Это соответствовало принципу, который Стив Джобс и Джони Айв пропагандировали в Apple: дизайн не сводится к эстетике, и настоящий промышленный дизайн должен связывать внешний вид продукта с его инженерным решением. “В сознании большинства людей дизайн – это маска, – объяснял Джобс. – Но подобный подход не имеет к дизайну никакого отношения. Дизайн – это душа человеческого творения, которая проглядывает сквозь оболочку предмета”[9].
Дружественный дизайн
Из дизайнерского бюро Apple пришел и еще один принцип. Когда в 1998 году Джонни Айв придумал яркий, как конфетка, iMac, он снабдил его утопленной в корпус ручкой. Она была не слишком функциональна, поскольку iMac был настольным компьютером, который не предполагалось переносить с места на место. Но она свидетельствовала о дружелюбии нового дизайна. “С этой ручкой взаимодействие с ним становится возможным, – объяснял Айв. – Он уже не кажется неприступным. Она дает вам разрешение прикоснуться к нему”.
Подобным образом фон Хольцхаузен придумал, как сделать утопленные в корпус дверные ручки, которые выскакивают и зажигаются, словно протягивая водителю руку, когда он подходит к машине с ключом. Они не добавляли Model S никакой особенной функциональности. Обычная выступающая дверная ручка справлялась бы с задачей не хуже. Но Маску идея сразу понравилась. Такие ручки радостно сообщали бы о дружелюбии дизайна. “Ручка чувствует, когда вы приближаетесь, зажигается и выскакивает из двери навстречу вам, и это волшебно”, – говорит он.
Инженеры и сотрудники производственного отдела попытались наложить вето на эту идею. Внутри двери было слишком мало места для размещения механизмов, рассчитанных на тысячи срабатываний в различных погодных условиях. Один из инженеров обратил против Маска его любимое слово: “Глупость”. Маск, однако, не отступил. “Хватит со мной спорить”, – отрезал он. И ручки стали отличительной чертой автомобиля, благодаря которой владельцы привязывались к нему.
Маск упрямо боролся со всевозможными регламентами. Ему не нравилось играть по чужим правилам. Однажды, когда проектирование Model S уже близилось к завершению, он сел в машину и опустил солнцезащитный козырек с пассажирской стороны. “Это еще что за хрень?” – спросил он, указывая на размещенную там по требованию правительства предупредительную наклейку, которая содержала информацию о подушках безопасности и инструкцию для их отключения при перевозке ребенка на переднем сиденье. Дэйв Моррис объяснил, что наклейки нужны по закону. “Избавьтесь от них, – велел Маск. – Люди не идиоты. Эти наклейки – идиотизм”.
Чтобы обойти требования, в Tesla разработали систему, которая автоматически отключала подушки безопасности, когда автомобиль определял, что на переднем сиденье находится ребенок. Это не удовлетворяло государственные органы, но Маск стоял на своем. В последующие годы Tesla без конца пререкалась с Национальным управлением по безопасности дорожного движения, которое периодически выпускало уведомления об отзыве автомобилей Tesla без предупредительных наклеек.
Маск хотел, чтобы у водительского кресла Model S был установлен большой тачскрин. Они с фон Хольцхаузеном часами обсуждали его размеры, форму и расположение в салоне. Появление этого тачскрина стало переломным моментом для автомобильной отрасли. Он упростил для водителя управление светом, температурой, положением сидений, уровнем подвески и почти всеми остальными параметрами, за исключением открытия бардачка (который по закону почему‐то нельзя было лишить механической кнопки). Он также позволил добавить в автомобиль гораздо больше развлечений, включая видеоигры, звук пердежа для пассажирского сиденья, разные мелодии клаксона и всевозможные “пасхалки”, спрятанные в интерфейсе.
Но главное, что утвердившийся подход к автомобилю как к элементу программного, а не аппаратного обеспечения позволил постоянно его обновлять. Новые функции можно было добавлять дистанционно. “Поразительно, но в последующие годы мы могли добавить миллион функций, включая более быстрый разгон, – говорит Маск. – Это позволяло автомобилю постепенно становиться лучше, чем в момент покупки”.
Глава 33Частный космос
Falcon-9, Dragon и комплекс SLC-40
Когда SpaceX получила от NASA контракт на отправку грузов на Международную космическую станцию, перед ней встала серьезная задача. Для выполнения договорных обязательств нужна была гораздо более мощная ракета, чем Falcon-1.
Изначально Маск планировал установить на следующей ракете пять двигателей вместо одного и назвать ее Falcon-5. Двигатели при этом должны были стать мощнее. Но Том Мюллер опасался, что на создание нового двигателя уйдет слишком много времени, и убедил Маска принять другую идею: собрать ракету с девятью классическими двигателями Merlin. Так и появилась ракета Falcon-9, которая более чем на десять лет стала рабочей лошадкой SpaceX. Высотой 48 метров, она была более чем вдвое выше, в десять раз мощнее и в двенадцать раз тяжелее, чем Falcon-1.
