– Проучить его? – ухмыльнулся Фокс.
– Ага. Как следует проучить. И пусть Микки знает, что это только начало. Если он задумает дать против меня показания, жизнь Стьюи превратится в ад. Сущий ад.
– Ясно.
– И убедись, что Микки понял суть сообщения, что он четко все уяснил.
– У меня как раз есть подходящие ребята.
– Не сомневаюсь.
21
3 мая, пятница
Последний день Роя Грейса в качестве исполняющего обязанности командира оперативной группы по борьбе с насильственными преступлениями в столичной полиции начался точно так же, как и первый. Со звонка на рабочий телефон посреди ночи.
Грейс схватил его и нажал «ответить» как можно быстрее, чтобы не потревожить Клио, затем выскользнул из постели, зашел в ванную и закрыл за собой дверь.
– Рой Грейс, – настороженно отозвался он, тут же проснувшись.
– Извините за беспокойство, босс, – произнес знакомый голос дежурного старшего следователя, инспектора Дэйви. – У нас ножевое ранение со смертельным исходом на севере Кройдона.
– Спасибо, Пол. Есть подробности?
– Пока немного, – похоже, просто оказались не в то время не в том месте. Парень провожал девушку домой. Из того, что на данный момент удалось от нее получить, их окружила группа молодых людей, стали делать намеки сексуального характера, ну он им и ответил. Следующее, что она помнит, – он лежит на земле, из шеи хлещет кровь, а пацаны разбежались. Она позвонила в истерике и оставалась с ним, пока оператор объяснял ей, как остановить кровь и сделать искусственное дыхание, но парень скончался на месте происшествия. Я знаю, что сегодня ваш последний день, но подумал, что вы, пожалуй, захотите присутствовать, как обычно, поэтому отправил за вами машину. Будет где-то через полчаса, если решите приехать.
– Да, приеду. Где сейчас девочка?
– Увезли в больницу в состоянии шока, но она не из робкого десятка, описала нападавших. У нас даже есть представление, кем может быть один из преступников. Знаю, что еще рано, но я уже отправил полицейских в форме обходить соседей, а мы сидим у подозреваемого дома.
Несмотря на весь трагизм ситуации, Рой Грейс знал, что, когда он вернется в Суссекс, ему будет не хватать огромных людских ресурсов, которыми свободно распоряжалась полиция Лондона, и скорости, с какой ее сотрудники оказывались на месте преступления.
«Да и водителя в такие моменты будет не хватать», – подумал Грейс.
Особенно после вчерашнего: они с командой отправились в паб, чтобы выпить на прощание. Он прикипел к ним за то короткое время, что провел в Лондоне, и будет скучать.
Поблагодарив Дэйви, он принял душ и побрился, попутно размышляя об убийстве и вспоминая, что его ждет сегодня. Нужно привести себя в порядок перед деловым завтраком с Элисон Воспер в восемь утра, о котором она, к некоторому его удивлению, попросила.
Надев униформу, он ждал внизу, потягивая крепкий кофе; полусонный Хамфри поглядывал на него и облизывал лапы. Грейс услышал, как подъезжает машина, поднялся наверх и обнаружил, что Клио уже проснулась и с заспанным видом натягивает футболку. Грейс извинился, что разбудил ее, обхватил лицо Клио ладонями и крепко поцеловал. Потом он сбежал по ступеням вниз, схватил ноутбук и дорожную сумку и влез на заднее сиденье «ауди» без опознавательных знаков.
Слишком взвинченный, чтобы снова заснуть, он провел полчаса, просматривая на ноутбуке материалы судебного процесса над доктором Эдвардом Криспом, пока они мчались по дороге с мигалкой на крыше.
– Ближе никак, сэр, – доложил водитель, останавливая машину.
Грейс поднял глаза, удивляясь, что они уже приехали. Освещенная жилая улица. По обе стороны – малоэтажки и послевоенные дуплексы. Впереди через ветровое стекло он заметил всполохи синих мигалок, а чуть дальше – сотрудника в форме, охраняющего место преступления, и полицейскую сигнальную ленту, перегораживающую дорогу. Вокруг все суетились, как в муравейнике. Прибыло немало полицейских машин, в том числе микроавтобус с опознавательными знаками и автофургон экспертов-криминалистов.
Оставив ноутбук на заднем сиденье, Грейс вышел с тяжелым сердцем. Каждое убийство, совершенное с применением холодного оружия и происшедшее, пока он был на посту, Грейс считал провалом. Своей личной недоработкой.
Открыв багажник машины, он достал из дорожной сумки защитный костюм, обувь и перчатки, нацепил их, затем направился к скоплению автомобилей и людей – в основном молодежи, слонявшейся около внешнего оцепления. Он предъявил сотруднику удостоверение, расписался в журнале осмотра места преступления и нырнул под ленту.
Чуть впереди виднелась группа людей, одетых так же, как и он. Они стояли в ярких лучах прожекторов, временно установленных вокруг палатки; рядом грохотал электрогенератор. Несколько экспертов-криминалистов в синих перчатках ползали на четвереньках по тротуару – пядь за пядью прощупывали местность в поисках улик, пользуясь преимуществом «золотого часа».
