— Неделя по случаю перемирия, — сказал Шубин.
— Может, меня через неделю выпишут и я с вами, а, Александр Иванович?
— Тебе лежать не меньше двух, — наклонился к нему майор. — Мне Оксана сказала. Так что давай лечись. И никаких фантазий.
— А это тебе, Валера, доппаек, — поставил у тумбочки емкий пакет Серега. — Тут трофейная жратва, яблоки, плюс шоколад фирмы «Рошен» от украинского президента.
— Как это? — удивился Шалимов.
— Его бандерлоги привезли, а мы взяли, — подмигнул Свергун, и все рассмеялись.
Побыв у друга еще полчаса и обещав навестить снова, посетители распрощались и вышли из лечебного корпуса на улицу.
— Так, — взглянул Шубин на часы, когда они сели в машину. — Сейчас заедем к коменданту, отметимся, а потом домой, обедать.
Городская комендатура располагалась неподалеку от центра, у входа прохаживался часовой, здесь же стояла БМП и несколько автомобилей. Припарковавшись рядом, отпускники вышли из УАЗа, предъявили часовому удостоверения, вошли внутрь здания.
— Дремов на месте? — спросил Шубин у двух казаков в камуфляже, тащивших к выходу какой-то ящик.
— У себя, — ответил один, пыхтя и отдуваясь.
Комендант сидел в прокуренном кабинете за столом и с кем-то ругался по телефону матом.
— О! Шубин! — увидя вошедших, округлил усталые глаза, обрадовался, широко повел рукой, приглашая садиться.
— Значит так, ищи людей, где хочешь, а этих тварей взять! Приеду проверю лично! — завершил разговор, хлопнув крышкой мобильника. — Какими судьбами? — буркнул, еще в эмоциях законченного разговора по телефону, взглянув на разведчиков.
— Вот приехал с ребятами после Иловайска в отпуск, — сказал майор. — Зашли отметиться.
— Да, хорошо там укропам дали, — остывая, прищурился комендант, протягивая гостям открытую пачку «Беломора»: — Закуривайте.
Те вынули по папиросе и размяли, хозяин щелкнул зажигалкой.
Все четверо были знакомы по боям в Северодонецке. Там Дремов командовал ополчением, а после стал в Стаханове комендантом.
— Ну и как тут у вас, Паша, дела? — поинтересовался Шубин, когда Дремов сделал всем отметку в отпускном билете, пришлепнув ее печатью.
— Дела как сажа бела, — ответил тот, прикусив мундштук папиросы. — Все предприятия стоят, зарплат нет, начались перебои с пенсиями. А тут еще после амнистии бандиты разгулялись, в городах начались грабежи и разбои. Еле успеваем выезжать и разбираться.
— Отстреливать их надо, — выдул дым из ноздрей Свергун. — Без суда и следствия.
— Что и делаем, если берем с поличным, — нахмурился комендант. — Но не всегда получается. Народу не хватает.
— Да у вас в городе полно мужиков! — удивился Ионаш. — Своими глазами видел.
— То-то и оно, что полно. Но к нам идут не особо. Хитро выделанные сразу же свалили кто куда, а большинство сидят по домам или жрут водку с пивом в барах. Вот сейчас надо ехать в Брянку, там на окраине шалман из бывших зэков. По ночам грабят людей под видом ополченцев. А у меня свободных бойцов нету. Все в разгоне.
— М-да, дела, — ткнул в пепельницу окурок Шубин. — Как, оружие дашь? — прозрачно взглянул на коменданта. — А то мы свое оставили дома.
— В смысле? — высоко вскинул брови Дремов. — Не понял.
— Поедем и повяжем ту банду на фиг, — подмигнул ему Свергун.
— Или постреляем, в случае чего, — добавил Серега.
— Оружие щас будет, — расплылся в улыбке комендант и дважды стукнул кулаком в стену позади кресла.
Тут же в кабинет вошел бородатый казак в папахе.
— Слушай меня, Петро, сюда, — обратился к нему комендант. — Я щас с этими ребятами, — кивнул он на гостей, — уезжаю на операцию. Тащи сюда три «калаша» с подсумками и гранаты.
— Добро, — кивнул казак и вышел.
— А я пока созвонюсь с нашим отделением в Брянке, — извлек Дремов из кармана мобильник.
Через десять минут все четверо уселись в УАЗ и вырулили со двора на улицу. Отделение стахановской комендатуры в Брянке располагалось в здании бывшего банка, и там группа пополнилась еще тремя бойцами на «Ниве», получив дополнительную информацию. Согласно ей, шестеро вооруженных бывших заключенных обосновались в одной из пустующих казарм на окраине города, в поселке Рудник — Краснополье, и терроризировали местное население. Днем участники банды пьянствовали и отсыпались, а на разбой выезжали ночью.
Миновав развязку Стаханов-Алчевск, с единственным работавшим в городе светофором, машины ополченцев проехали пару километров вперед по трассе, ведущей на Дебальцево, оттуда свернули налево, в сторону поселка.
Когда-то, еще до революции, с него начинался этот шахтерский город. Теперь поселок, полупустой и заброшенный жителями и властями, умирал. В километре справа, меж посадок, высился старый рыжий террикон, от которого в разные стороны тянулись застроенные частными домами улицы.
Нужная ополченцам казарма белела за остатками футбольного поля, — среди деревьев, рядом с дорогой, ведущей в долину, где было городское кладбище.
