вертолете отправились на место крушения.
Тем вечером все собрались в уличном баре на Квадже и молча потягивали пиво. Пара инженеров плакали. Маск хандрил молча, с каменным лицом и отсутствующим взглядом. Затем он очень тихо заговорил. “Когда мы только начинали, все понимали, что первая миссия может провалиться, – сказал он. – Но теперь мы построим другую ракету и попробуем снова”.
На следующий день Маск вместе с другими сотрудниками SpaceX и местными волонтерами пришли на пляж Омелека и на маленьких лодках отправились собирать фрагменты ракеты. “Мы сложили их в ангар и составили вместе, пытаясь понять, что пошло не так”, – говорит Кенигсманн. Тем вечером Кимбал, любитель вкусной еды, который после продажи Zip2 получил кулинарное образование, попытался приободрить команду, приготовив на свежем воздухе мясное рагу с консервированной белой фасолью и томатами и салат из хлеба, помидоров, чеснока и анчоусов.
Маск с ведущими инженерами отправился в Лос-Анджелес на личном самолете. По пути они изучили видео. Мюллер указал, в какой момент из двигателя Merlin вырвалось пламя. Стало очевидно, что пожар был вызван утечкой топлива. Маск вскипел и обрушился на Мюллера: “Ты хоть знаешь, сколько людей говорило мне тебя уволить?”
“Что ж не уволил?” – огрызнулся Мюллер.
“Нет, черт возьми, я тебя не уволил, – ответил Маск. – Ты все еще здесь, черт тебя подери!” Затем, чтобы разрядить обстановку, Маск включил пародийный мультипликационный боевик “Отряд «Америка». Всемирная полиция”. Как часто случалось с Маском, мрачное настроение уступило место несуразному юмору.
Позже в тот же день он опубликовал официальное заявление: “SpaceX не собирается сдаваться. Мы добьемся своего любой ценой”.
Маск свято блюдет одно правило: за каждую деталь, каждый процесс, каждое техническое задание должен отвечать конкретный человек. Он быстро находит виноватого, когда что‐то идет не так. После неудачного пуска было установлено, что топливо вытекало из‐под маленькой соединительной гайки топливопровода. Маск выяснил, что накануне пуска эту гайку снял, а затем надел обратно Джереми Холлман, один из первых сотрудников, нанятых Мюллером, которому необходимо было получить доступ к клапану двигателя. На публичном симпозиуме, состоявшемся через несколько дней после пуска, Маск сказал, что ошибку совершил “один из самых опытных техников” SpaceX, и все приближенные поняли, что он говорит о Холлмане.
Холлман на две недели задержался на Квадже, чтобы изучить обломки ракеты. По пути из Гонолулу в Лос-Анджелес, читая новости о неудачном пуске, он поразился, что Маск обвинил во всем его. Как только самолет совершил посадку, Холлман поехал прямиком в штаб-квартиру SpaceX, которая находилась в трех километрах от аэропорта, и ворвался в кабинет Маска. Вспыхнула ссора; Шотвелл и Мюллер пытались уладить конфликт. Холлман хотел, чтобы компания опровергла утверждение Маска, и Мюллер попросил, чтобы ему разрешили это сделать. “Директор здесь я, – ответил Маск. – С прессой говорю тоже я, поэтому ты в это дело не суйся”.
Бюлент Алтан готовит гуляш
Холлман сказал Мюллеру, что останется в компании, только если ему никогда не придется непосредственно взаимодействовать с Маском. Он ушел из SpaceX через год. Маск говорит, что не помнит этого, но добавляет, что Холлман был не лучшим инженером. Мюллер с ним не согласен: “Мы потеряли хорошего специалиста”.
Оказалось, что Холлман был не виноват. Когда нашли топливопровод, фрагмент соединительной гайки по‐прежнему сидел на месте, но подвергся коррозии и треснул пополам. Виновником аварии стал морской воздух Кваджа.
Вторая попытка
После неудачной первой попытки пуска инженеры SpaceX стали осторожнее. Они начали тщательно испытывать и подробно описывать каждый из сотен компонентов ракеты. В кои‐то веки Маск не настаивал, чтобы все работали в головокружительном темпе и сломя голову бежали вперед, позабыв об осторожности.