Слова учебника по основам раскрытия и расследования преступлений прочно въелись в мозг, если не в душу, и, пока он приближался, звучали в голове.
«Кто? Что? Почему? Когда? Куда? И что очень важно – как?»
Когда он подошел, Дэйви обернулся, чтобы поприветствовать его.
– Что обнаружили, Пол?
– Только то, что я уже рассказал, босс. К сожалению, больше ничего пока. Патологоанатом уже едет.
Он откинул полог палатки и отступил в сторону, чтобы Грейс рассмотрел жертву. Чернокожий парень, лет восемнадцати или около того, с обширной раной на шее. Широко раскрытые пустые глаза. Короткие обесцвеченные дреды. Белая майка, пропитанная кровью. Темные спортивные брюки. Новехонькие кроссовки. Большое пятно запекшейся крови на асфальте.
– Девушка рассказала первым прибывшим полицейским, что он хотел стать врачом, – заметил Дэйви.
Рой Грейс вспыхнул от гнева. От злости на преступников, кем бы они, мать их, ни были. За последние полгода он много раз испытывал подобную ярость, как и жгучую боль бессилия. Да, он изменил ситуацию. За время его пребывания здесь в этой должности количество смертей в результате преступлений, совершенных с использованием холодного оружия, сократилось. Но их все еще было слишком много.
Даже одна смерть – это слишком много.
Легко с самодовольным видом показывать статистику. Прятаться за цифрами. Гораздо труднее смотреть на мертвого подростка, который хотел стать врачом и которого зарезали, когда он просто провожал девушку домой. Убили его, скорее всего, молодые люди, отбросы общества, для которых преступление было мерзким, жалким, но единственным способом достичь хоть какого-то статуса. Неочевидная вина за его убийство лежит также и на правительстве, члены которого постоянно меняются и не желают вникать в особенности различных слоев населения, за благополучие которого несут ответственность.
Лужа крови в резком свете фонарей казалась черной.
Черной, как кожа мертвого юноши.
Из-за цвета его кожи политики выдумают всевозможные слащавые отговорки, скажут, что все это вызвано проблемой разделенных сообществ.
Чушь собачья.
Погибший юноша, с кроссовками за 200 фунтов, который мечтал стать врачом, заслуживал лучшего, чем та участь, которую ему выпала.
«Не получилось у нас».
Грейс посмотрел на мальчика и подумал: «Не получилось у нас создать общество, которое по заслугам оценило бы твой талант, твои стремления».
Черт. Грейс знал, какой это ужас – говорить родителям, что их ребенок больше никогда не вернется домой. Кошмар.
Он отвернулся; глаза защипало от слез.
22
3 мая, пятница
Многие адвокаты по уголовным делам неустанно трудились, чтобы заработать на скромную по обычным меркам жизнь, и часто консультировали то сторону защиты, то обвинения. Но некоторые, как Примроуз Браун, завоевали свою нишу: она участвовала в громких судебных процессах и выигрывала их, несмотря ни на что. При этом ее клиенты прекрасно понимали, что свобода стоит дорого.
Браун была королевским адвокатом с впечатляющим послужным списком; в народе таких называли «шелковая мантия». Она по праву считалась необычайно талантливым юристом. Женщина пятидесяти пяти лет, невысокая, с туго зачесанными назад светлыми волосами, перехваченными декоративной заколкой, она питала склонность к пышным темным платьям, массивным украшениям и дорогой обуви.
Многие годы Теренс Гриди регулярно поручал ей дела своих клиентов, когда те нуждались в услугах королевского адвоката – и при этом могли себе их позволить, – и она редко обманывала ожидания: получала баснословные гонорары и разносила в пух и прах доводы стороны обвинения. В возрасте, когда многие из ее коллег выбирали не такую напряженную, но менее прибыльную работу судьей, она приняла карьерное решение остаться в коллегии адвокатов, потому что любила свою профессию и не переставала удивляться тому, какие личности встречались ей на этом поприще. Но теперь, в течение последних месяцев, судьба самого Гриди зависела от ее адвокатского мастерства и от того, смилуется ли она, выставляя счет.
В 11 часов утра она сидела напротив Гриди за металлическим столом в тесной, обшарпанной комнате для допросов тюрьмы Хай-Даун – вдали от родного Брайтон-энд-Хова.
«Примроуз Браун привнесла редкую нотку элегантности в ошеломляющую серость этого места», – подумалось Гриди.
Аромат ее духов приятно разнообразил противный запах, въевшийся в стены.
Слева от нее расположился помощник адвоката, подтянутый мужчина ближе к сорока по имени Криспин Сайкс, который мало говорил, но подробно записывал что-то на каждой встрече после ареста Гриди. Обычно Примроуз не посещала подобные собрания, оставляя их на попечение помощника, но сегодня сделала исключение из-за долгой истории, связывавшей ее с Теренсом Гриди.
Слева от Гриди сидел Ник Фокс. Это была их последняя встреча перед судом.
Голос Примроуз Браун с годами потерял йоркширский акцент, приобретя высокомерные интонации, характерные для лондонских юристов. Но грубоватые нотки, напоминающие о северном регионе, откуда она была родом, еще оставались.