— Хорошо учись и занимайся спортом, Сергей. В этой жизни надо быть мужчиной и бойцом.
Что мальчишка хорошо запомнил. В боксе он особых успехов не достиг, хотя к окончанию школы имел первый разряд, а вот стрелять из винтовки научился отменно, и это впоследствии здорово пригодилось. Тогда дядя уже служил в Клеве и обещал племяннику помочь поступить в Высшую школу милиции.
— А меня возьмут? — с надеждой спросил Серега.
— Все в твоих руках. Но нужно пройти армию.
После года службы в бригаде ВДВ под Днепропетровском сержант Ионаш стал классным снайпером и утвердился в желании поступить в спецназ, как дядя, но после демобилизации крупно «влип», что в корне изменило жизнь парня. Тем майским вечером, спустя сутки после возвращения домой, друзья уговорили десантника отметить это событие в одном из городских ресторанов с традиционным названием «Донбасс». Заняв столик в главном зале и сделав заказ, для начала выпили за Серегино возвращение, потом за дружбу, — и потек душевный разговор: парни все были серьезные. Тем временем посетителей в заведении становилось все больше, они приходили парами и компаниями, над столами потек сигаретный дым, бодрее забегали официанты. В углу зала на таблетке эстрады возникла тройка лабухов с электроинструментами, выдав для поднятия тонуса гостей пару заводных песен. Они были встречены на ура, воодушевленные музыканты заиграли ламбаду, и несколько молодых пар заколыхались в бодром танце.
— Хорошо сидим! — проорал сквозь гром эстрады самый старший из Серегиных друзей, Юрка Шабельник, в очередной раз наполняя бокалы.
Примерно через час, когда музыканты сделали перерыв, в зале появилась еще одна компания из трех вальяжных парней с девицами, броско одетых и самоуверенных. Встреченная самим директором, группка продефилировала к соседнему с ребятами столу.
— Золотая молодежь, — бросил Юрка на вопросительный взгляд Сереги. — У всех предки нехилые бизнесмены.
— Ясно, — ответил Ионаш.
Прибывшие шумно расположились за столом, быстро накрытым официантами, и стали весело отмечать какое-то событие. То и дело кто-нибудь из парней громко оглашал тост, а девицы весело хохотали.
Когда вернулись музыканты, один из компании — рыжий — помахал старшему ансамбля рукой, и тот быстро возник рядом.
— Давай «Владимирский централ»! — последовал заказ, сопроводившийся вручением лабуху радужной бумажки.
С эстрады загремел блатной романс, а здоровенный амбал, приятель рыжего, стал фальшиво подтягивать.
— Слышь, малый, сбавь обороты! — обернулся к нему Коля Лесик. — Тут тебе не зона. Люди культурно отдыхают.
— Ты чего сказал, быдло? — пьяно выпучил глаза рыжий, встал, отпихнув стул, и ухватил Лесика за ворот.
— Быдло? — прошипел Серега и, вскочив, саданул рыжему кулаком в челюсть.
Тот рухнул на завизжавших позади девиц, Юрка вырубил второго, ринувшегося на помощь, — завязалась драка.
Прибыл вызванный на место наряд милиции, пускавшего сопли рыжего отправили в травмпункт, остальных участников доставили в милицию. Там, после короткого разбирательства, «золотую молодежь» отпустили, а на Серегу с его друзьями составили протокол за мелкое хулиганство.
— Но они же начали первыми, — возмутились парни. — Это несправедливо!
— Справедливости захотели, — хмыкнул толстый капитан, дав им подписать бумагу. — Можете быть свободны. Пока. — И многозначительно поднял палец.
А спустя еще три дня Ионаша опять вызвали в горотдел, теперь к следователю, который сообщил, что в отношении его возбуждено уголовное дело.
— За что? Я преступлений не совершал. Тут какая-то ошибка.
— В ресторане накануне кто учинил дебош? — вперил в него взгляд правоохранитель.
— Сынки местных барыг, — набычился Серега. — Хотя протокол составили на нас, в административном порядке.
— Ты причинил одному из них — Будьку — средней тяжести телесные повреждения, — никак не прореагировал на Серегину реплику следователь. — На вот, ознакомься. — И, вынув из лежащей на столе папки, протянул Шубину бумагу.
То было заключение судебно-медицинской экспертизы, подтверждающее его слова. У Будька был сложный перелом челюсти.
— Это не считая выбитых зубов, — отобрал бумагу старший лейтенант. — Неплохо вас там, в десантуре, учат.
— Учат как надо, — нахмурился Серега. — И что мне за это светит?
— Статья 122 часть 1 УКУ До трех лет лишения свободы.
После этого колеса Фемиды завертелись. Родитель Будька, владеющий тремя шахтами в округе, напряг все свои правоохранительные связи, но в места «столь отдаленные» Серега не попал, помог дядя. И поскольку путь в спецназ племяннику теперь был заказан, предложил устроить того в одну из охранных структур в Клеве. Серега отказался. Новых «хозяев жизни» он не жаловал. Сказались воспитание, окружающая жизнь и армия. Теперь это чувство усилилось. Заодно Серега «охладел» к правоохранителям. В родном городе у Сереги оставались два пути: ехать на заработки в Россию или оставаться дома, спиваясь и превращаясь в люмпена.
