ать Neuralink, – говорит Маск, – то через несколько десятилетий мы достигнем нашей главной цели и защитим людей от вредоносного ИИ, тесно связав человеческий мир с цифровыми машинами”.
В число основателей компании вошли шесть ведущих нейробиологов и инженеров. Возглавил команду исследователь нейрокомпьютерного взаимодействия Макс Ходак. Единственным из основателей, кто в итоге справился со всеми тяготами работы с Маском, стал Ди-Джей Сео, в четыре года переехавший вместе со своей семьей из Кореи в Луизиану. Поскольку в детстве он плохо говорил по‐английски, его раздражало, что у него не получается выражать свои мысли. Он спрашивал себя: “Как лучше всего выразить мысль, которая крутится у меня в голове? Наверное, нужно засунуть мне в голову какую‐нибудь малюсенькую штучку”. Учась в Калифорнийском технологическом институте, а затем в Беркли, он разработал “нейропыль” – крошечные имплантаты, которые вживляются в мозг и передают его сигналы.
Маск также нанял ясноглазую и умную Шивон Зилис – прежде она занималась инвестициями в технологической сфере. Зилис выросла неподалеку от Торонто и, учась в университете, играла в хоккей, но также увлеклась технологиями, прочитав книгу Рэя Курцвейла “Эпоха духовных машин”, вышедшую в 1999 году. Окончив Йель, она некоторое время работала в различных инкубаторах стартапов, помогая новым компаниям в сфере ИИ, и по совместительству консультировала OpenAI.
Основав Neuralink, Маск пригласил ее выпить кофе и предложил присоединиться к команде. “Neuralink – это не только исследования, – заверил он Зилис. – Это создание настоящих устройств”. Она быстро поняла, что такая работа будет более интересной и полезной, чем венчурные инвестиции. “Я заметила, что получаю от Илона больше уникальных уроков в минуту, чем от любого из тех, кого я встречала раньше, – говорит она. – Было бы глупо не выделить в своей жизни время на работу с таким человеком”. Сначала она работала над проектами в сфере искусственного интеллекта во всех трех его компаниях – Neuralink, Tesla и SpaceX, – но впоследствии перешла на позицию топ-менеджера в Neuralink, а также стала Маску близкой спутницей (об этом позже).
Чип
Технология, лежащая в основе чипа Neuralink, была основана на микроэлектродном массиве Юта, изобретенном в Университете Юты в 1992 году. Это микрочип, утыканный сотней иголок, которые вживляются в мозг. Каждая иголка засекает активность одного нейрона и отправляет данные по проводу к коробочке, прикрепленной к черепу человека. Поскольку в мозге около 86 млрд нейронов, разработка этого массива стала лишь крошечным шагом к созданию человеко-компьютерного интерфейса.
В августе 2019 года Маск опубликовал научную статью, в которой описал, как Neuralink усовершенствует массив Юта, чтобы создать “интегрированную платформу нейрокомпьютерного взаимодействия с тысячами каналов”. Чипы Neuralink имели более трех тысяч электродов на девяносто шести нитях. Как всегда, Маск сосредоточился не только на продукте, но и на его производстве и использовании. Предполагалось, что работающие с огромной скоростью роботы будут проделывать небольшое отверстие в человеческом черепе, имплантировать чип и вживлять его нити в мозг.
Ранняя версия устройства была показана в августе 2020 года на публичной презентации, состоявшейся в штаб-квартире Neuralink. В видеоролике свинья Гертруда, в мозг которой был вживлен микрочип, ходила по беговой дорожке, и пояснялось, как именно чип получает сигналы ее мозга и передает их компьютеру. Маск продемонстрировал чип размером с четвертак. Помещенный в мозг, он мог передавать сигналы с помощью беспроводной связи, а следовательно, его пользователь не походил на киборга из фильма ужасов. “Я мог бы пользоваться чипом Neuralink прямо сейчас, но вы бы этого не заметили, – сказал Маск. – Может, он уже у меня в голове”.
Через несколько месяцев Маск приехал в лабораторию Neuralink, расположенную во Фримонте неподалеку от завода Tesla, и инженеры показали ему новейшую версию устройства. В нем соединялось четыре отдельных чипа, каждый из которых имел около тысячи нитей. Их предполагалось вживлять в разные области мозга и проводами подсоединять к роутеру, закрепленному за ухом. Маск молчал почти две минуты, а Зилис и коллеги просто смотрели на него. В конце концов он вынес вердикт: это провал. Устройство было слишком сложным и имело слишком много проводов и узлов связи.