— Удобное место, — сказал сидевший за рулем местный ополченец. — Отсюда можно, не заезжая в центр, колесить по всему району.
Припарковав автомобили на соседней улице, безлюдной и заросшей диким кустарником, группа вышла из машин и коротко посовещалась. Бойцам комендатуры во главе с их начальником Шубин поручил блокировать казарму с четырех сторон. Свергуну с Ионашем вместе с самим Шубиным предстояло осуществить задержание. Когда, прячась за деревьями с остатками заборов и различного хлама, группа осторожно приблизилась к зданию, оттуда донеслись звуки гулянки.
Небоскребы, небоскребы,
А я маленький такой,
То мне страшно, то мне грустно,
То теряю я покой!.. —
орал хриплым голосом известный шансонье под залихватский ритм.
— Культурно отдыхают, — скривил губы Дремов. — Ну, мы пошли. — Вместе с бойцами он скользнул в тыл казармы.
— Так, за мной, — подождав еще пару минут, сделал условный знак Шубин.
Пригнувшись и взяв оружие на изготовку, они быстро просеменили один за другим к полуразрушенной ограде двора казармы, откуда неслась музыка, и залегли за ней. Внутри двора стояли два новеньких «рено» без номеров, а неподалеку от них, за вкопанным в землю у раскидистого ореха столом, веселилась и гоготала компания. Два крепких бритоголовых парня, угнездив локти среди бутылок с закусками, демонстрировали армрестлинг, еще один, рыжий, дергая небритым кадыком, тянул пиво из жестяной банки, а четвертый, в майке и с синими звездами на предплечьях, играл в руке вороненым «Макаровым».
— Работаем, — прошептал Шубин и с криком «всем лежать!» перемахнул через ограду.
— Атас! — завопил, отбросив банку в сторону, рыжий, «спортсмены» тут же вскочили, а навстречу грохнул выстрел.
Тр-р-р! — пролаял «коротыш» Свергуна, и пахана со звездами снесло со скамейки.
— Я сказал — лежать! — прыгнул вперед майор, сбив с ног одного амбала, а набежавший Ионаш врезал второму затыльником приклада в челюсть.
— Сдаемся, сдаемся, начальник! — выхаркивая зубы, повалился тот на землю.
То же сделал и рыжий, икая и затравленно озираясь.
Буквально в ту же секунду где-то в здании послышался звон стекла, потом крики «стоять!», и с другой стороны загремели выстрелы. На них откликнулись автоматы, а потом все стихло.
Когда Свергун с Ионашем вязали на земле руки захваченным бандитам, во двор, утирая потный лоб кепи, вошел Дремов со своими бойцами.
— Законник, — подойдя ближе, шевельнул ногой мертвого пахана. — А мы кончили еще двух шустрых. Повыпрыгивали из окон и стали отстреливаться.
— Так, Семен, — обернулся к бойцам, — этих троих в машину.
Пока уводили захваченных бандитов, комендант с разведчиками осмотрели казарму. Самое большое ее помещение было превращено в склад. Здесь стояла пара холодильников в упаковке, несколько коробок с аудио- и видеотехникой, лежали какие-то тюки, а у стены высились ящики с продуктами и водкой.
— Нехило затарились, — присвистнул Серега, и все перешли в смежную комнату.
Судя по виду, амнистированные уголовники тут и жили. В углу остывала буржуйка с трубой, выведенной в окно, вдоль стен стояли койки с матрасами, а в трехстворчатом платяном шкафу висел военный камуфляж и тускло блестели несколько автоматов. Другие, с выбитыми окнами и разрушенными печами, комнаты, тянущиеся вдоль длинного коридора, были пустыми. Там было сыро и мрачно. Проверив все, группа вышла наружу, на солнышко. Комендант позвонил мэру города, чтобы обнаруженные товары оприходовали с последующей раздачей нуждающимся.
В Чутино отпускники вернулись под вечер. Как говорится, усталые, но довольные.
— Где это вас так долго носило? — спросила Оксана, пригласив Юрия с Серегой на ужин. — Мы уж заждались.
— Да так, немного прогулялись, — улыбнулся Шубин.
— Ага, — добавил Свергун, — на свежем воздухе.
Отпуск пролетел как один день. Так всегда бывает у военных.
И спустя положенное время УАЗ бодро катил по трассе на Луганск, из магнитолы тихо лилась песня. Все молчали…
— Как считаешь, Александр Иванович, этот мир, эта тишина — все это надолго? — прервал молчание Свергун и кивнул на степной простор, с плывущими в небе облаками.
— Хотелось, чтобы навсегда, — сказал тот. И они снова замолчали. И только старая песня тревожила душу.
Дывлюсь я на нэбо, та й думку гадаю,
Чому я нэ сокил, чому нэ литаю?
Чому мэни, Божэ, ты крылэць нэ дав?
Я б зэмлю покынув и в нэбо злитав…
Примечания
«Абрамc» — основной боевой танк США.
«Акция» — бандеровская спецоперация.
«Арсенал» — военный завод в Киеве.
Аскер — солдат армии ДРА (Демократической Республики Афганистан).
Балаклава — маска с прорезями для глаз (жарг.).
Бандерлоги — название украинских националистов в Донбассе.
Бандеровский трезуб — символ националистической Украины.