Помимо новой ракеты нужна была космическая капсула – специальный модуль, который устанавливается на ракету для доставки на орбиту груза (или астронавтов), стыкуется с космической станцией и может впоследствии вернуться обратно на Землю. Встречаясь по утрам в субботу, Маск и его инженеры спроектировали капсулу с нуля, и Маск назвал ее Dragon в честь песни Puff the Magic Dragon.
Наконец, нужно было место – не Квадж! – где они могли бы регулярно запускать новую ракету. Перевозить огромную Falcon-9 по Тихому океану было бы слишком трудно. Вместо этого SpaceX договорилась об использовании части Космического центра Кеннеди на мысе Канаверал на атлантическом побережье Флориды, где на площади 582 квадратных километра находилось почти семьсот зданий, стартовых установок и пусковых комплексов. SpaceX арендовала космический пусковой комплекс SLC-40, который ВВС США с 1960‐х годов использовали для пуска ракет Titan.
Чтобы перестроить комплекс, Маск нанял инженера Брайана Мосделла, который работал в совместном предприятии Lockheed и Boeing под названием United Launch Alliance. Собеседования с Маском порой сбивают людей с толку. Он отвлекается, смотрит в пустоту, а периодически и вовсе замолкает на целую минуту, а то и больше. (Кандидатов заранее предупреждают, чтобы они не пытались заполнить паузу, а просто молчали.) Но когда он заинтересован и действительно хочет присмотреться к кандидату, он пускается в подробнейшие технические дискуссии. Почему с точки зрения науки лучше использовать гелий, а не азот? Как лучше делать уплотнения вала насоса и лабиринтные уплотнения? “У меня хорошая нейронная сеть, которая позволяет мне по нескольким вопросам определить способности человека”, – говорит Маск. Мосделл получил работу.
Под неусыпным надзором Маска Мосделл перестроил площадку, используя, как обычно в SpaceX, всевозможные подручные материалы. Он сам и его начальник Тим Базза собирали компоненты, которые можно было недорого перепрофилировать. Однажды Базза ехал по мысу Канаверал и увидел старую цистерну для хранения жидкого кислорода. “Я спросил у генерала, можно ли нам ее купить, – говорит он, – и мы получили в свое распоряжение бак высокого давления стоимостью 1,5 млн долларов, который нам продали за бесценок на металлолом. Он так и стоит на сороковом комплексе”.
Маск экономил деньги, подвергая сомнению все регламенты. Когда он спросил у своей команды, почему постройка двух кранов для подъема Falcon-9 обойдется в 2 млн долларов, ему показали многочисленные правила предосторожности, на исполнении которых настаивали ВВС. Большинство из них к тому времени устарели, и Мосделл убедил военных их пересмотреть. В итоге краны собрали за 300 тысяч.
Авиакосмическая отрасль десятилетиями работала по системе “издержки плюс прибыль”, и это не шло ей на пользу. Клапан для ракеты стоил в тридцать раз дороже подобного клапана для автомобиля, поэтому Маск постоянно подталкивал свою команду искать компоненты в компаниях, не связанных с космосом. Щеколды, которые NASA использовала на Международной космической станции, стоили по 1500 долларов за штуку. Инженер SpaceX нашел способ модифицировать щеколду, устанавливаемую в туалетных кабинках, и создал запорный механизм стоимостью 30 долларов. Когда другой инженер пришел в кабинет Маска и сообщил, что система охлаждения воздуха для отсека полезной нагрузки в Falcon-9 обойдется компании более чем в 3 млн долларов, Маск окликнул Гвинн Шотвелл, которая сидела с ним по соседству, и велел ей выяснить, сколько стоит домашняя система кондиционирования. Около 6 тысяч долларов, ответила она. В результате сотрудники SpaceX закупили стандартные кондиционеры и модифицировали их компрессоры таким образом, чтобы они смогли работать на ракете.
Когда Мосделл работал на Lockheed и Boeing, он перестроил пусковой комплекс на мысе Канаверал под ракету Delta-IV. Подобный комплекс, который он построил для Falcon-9, обошелся в десять раз дешевле. SpaceX не просто приватизировала космос, но и радикально меняла структуру издержек в авиакосмической отрасли.
Обама в SpaceX
“Мне говорят, что я должен продлить программу космических шаттлов. Так ли это?” – спросил Барак Обама у своего советника по вопросам космоса Лори Гарвер в ходе предвыборной кампании в начале сентября 2008 года. “Нет, – ответила она. – Этим должен заняться частный сектор”. Ее совет был рискованным. SpaceX провалила три попытки вывода спутника на орбиту и готовилась сделать четвертую, которая вполне могла стать для нее последней.
Гарвер, бывшая сотрудница NASA, пыталась убедить кандидата в президенты от Демократической партии, что Америке пора изменить свой подход к строительству ракет. NASA планировало завершить программу космических шаттлов и надеялось, что на смену ей придет новая ракетная программа “Созвездие”. Она реализовывалась традиционно: NASA заключало контракты по системе “издержки плюс прибыль” с