Через полгода Аттила, собрав все силы, вновь отправляется в поход на Русь. Тидрек Бернский его не сопровождает — он еще не излечился от ран. В тяжелом состоянии пребывает и израненный сын Вальдемара. Жена Аттилы Эрка просит мужа выпустить ее родственника из темницы и позволить ей его вылечить. Аттила недоволен, но соглашается, устанавливая жесткое условие: если русский Тидрек убежит, Эрке отрубят голову. Та согласна, сына Вальдемара извлекают из темницы и помещают в роскошные условия, двоюродная сестра окружает его заботой. Русский витязь быстро поправляется. В то же время Эрка совершенно не заботится о Тидреке Бернском, раны его не заживают, от них идет тяжелый дух. Между тем русский Тидрек, излечившись, забирает коня Аттилы и уезжает восвояси, несмотря на уговоры Эрки остаться и не губить ее. В отчаянии она вспоминает про благородного Тидрека Бернского, бросается к нему и умоляет о помощи. «Хороший» Тидрек укоряет Эрку за равнодушие — состояние его тяжелое, он не может не то что сражаться с кем-либо, но даже и сидеть. Эрка плачет и молит о помощи, Тидрек наконец уступает, снаряжается и отправляется в погоню, хотя из его ран течет кровь так, что и панцирь, и конь — всё в крови. Он догоняет «плохого» Тидрека, тот не поддается на уговоры вернуться в Сузу подобру-поздорову — следует поединок. Тидрек Бернский побеждает, отсекает сыну Вальдемара голову и привозит ее Эрке, после чего продолжает болеть.
Между тем поход Аттилы на Русь без участия Тидрека Бернского заканчивается поражением. Во время решающего сражения русские дерутся храбро, Вальдемар скачет впереди своих и подает пример мужества, гунны не выдерживают натиска неприятеля и бегут. Спасается бегством и Аттила. Лишь люди Тидрека, возглавляемые непобедимым Гильдебрандом, как и в прошлый раз, до конца продолжают удерживать поле боя. Наконец против дяди Тидрека выезжает ярл Греции (подразумевается Илиас, хотя в этом месте саги имя его пропадает), который вышибает Гильдебранда из седла. Люди Тидрека отступают. Победа остается за Вальдемаром.
Через полгода окончательно поправившийся Тидрек побуждает Аттилу вновь отправиться на Русь и отомстить Вальдемару за поражение. Они договариваются или уничтожить Вальдемара, или погибнуть сами. Аттила мобилизует всех, кто старше двадцати лет, и собирает войско численностью более двадцати тысяч человек. Во главе его конунг Гуналанда вступает в Польшу и опустошает страну. Затем, сжигая по пути бурги и замки, Аттила и Тидрек подступают к Полоцку. «Город этот так укреплен, что они едва ли знают, как им удастся взять его; была там крепкая каменная стена, большие башни и широкие и глубокие рвы, а в городе было великое войско для его защиты, да и те, которые охраняли этот город, весьма мало боялись войска конунга Аттилы».{370} Аттила организует осаду, которая затягивается на три месяца. Тидрек предлагает своему сюзерену разделиться — или он останется осаждать город, а Аттила пойдет дальше вглубь Руси, или наоборот. Аттила боится дробить силы, боится остаться без поддержки своего могучего вассала, кроме того, действие стенобитных машин, все это время разрушавших городскую стену, должно вот-вот дать эффект. Так что, согласившись в конце концов на предложение Тидрека, он предоставляет ему отправляться искать столкновения с главными силами Вальдемара.
Опустошая все на своем пути, Тидрек подступает к Смоленску и осаждает его. Оборону города возглавляет брат Вальдемара ярл Ирон (так сага теперь называет Илиаса). Через шесть дней на помощь брату подходит Вальдемар во главе войска численностью в 40 тысяч человек. Разница в силах не смущает Тидрека. Вместе с Гильдебрандом, Ульфрадом, Вильдивером и прочими он бросается на врага. Как и полагается герою, Тидрек заезжает в самую середину вражеского войска, где встречается с Вальдемаром и наносит русскому конунгу смертельный удар. Оставшись без предводителя, русские бегут с поля боя. Амелунги и гунны преследуют бегущих весь день, ночь и следующий день, убивая всякого, так что мало кому из войска Вальдемара удается спастись. Между тем Аттила ворвался в Полоцк — население истреблено, город сровняли с землей. Они с Тидреком объединяются под Смоленском. Ярл Ирон (Илиас-Илья) понимает, что он обречен, и решает сдаться на милость победителя. «Тогда снимал ярл свою обувь, сложил все свои доспехи, и таким образом все начальники русские, босые и без оружия, вышли из города, показывая этим, что они побеждены». Тидрек вступается за побежденных. В результате Аттила объявляет ярлу свое решение: «Если любо вам служить нам верно, объявите это на вашу веру, и мы дадим мир тебе и всем вашим мужам, которые пришли в нашу власть, по совету конунга Тидрека и других наших воевод». Ярл Греции отвечает владыке гуннов с достоинством: «Господин конунг Аттила, если бы было у нас такое большое войско, чтоб могли мы держать город перед гуннским войском, не пришли бы мы в вашу власть, а потому и делайте с нами, что хотите. Затем и сложили мы наше оружие и отворили город, и сами пришли к вам босые, и стоим теперь у ваших колен, что знали вас за добрых витязей и сильных мужей, как это теперь и оказалось. К тому вело и другое обстоятельство, что все сильнейшие вожди русских убиты; и, конечно, будем мы то делать по вере, оказывая вам повиновение». После этих слов Аттила велел Ирону сесть рядом со своими воеводами. Затем победители покинули Русь, оставив наместником Ирона и повелев ему «управлять тем царством, судить по земскому закону и платить дани конунгу Аттиле и давать ему подмоги, когда ему понадобится».{371} А. Н. Веселовский заметил в связи с этим, что «ярл Ирон, брат Владимира, не встречается нам доселе; если он тождественен с Ильей, то мы поймем теперь, почему Илья посылает Аттиле свою дочь в заложницы», — просто последовательность событий в громоздкой по объему саге перепутана — рассказ о влюбленных Гильдигунде и Вальтарии «помещен ранее, чем Илья=Ирон стал в вассальные отношения к гуннскому конунгу».{372}
