Нехотя я представил, с какой лёгкостью толпа сметёт Аару после кончины отца. Либо её насильно выдадут замуж, либо сопротивление будет стоить ей жизни. А с её характером второе более вероятно.
Я встряхнул головой, поняв, что начал продумывать действия для решения их проблем. Я шёл сюда не для того, чтобы ввязываться в политику. Да и какой толк от моих советов, когда я и свои-то проблемы решить не мог. У меня не было ни дома, ни семьи, ни цели, и сам я был чужаком среди чужаков.
Глава 6
Живя в Паргаде, большую часть времени я проводил во дворце, исследуя здание, тренируя Аару и Дастана либо просто наслаждаясь полнейшей свободой. Потом стал выходить в город, но всегда в сопровождении принцессы и её друга. Спустя два месяца жизни в пустыне, с наступлением зимнего периода я освоился и начал покидать дворец без предупреждения. При свете солнца погода всё ещё стояла тёплая, поверх основной одежды было достаточно надеть парчовый уличный халат, чтобы не чувствовать прохладу.
Я бродил по садам города, рассматривал и трогал плитку на стенах домов, наблюдал, как местные делали утварь и ажурные светильники из меди или бронзы, как создавали вышивку на ткани или плели украшения из бусин и бубенцов. Почти не дышал, разглядывая стеклодувов за их тонкой работой. Никто не гнал меня, когда я останавливался напротив распахнутых дверей мастерских, наоборот, бородатые старики улыбались и даже намеренно демонстрировали, как создают красивейшие вазы и сосуды из разноцветного стекла. Порогов их мастерских я старался не пересекать, знакомый с традициями. Стоило мне войти, как хозяин начинал предлагать зелёный чай с мятой и сахаром. В первый день я совершил эту ошибку трижды, и к концу дня меня мутило от выпитого.
В отличие от Астары, где шум стоял только на базаре, здесь звуки громкого смеха, разговоров и металлических украшений раздавались буквально на каждой улице. Мужчины украшали волосы бусинами и на пальцах носили перстни, женщины обожали браслеты с бубенцами на руках или лодыжках. Каждый их шаг сопровождался тихими перезвонами, и со временем это стало привычным звуковым фоном, сродни пению птиц на пальмовых и финиковых деревьях.
Жители Паргады привыкли к моему присутствию, но, кроме Ярана и Дастана, никто не называл меня настоящим именем. Для всех я стал Аваре, а Аара продолжала меня так называть из вредности за мою строгость к ней на тренировках. Однако она всё равно знала, кто я такой.
Если же говорить о простом народе, то мне они улыбались открыто, узнавали в лицо, приветствовали кивками или выкрикивали моё новое имя. Глядя на них, я не мог понять, была ли местным известна моя настоящая личность, знали ли они хоть какую-то правду или, может, чувствовали мой Дар? Временами казалось, что все они меня умело обманывали, притворяясь, что не в курсе.
Во время нашего общения речь Аары, Дастана и Ярана была почти неотличима от привычного мне языка. Разве что некоторые звуки они тянули по-другому, делали ударение не совсем верно и временами использовали незнакомые слова. Но язык простых жителей был сложнее, временами из-за акцента речь становилась совсем непонятной, а неизвестных мне слов они произносили в разы больше. Притом произношение одних, бывало, отличалось от выговора других, что усложняло понимание фраз.
– Это диалекты разных племён, – объяснила Аара, прогуливаясь со мной по улицам города.
Она целенаправленно вела меня на восток, упомянув, что сегодня важный праздник – зимнее солнцестояние. На вечернем торжестве будут присутствовать все члены Совета, Яран, Дастан и сама Аара. Остальные ушли первыми ещё до заката, а я увязался за принцессой из любопытства, желая увидеть местные празднования. Аара впервые надела более женственную одежду. Рубинового цвета наряд, состоящий из шёлковой блузы, туго обтягивающей тело, и свободных штанов, сужающихся на щиколотках. На руках принцессы звенели браслеты, а на лодыжках – бубенцы. Уличный халат в противовес яркому наряду был из бледно-золотой парчи. Распущенные волосы украшали бусины и заколки из золота. Карие глаза Аара подвела сурьмой, сделав свой взгляд темнее в наступающих сумерках. Уже слишком похолодало для открытых сандалий, поэтому на Ааре и на мне были туфли с загнутыми носами на плоской подошве.
Я был настолько обескуражен её непривычным чарующим образом, что то и дело разглядывал принцессу, даже не скрывая своего недоумения. Сперва она огрызалась на пристальное внимание, потом приказывала перестать. Я бы хотел, но взгляд сам собой блуждал по её наряду, стоило мне повернуть голову к Ааре. В итоге она смирилась и игнорировала моё «непристойное», по её мнению, поведение.
– Но вы все говорите на знакомом мне языке, – вспомнил я тему начатого разговора и одёрнул себя от разглядывания шагающей рядом принцессы.
– Да, до падения Звезды мы много торговали и сотрудничали с остальным Континентом. Так было легче договариваться о ценах и условиях. Поэтому мы говорим на всеобщем языке, он стал почти родным ещё со времён детства моего отца. Лишь часть фраз или слов из старого языка мы продолжаем употреблять.
