— Шфех навяжу на них. Если слязны расходятся больно — зажигать стану, — деловито пояснил арис. — А то дай им волю — потом в слётки и не загонишь.
Никосу с Дизарой я конечно же тоже помогла с посадками. Предприимчивый арис в этом году решил сократить посадки корнеплодов и овощей, рассадив по всему огороду ягодные кустики. За рассадой по всей Тиллиорке ходил, своей на такую площадь не хватило. Соседи охотно продавали Никосу едва ожившие после холодов ягодные кустики. По окончании большой работы дядька попросил меня ускорить их разрастание, укрепить корни и тонкие пока еще стебли. Так что теперь большую часть его участка занимали кислинка, самая популярная ягодка у местных и жимолинка. Именно они первыми были раскуплены в прошлый раз. Мы с Никосом договорились, что я постараюсь ускорить их рост и созревание, как и в прошлом году. Уверена, все получится. Никос решил и в этом году ягоды продать на рынке, очень уж ему торговать ими понравилось. Особенно не в срок, когда конкурентов просто нет, а горожанам после холодов хочется побаловать себя свежими ягодками.
— А ежели не выйдет, не беда, — успокаивал он меня. — Как созреют, тогда и продам!
— Увара наготовлю, — вмешалась Дизара. — В трактире все сметут. Так что не пропадут ягоды-то.
Гриса все еще ходила за мной след в след, но теперь ей это удавалось с трудом. Большой живот агрии волочился по земле, доставляя кошке дискомфорт. На охоту она последний раз выбиралась уже больше недели назад, перебиваясь все это время тем же, что ела и я.
— Вот, держи, — как-то вечером зашел Никос, неся две тушки серелерок. — Пусть поест охранница твоя, видно же, сама уже не может в лес сбегать, а ты ни в жизнь не догадаешься ей мяса попросить, — ворчливо заметил арис.
Гриса, учуяв запах, подняла морду и вопросительно взглянула на меня.
— Возьмешь? — предложила ей несчастных птичек, непроизвольно передергиваясь.
Кошка тяжело поднялась на ноги и лениво пошла к нам. Сначала обнюхала замершего Никоса, боднула его головой куда-то в район живота, мазнула по мужчине хвостом, а потом сцапала у меня из рук птичек и ушла в сторону леса.
— Ты гляди, — присвистнул арис, глядя ей вслед. — Не побрезговала. А где девка твоя? — обернулся он. — Помощница. Как бишь ее, Бриана?
— Гулять отпросилась. Мне кажется, ухажер у нее появился в деревне.
— Какой еще ухажер? — заворчал Никос. — А к тебе приходил разрешения просить?
— А я при чем? — искренне удивилась.
— Как это при чем? — разозлился арис. — Ты девчонку от родни увезла, знамо дело, отвечаешь за нее теперь! Ох, найду я того ухажера, уши надеру, а може и еще чего!
— Дядька Никос, да может и нет никого, возможно я ошибаюсь, и она с подружками гуляет просто.
— Вот и поспрашаю в деревне, с кем она гуляет. Девка-то видная, как бы чего дурного не случилось, — ворчал Никос.
Глава 37.
Никос на ужин у меня остался. Дизара, по его словам, к Марси с Зинарой еще днем ушла с внуком повозиться. А что одному дома делать? И хоть сам арис пришел не голодный, с удовольствием выпил ароматный сбор со сладким, еще теплым пирогом, мастерски приготовленным Брианой, прежде чем девушка убежала на вероятное свидание. Мы с дядькой Никосом засиделись допоздна, он все больше про Анлейку рассказывал — внучка первого.
— А за бороду кааак схватит! — умильно вещал мужчина. — Так и не отцепишь же. Ручонки-то ух! Крепкие. Сразу видно, в сынка моего пошел мальчишка. А то второго дня Дизара на руках Анлейку держала, за калитку они вышли значится, а я мимо просто шел, да и не глядел на них особливо, так подмигнул тока разок, да и все. А малец ко мне потянулся, да чуть с рук не соскакивает! Пришлось значится ведра поставить, подойти потетешкаться чуток, — с плохо скрываемой гордостью рассказывал молодой дед. — А Анлейка ко мне тянется, вот прям бери его на руки и все тут! Да и как не взять? Малец славный растет, ох и славный!
— А с Зинарой-то у вас как? — убирая посуду спросила я.
— Добре, — охотно кивнул арис. — Она с причудами, есть такое, но как разродилась, успокоилась вроде. Не мутит больше ничёго, у колодца с бабами нет-нет, да языками сцепится, да то ж бабы! — Никос махнул рукой. — Все такие.
После ухода Никоса, уже довольно поздно вечером я обшарила все кусты поблизости в поисках Грисы. Ее отсутствие меня беспокоило. Взяв серелерок, она в сторону леса ушла. Тогда я и не переживала, ну ушла и ушла, съест, да вернется. Только вот прошло уже много времени, а она все не возвращается.
Тревога за кошку стала медленно заползать в сердце. Нет, она и раньше уходила, могла и ночью не вернуться и даже на несколько дней пропасть, но не в последнее время. После того, как я без нее ездила в Луидор Гриса почти не выпускает меня из виду, все время трется рядом, а если и бегает на охоту, то возвращается за пару-тройку часов.