В текстах обоих произведений содержатся утверждения, что всё, о чем в них повествуется, — чистая правда. В «Ортните», например, говорится, что вся информация о событиях, о которых рассказывает поэма, взята из некой многостраничной книги, «чудесно написанной» в городе Судерсе; «язычники по своей злобе закопали ее в землю», но рукописи, как известно, не пропадают.{373} В «Тидрек-саге» ссылок на древние книги нет, здесь избрана иная метода убеждения в достоверности повествования — ссылки на древность и общеизвестность: «Сага эта составлена по рассказам немецких людей, а нечто — по их песням, которыми (подобает) забавлять именитых людей, сложенным древле тотчас после событий, о которых говорится в этой саге. И хотя бы ты взял по человеку из каждого города по всей Саксонии, все они расскажут эту сагу на один лад: тому причиной — их древние песни».{374} Высказывается даже мысль о том, что «сага сложена была в то время, когда скончался великий конунг Константин, крестивший почти весь свет».{375} И еще аргумент для сомневающихся — тот, кто не верит в подвиги могучих героев саги, просто не понимает, что речь в ней идет о такой древности, когда всё было иначе и люди были совсем другими: «Многие сказывают, что в первое время после Ноева потопа люди были больше и сильнее, как великаны, и жили несколько людских веков. По прошествии времени некоторые люди стали меньше ростом и слабосильные, как теперь, и чем далее от Ноева потопа, тем они становились слабее и немного оказывалось сильных на сто мужей, и на половину менее таких, которые обладали бы сноровкой или храбростью своих праотцев».{376} Конечно, ко временам Тидрека и его витязей уже «измельчал народ, и немного было в каждой стране таких, кто удержался в силе», но ведь и в те времена могло быть так, что «собралось вместе не малое число сильных людей и у каждого из них было лучшее оружие, одинаково хорошо резавшее оружие и тело».{377} Аргументы, как видим, напоминающие те, которыми оперировали олонецкие сказители второй половины XIX века, убеждавшие слушателей в достоверности своих старин.
И «Ортнит», и «Тидрек-сага» полны таких сказочных фантастических деталей, что перед ними бледнеют даже Соловьи и Змеи Горынычи русских былин. Один Альберих из «Ортнита» чего стоит! Впрочем, иные его проказы весьма напоминают подвиги нашего Волха Всеславьевича. А «Тидрек-сага»! Приведу еще один «русский» эпизод, стоящий несколько особняком от основного массива историй о похождениях Озантрикса, Вальдемара, Илиаса и их потомков. Уже после рассказа о капитуляции Ирона-Илиаса-Ильи перед Аттилой сага вновь возвращается к истории вилькинов и излагает события, случившиеся после гибели Озантрикса и произошедшие с его племянником конунгом Гертнитом — «могущественным мужем в стране вилькинов». Он, как мы помним, был сыном Илиаса, ярла Греческого, но никак себя не проявил в истории противостояния Вальдемара и Аттилы. Этот Гертнит также пылал жаждой мести за дядю Озантрикса, но объектом ее избрал не Аттилу и не Тидрека, а конунга Изунга, правителя земли бертангов, который в предыдущем изложении незаметен, а теперь вдруг оказался в числе главных виновников гибели конунга Вилькинланда. Гертнит с большим войском нападает на владения Изунга, тот получает помощь от дружественных ему конунгов и также принимается разорять землю вилькинов. Наконец противники сходятся в решающем сражении. Гертнит женат на Остации, дочери Руны, конунга некого «Восточного царства». Она колдунья, о чем муж не знает. Желая помочь супругу, Остация ворожбой привлекла ему на помощь львов, медведей и летучих драконов. Она также превратилась в самого большого и злобного дракона и приняла в сражении активное участие. Именно дракон-Остация проглатывает Изунга и истребляет его конунгов-союзников, в том числе Тейлефа Датского, который, правда, успевает пронзить ей копьем шею. Объединенное войско вилькинов, зверей и драконов побеждает, войско Изунга истреблено полностью, геройски сражавшийся Гертнит многократно и тяжело ранен. Искусные врачи исцеляют его, но спасти Остацию не удается. Только по ее ранам Гертнит догадывается, какую роль сыграла его жена в противостоянии вилькинов с бертангами. Колдунья умирает «с невеликим почетом», а излечившийся Гертнит благополучно «правит своим царством, землей вилькинов» (тут, как видно, этот образ сливается с Гертнитом — сыном Озантрикса, которому, согласно повествованию саги, достается Вилькинланд после гибели родителя).