– Некоторые используют так много незнакомых слов, что я их с трудом понимаю.
– Это представители самых южных племён, – понимающе кивнула Аара. – Они были более замкнутыми и реже вели дела с северянами, держась за старый язык и традиции упрямее остальных.
– Они не знают языка?
Аара усмехнулась, одарив меня притворно сочувствующей улыбкой.
– Всё они знают и прекрасно понимают, просто их забавляет ставить тебя в неловкое положение и смотреть на растерянность чужака, пока они используют старую речь.
Я ответил ей осуждающим взглядом, и Аара рассмеялась. Мы покинули непривычно пустующие улицы и вышли на свободное песчаное пространство. Прямо посреди песков были установлены шатры. Низкие столы, вокруг которых разложили подушки, чтобы присесть, ломились от угощений. Созданные из полупрозрачного шёлка и бахромы, шатры уважаемых людей выглядели богато. Для простых жителей шатры были в разы проще, но, несмотря на это деление, дети всех сословий бегали туда-сюда, безнаказанно клянча понравившуюся еду у всех подряд, и взрослые делились, если те были вежливы. Повсюду были развешаны ажурные светильники с горящими в них свечами, а в специально расставленных чашах дымились благовония, отгоняющие мошкару и, по вере южан, очищающие пространство от дурных мыслей.
Теперь уже Аара следила за мной. Я не знал, почему её так волновало моё мнение, но стоило принцессе показать что-то из культуры её народа, как она начинала пристально следить за моей реакцией, будто боялась или ждала, что я высмею или намеренно оскорблю их традиции. Но я был искренне заинтересован, наблюдая за происходящим. Слушал мелодии местных музыкальных инструментов и рассматривал угощения на столах: в основном это были орехи, гранаты и арбузы.
Аара оставила меня и присоединилась к отцу, который подозвал её взмахом руки. Дастан тоже находился недалеко, но мне хотелось побродить одному в толпе. Некоторые компании приглашали меня к своим столам, и я соглашался. В этот раз вместо чая они протягивали мне кубки с гранатовым вином.
На безопасном расстоянии от шатров соорудили четыре огромных костра, но ярко полыхали лишь три, в то время как последний казался чёрным на фоне алого неба. Сумерки начали сгущаться, но пламя трёх костров, вокруг которых плясали взрослые и бегали дети, разгоняло тьму.
Я потягивал терпкий напиток, прислушиваясь к разговорам местных. Болтали они о насущном: делились новостями и тревогами, выказывали опасения о сухости садов и внезапно заговорили о поэзии, на ходу сочиняя короткие четверостишия. В отсутствие детей и после второго кувшина вина их четверостишия становились все неприличнее, из-за чего присутствующие заливались смехом.
Их беспечность и терпимость относительно разницы культур и социальных статусов меня поражали. Вперемешку сидели люди как в шёлковых, так и в хлопковых одеждах. У кого-то они были новые, у других выцветшие, но все веселились вместе. Никаких ссор, драк или споров.
– Тебе не идёт быть таким серьёзным, Аваре, – насмешливо окликнул меня один из стариков. У него не хватало пары зубов, но улыбка была доброй и пьяной. Незнакомец постучал пальцем по своему лбу.
Я не сразу понял, о чём он, а когда всё-таки сообразил и расслабил нахмуренный лоб, старик удовлетворённо закивал.
– Наступила самая длинная ночь. Это время расслабленности и покоя. Тревоги оставь до прихода солнца, а не то выпитое вино наутро отомстит тебе головной болью, – поддержал его мужчина средних лет, поднимая кубок.
– То есть вся проблема в напряжении?
– Конечно! Есть время для тревог, а есть – для покоя. Если всегда тревожиться, то какой смысл в такой жизни?
Их суждения были просты до невозможности, я отсалютовал своим кубком, и все поддержали, решив, что это отличный тост.
Единственное, что необычного я приметил, так это разделение на мужскую компанию и женскую. Все веселились и были свободны, но каждый в своём кругу, и эти картины подтвердили слова Ярана – женщину-правителя им будет принять тяжело.
Я откусил полумесяц сочного арбуза, обводя взглядом празднество. Нашёл Ярана, обсуждающего что-то с друзьями за одним из столов. Дастан болтал с привлекательной девушкой, и та скромно улыбалась ему, теребя многочисленные браслеты на руке. Только Аара по-прежнему выглядела задумчивой и какой-то несчастной.
С ней разговаривали несколько молодых людей одновременно. Я не мог оценить их внешность, так как те стояли спиной ко мне, но их одежды выглядели богатыми, а все кольца были золотыми, с драгоценными камнями. Ухажёры говорили, но Аара отвечала односложно, часто бросала взгляд в сторону, словно искала возможность сбежать.
Я привык к её недовольному настроению, но именно потерянное выражение лица заставило меня подняться на ноги. Пока я шагал к Ааре, она успела отделаться от собеседников и направилась к столам подальше. Я почти решил, что помощь более не требуется, но прибавил шагу, заметив, что один из мужчин не понял намёка и последовал за принцессой.