Обезьяна играет в Pong, управляя компьютером с помощью своих мозговых импульсов
В тот период он удалял лишние соединительные узлы из двигателей Raptor, проектируемых в SpaceX. Каждый узел мог стать критической точкой. “Устройство должно быть единым, – сказал он опустошенным инженерам Neuralink. – Единым изящным модулем, не имеющим ни проводов, ни соединительных узлов, ни роутера”. Нет никакого закона физики – никакого основополагающего принципа, – который не позволял бы уместить весь необходимый функционал в одном устройстве. Когда инженеры попытались объяснить, почему без роутера не обойтись, Маск встретил их слова с каменным лицом. “Убрать, – сказал он. – Убрать, убрать, убрать”.
После этого совещания инженеры пережили все обычные стадии постмаскового стрессового расстройства: сначала они были обескуражены, затем рассержены, затем встревожены. Но через неделю они перешли на следующую стадию, исполнившись азарта и осознав, что новый подход может оказаться действенным.
Когда через несколько недель Маск снова нанес визит в лабораторию, ему показали единый чип, который обрабатывал данные, поступающие со всех нитей, и по Bluetooth передавал информацию компьютеру. Никаких соединительных узлов, никакого роутера, никаких проводов. “Мы думали, что это невозможно, – сказал один из инженеров, – но теперь мы от него просто в восторге”.
Одной из проблем, с которыми столкнулись разработчики, стало требование сделать чип предельно маленьким. Сложно было обеспечить достаточный ресурс аккумулятора и оснастить устройство большим количеством нитей. “Почему чип должен быть таким маленьким?” – спросил Маск. Кто‐то опрометчиво ответил, что таково одно из предъявленных к разработчикам требований. После этого Маск, как по команде, принялся зачитывать алгоритм, в котором на первом же месте стояла рекомендация критически оценивать все требования. После этого он прочел лекцию о том, что определяет размеры чипов. Наш череп имеет округлую форму – так, может, сделать чип немного выпуклым? И увеличить его диаметр? Инженеры пришли к выводу, что в человеческом черепе без проблем поместится и чип побольше.
Когда новое устройство было готово, его имплантировали в мозг макаки Пейджера, жившего в лаборатории. Пейджера научили играть в видеоигру Pong, давая ему фруктовый смузи всякий раз, когда он набирал очки. Устройство Neuralink записывало, какие нейроны активировались, когда он определенным образом двигал джойстик. Затем джойстик отключили, и управление игрой стало осуществляться с помощью сигналов мозга. Это был важный шаг к поставленной Маском цели – установлению прямой связи между мозгом и машиной. Видео с макакой загрузили на страницу Neuralink на YouTube, и через год оно набрало шесть миллионов просмотров.
Глава 66Только зрение
Уберите радар
Вопрос, использовать ли радар в системе Autopilot для беспилотных автомобилей – или полагаться лишь на визуальные данные с камер, – по‐прежнему вызывал в Tesla споры. На этом примере хорошо понятно, как Маск принимает решения: он колеблется между смелостью, упрямством, безрассудством и визионерством, ориентируясь на основополагающие законы физики, но порой бывает на удивление гибок.
Изначально он подходил к этому вопросу без предубеждений. Когда в 2016 году компания обновила Model S, он неохотно позволил команде по разработке автопилота использовать направленный вперед радар в дополнение к установленным на автомобиле восьми камерам, а также разрешил своим инженерам реализовать проект по созданию собственной радарной системы, получившей название Phoenix.
Но к началу 2021 года использование радара стало вызывать проблемы. Из-за дефицита микрочипов, возникшего вследствие ограничений, введенных из‐за эпидемии коронавируса, поставщики Tesla не могли обеспечить компанию необходимым количеством продукции. Кроме того, система Phoenix, разрабатываемая в Tesla, функционировала плохо. “У нас есть выбор, – заявил Маск на судьбоносном совещании в начале января. – Мы можем остановить производство автомобилей. Мы можем сделать так, чтобы Phoenix заработал немедленно. Или мы можем вообще убрать радар”.
Было очевидно, какой вариант предпочитает он сам. “Мы должны надрать всем задницу, используя одно компьютерное зрение, – сказал он. – Если нам не нужно будет, чтобы радар и зрение опознавали один и тот же объект, мы совершим огромный прорыв”.
Некоторые из топ-менеджеров, в частности президент автомобильного направления Джером Гиллен, запротестовали. Гиллен утверждал, что убирать радар небезопасно. Радар обнаруживает объекты, которые не всегда заметны камере или человеческому глазу. Было назначено общее совещание, чтобы обсудить вопрос и принять решение. Выслушав все доводы, Маск замолчал секунд на сорок. “Я сворачиваю обсуждение, – сказал он наконец. – Уберите радар”. Гиллен продолжал противиться, и Маска обуяла холодная злоба. “Если ты его не уберешь, – сказал он, – я найду того, кто с этим справится”.
Двадцать второго января 2021 года он отправил письмо: “Отныне радар должен быть отключен. Это ужасный костыль. Я не шучу. И совершенно очевидно, что автомобиль прекрасно ездит, ориентируясь лишь на камеры”. Вскоре Гиллен покинул компанию.