А в последние дни, когда ей вот-вот предстоит котиться, она и из дома-то почти перестала выходить. Больше лежит у печки, изредка только выбираясь на свежий воздух.
Так что я вот уже несколько часов сидела на лавочке у входа, нарастающее беспокойство за питомицу не давало расслабиться и спокойно идти спать. Неподалеку отсюда Лусир еще днем сложил детали будущей беседки. Сначала плотник изготовил сложную деревянную конструкцию у себя, после перенес части на мой участок, предупредил, что работа займет пару дней. А лавочку сколотил уже давно, обычную, безо всяких изысков.
Бриана вернулась в кромешной тьме, за час или около того до полуночи. Девушку проводил какой-то арис, я слышала приглушенный мужской голос, смех девушки, шебаршение, шорохи. Подходить и вмешиваться не стала, хоть и сидела неподалеку от входа. Не знаю, говорил ли с ухажером Брианы Никос, но себя я не считала правой вмешиваться в ее жизнь. Арисы в шестнадцать действительно уже полностью самостоятельные и дееспособные, так кто я такая, чтобы указывать девушке, с кем ей общаться.
Волнение за Грису набирало обороты с каждым часом. В итоге полночи я ходила по краю участка, высматривая питомицу, звала ее время от времени, но дикая кошка так и не вернулась.
Утра я еле дождалась и едва только рассвело собралась идти ее искать. Оделась потеплее, прихватила оба гежунка — и тот, что Никос дал и второй от Олдрина, взяла с собой пару бутербродов с сыром и решительно отправилась на поиски.
Бриана меня заметила как раз когда я собиралась выходить. Девушка только проснулась и очень удивилась, заметив меня в полном обмундировании, ведь это она у нас ранняя пташка, а я обычно встаю попозже. Помощница попыталась меня остановить, но волнение за питомицу к этому моменту достигло апогея, оставаться в доме дольше я уже просто не могла. Сообщила Бриане куда иду и торопливо ступила в холодное сырое утро.
Лес встретил тишиной и безмолвием. Сегодня выдался один из тех безветренных дней, когда кажется, природа будто замирает. Деревья не колыхали ветвями, не создавали ложного ощущения присутствия. Под ногами похрустывали прошлогодние опавшие листья, и только этот звук заглушал биение моего сердца, что колотилось в волнении изо всех сил.
Углубляясь в лес, то и дело звала Грису, кричала изо всех сил, не боясь привлечь внимание диких зверей. В последнее время я привыкла думать, что угрозы с этой стороны мне ожидать точно не стоит. Расслабилась, уверенная в своем даре, в том, что смогу справиться с любым хищником. Так что грудь сжимало волнение только за Грису, на душе с каждым шагом становилось неспокойнее. А вдруг она попала в капкан? — накручивала я себя. Хотя откуда тут капканы? — тут же сама себе возражала. А вдруг не смогла окотиться и истекает кровью? — мелькала новая жуткая мысль. Но зачем она вообще ушла?
— Грииса! Грииисааа! — вновь и вновь кричала я.
Останавливалась на миг, прислушивалась, и вновь шла дальше. Сначала обшарила все кусты поблизости и нашла несчастных серелерок не так уж далеко от дома, Гриса их не съела. От этого открытия едва не расплакалась. Выходит, она еще и голодна, — сделала я объективный вывод.
Мне нужна была хоть малюсенькая хорошая новость, хоть что-то, что заставит тиски вокруг сердца разжаться. Напоминала самой себе, что Гриса несколько лет жила сама, в дикой природе. Ничего с ней не должно случиться такого, с чем агрия не сумела бы справиться. И тут же приходили мысли о сроке ее беременности, кошке пришло время котиться. Если успокоиться и поразмыслить без истерик, то все укладывается в картину скорых родов. Гриса в последнее время мало ела, зато много пила. Она все чаще выбегала в кустики, я ведь не раз отмечала это для себя. Стала чаще вылизываться, хотя испачкаться ей было решительно негде. Несколько раз я ловила кошку на том, что она выгибала спину время от времени, как будто в предвестье схваток. А еще чаще обычного терлась об меня, просила ласки, что тоже является косвенным признаком скорых родов. Получается, она ушла в лес именно за этим. Решила укрыться на время интимного процесса.
Несмотря на сделанные выводы, решила все же продолжить поиски. Мало ли, что могло пойти не так, вдруг ей плохо, а она одна посреди леса… Тряхнула головой, изгоняя жуткую картинку. Нет, буду думать о хорошем!
Но волнение не отпускало. Я прошлась по всем укромным местам поблизости, исходила все тропы, какие использовала сама, вдруг Гриса пошла по моему запаху, все же мы с кошкой довольно близки. Потом стала увеличивать радиус поиска. Ходила по лесу уже несколько часов. Буквально заставила себя сжевать кусок хлеба с сыром и двинулась дальше, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к шуму леса, силясь услышать хоть что-то, способное вывести на след питомицы.
И моя настойчивость оказалась вознаграждена. Я забралась уже довольно глубоко в лес, в самую чащу, когда услышала первые звуки борьбы. Время от времени приходилось замирать и прислушиваться, чтобы не ошибиться с направлением, при этом мысль, что это может быть посторонний хищник даже не мелькнула. Я шла на звуки в полной уверенности, что там Гриса. С каждым шагом все отчетливее слышалась возня, скулеж и что-то еще, что идентифицировать пока не выходило.