Он выбрал третий, пошел в братки по протекции Юрки Шабельника. Друг детства, в прошлом двоечник и хулиган, подвизался среди братвы второй год и нарисовал весьма заманчивую картину.
— Мы крышуем бизнес, — сказал он на одной из встреч, пригласив Серегу в пивной бар. — У нас в Стаханове, Алчевске и Первомайске точки.
— Это что, как в «Бригаде»? — имея в виду известный фильм, спросил Серега.
— Вроде того, — отхлебнул из кружки друг. — Только без романтики и понтов, по-деловому.
— Это как?
— Каждый рубит капусту, а потом сам по себе. Я, к примеру, хочу после свалить в Крым и заняться гостиничным бизнесом. Ну и другие примерно так. Заработать первичный капитал, а после раскрутиться. Если тебе это подходит, — наклонился к приятелю, — могу сделать протекцию у нашего бригадира.
Засиделись они тогда допоздна, многое обсудили, и Серега согласился.
Все закрутилось, как в том самом кино, только без романтики, как и предупреждал Юрка. Бригада из полутора десятка «бойцов», замыкавшаяся на Донецк, обеспечивала безопасность плативших им коммерсантов и вступала в стычки с другими — залетными, желавшими поживиться; выполняла заказы по отъему бизнеса у конкурентов или прессовала их, за что неплохо платили. Таких бригад в Донбассе был не один десяток, и они успешно окучивали капитал. В розницу и оптом.
Осложняли работу правоохранители, в первую очередь менты, занимавшиеся примерно тем же. Когда интересы тех и других пересекались, начинались разборки, в которых всегда выигрывали люди в погонах, ибо за ними стояло государство.
Часть братков отстреливали, другие шли по этапу, а потом все налаживалось до нового витка.
В одну такую новую команду спустя пару лет и попал Ионаш. К тому времени его приятель Юрка покоился на кладбище с простреленной головой, а состав бригады наполовину изменился.
Отрабатывая очередной заказ высокопоставленных клиентов из Донецка по захвату двух шахт — копанок в пригороде соседней Брянки, ее бойцы нарвались на конкурентов из местной милиции, получавших от хозяев копанок свою долю. Те, выехав на место, попытались задержать рейдеров, и завязалась перестрелка. Один из оперативников получил пулю в живот, а налетчики, прыгнув в машины, скрылись. Спустя несколько дней Серегу с еще одним повязали, и теперь велось следствие.
На очередной допрос закованного в наручники Ионаша доставили через неделю.
— Хреново выглядишь, парень, — кивнув на стул, щелкнул зажигалкой следователь.
— Ничего, как-нибудь, — исподлобья взглянул на него Серега.
— Так и не вспомнил, кто шмальнул в нашего опера? Он, кстати, слава богу, выздоравливает.
— Не помню.
— Ну-ну, — выдул дым вверх следователь. — А нам теперь и не надо. Твой подельник написал явку с повинной. Его подстрелил ты. — И зачитал бумагу.
— Брехня! Это не я! — вскинулся подследственный и тут же получил дубинкой по печени от стоявшего рядом охранника.
На следующий день состоялась очная ставка (бывший коллега все подтвердил), а через месяц заседание Стахановского горнарсуда, где Сергею Викторовичу Ионашу, 1989 года рождения, ранее не судимому, со средним образованием, холостому, определили шесть лет колонии строгого режима. Чтобы, как говорят в армии, «служба раем не казалась». Далее были Артемовский СИЗО и НТК*-11 в городе Брянке. В новой Украине преступники из соображений гуманности отбывали наказание, как правило, по месту жительства, что было одним из завоеваний демократии.
Глава 8Грузинский гамбит
Мера мемгеребс удзило зеца,
Замбахи вели!
Ту мильхис вмгери ту севдиоб,
Маица вмгери!
Мера мемгеребс варадабис сутква
Какачос пери!
Чели силгера туда маатлес
Хода мец вмгери!
Чито вгрито чито маргалито да,
Чито вгрито чито маргалито да… —
бодро выводил мягкий баритон на языке горцев, перемежаясь со звуками барабана.
— Кто этот артист и о чем поет? — угнездив ноги на стол и оглядывая открывающуюся внизу панораму, поинтересовался Джек Блад у подполковника Куртадзе.
Тот был командиром грузинского мотострелкового батальона и неплохо говорил по-английски.
— Это наша гордость, Вахтанг Кикабидзе, батоно*, — гортанно ответил подполковник, откупоривая очередную бутылку «Хванчкары». — И поет он о маленькой птичке.
— А я думал о девках! — подставил бокал под рубиновую струю Залесски, блестя темными очками.
— И я, — щелкнул пузырем жвачки Родригес. Все четверо сидели в полупустом летнем ресторане на верхней площадке горы Мтацминда*, озирая сверху вечерний Тбилиси. Озаряемый лучами заходящего солнца, он был непередаваемо красив и живописен.
После выполнения своей миссии в Кабуле, где во время перестрелки с талибами погиб Пирсон, уже известные читателю «солдаты удачи» поочередно служили в Ираке и Пакистане, а теперь работали на режим Саакашвили.