Тем не менее он не пытался и устранить все возможные риски. Это привело бы к тому, что ракеты SpaceX стоили бы так же дорого и производились бы так же долго, как продукция раздутых государственных подрядчиков, работающих по системе “издержки плюс прибыль”. Маск потребовал, чтобы велась таблица, в которой указывались все компоненты, стоимость сырья для их производства, стоимость контрактов всех поставщиков SpaceX, а также имя инженера, ответственного за снижение соответствующих затрат. На совещаниях он порой показывал, что знает эти цифры лучше инженеров, которые выступали с докладами, и приятного в этом было мало. Обзорные совещания проходили чрезвычайно напряженно. Но затраты снижались.
Это вынуждало SpaceX идти на взвешенные риски. Например, именно Маск одобрил использование дешевого и легкого алюминия для соединительной гайки, которая подверглась коррозии и обрекла первый полет Falcon-1 на неудачу.
Другим примером могут послужить так называемые гасители колебаний топлива. Когда ракета набирает высоту, оставшееся в баках топливо порой начинает колебаться. Чтобы не допустить этого, к внутренним стенкам баков прикрепляются жесткие металлические кольца. Инженеры реализовали это на первой ступени Falcon-1, но увеличивать массу второй ступени было нежелательно, поскольку ее необходимо было вывести прямо на околоземную орбиту.
Команда Кенигсманна построила несколько компьютерных моделей, чтобы проверить, с какими рисками сопряжены колебания топлива. Проблемы возникали лишь в крошечной доле симуляций. Инженеры составили список из пятнадцати главных рисков, и первое место в нем заняло опасение, что тонкий материал, используемый для оболочки ракеты, погнется в полете. Колебания топлива на второй ступени были поставлены в списке на одиннадцатое место. Когда Маск вместе с Кенигсманном и его командой прошелся по списку, он решил, что с некоторыми рисками придется смириться, и среди прочего в их число вошли колебания на второй ступени. Вероятность большинства из этих рисков невозможно было рассчитать по компьютерным моделям. Риск колебаний топлива необходимо было проверить в реальном полете.
Проверка состоялась в марте 2007 года. Как и годом ранее, сначала все продвигалось хорошо. Обратный отсчет дошел до нуля, двигатель Merlin запустился, и ракета Falcon-1 взмыла в небеса. На этот раз Маск наблюдал за пуском из командного пункта в штаб-квартире SpaceX в Лос-Анджелесе. “Да, да! У нас получилось!” – воскликнул Мюллер и обнял его. Когда вторая ступень отделилась в соответствии с планом, Маск прикусил губу и улыбнулся.
Ханс Кенигсманн, Крис Томпсон и Энн Чиннери на Кваджалейне
“Поздравляю, – сказал он. – Я еще долго буду смотреть это видео”.
Целых пять минут – а этого вполне хватило, чтобы открыть пару бутылок шампанского, – все ликовали. Затем Мюллер заметил кое‐что на видео. Вторая ступень начала подрагивать. Поступающие данные подтвердили его опасения. “Я сразу понял, что дело в плещущемся топливе”, – говорит он.
На видео казалось, что Земля вращается в стиральной машине, но вращалась на самом деле не планета, а вторая ступень. “Ну же, остановись!” – воскликнул один из инженеров. Но к тому моменту надежды на стабилизацию уже не осталось. Через одиннадцать минут после взлета видео прервалось. Вторая ступень и выводимый на орбиту груз падали на Землю с высоты 290 км. Ракета вышла в космическое пространство, но орбиты достичь не смогла. Решение принять одиннадцатый риск из списка – и не устанавливать гасители колебаний топлива – обернулось крахом. “Отныне в списке рисков всегда будет одиннадцать пунктов, – сказал Маск Кенигсманну. – Мы не станем ограничиваться десятью”.
Глава 24Спецназ
Затраты на родстер
Маск часто повторял, что спроектировать автомобиль несложно. Сложно его произвести. И сложности начались после презентации Tesla Roadster в июле 2006 года.
Целевая себестоимость родстера изначально составляла около 50 тысяч долларов. Но затем Маск стал вносить изменения в конструкцию, и возникли серьезные проблемы с подбором подходящей трансмиссии. К ноябрю 2006 года издержки взлетели до 83 тысяч.
Это вынудило Маска пойти на необычный для председателя совета директоров шаг: он отправился в Англию на встречу с представителями компании Lotus, поставлявшей ходовые части, ничего не сказав генеральному директору Tesla Мартину Эберхарду. “Сложилась неловкая, на мой взгляд, ситуация: Илон попросил Lotus представить собственное видение графика производства”, – написал один из руководителей Lotus Эберхарду.
В Англии Маск многого наслушался. Команда Lotus, которой приходилось работать с постоянно меняющимися техническими заданиями, поступающими из