стоила огромных средств. Собрать всех свидетелей, сотрудников полиции, адвокатов и прокуроров к определенной дате было сущим кошмаром с точки зрения планирования. Из-за бесконечного количества судебных разбирательств, ожидающих своего часа, нельзя было просто перенести заседание на несколько дней, если требовалось отложить рассмотрение дела: все участники процесса и так были заняты по горло. Часто проходили месяцы, прежде чем удавалось вновь собрать всех вовлеченных. К тому же с отсрочкой слушания возникала еще одна проблема: по закону обвиняемого не могли заключить под стражу дольше чем на шесть месяцев. Для продления нужны были веские основания.
Иногда, отчасти в шутку, Джапп говорил, что чувствует себя кошачьим пастухом. Собрать судебный процесс из разномастных перемешанных кусочков представлялось огромной головной болью.
И поэтому Ричарду Джаппу всего за пять минут до начала заседания «Корона против Теренса Артура Гриди» предстояло принять решение, проводить ли слушание или отложить его из-за того, что новые доказательства появились слишком поздно. Он знал, что финансовые данные из-за рубежа – вещь неточная, но с этим они разберутся потом. Судебный процесс состоял из двух элементов: во-первых, из вопроса, причастен ли Гриди к контрабанде кокаина на сумму в шесть миллионов фунтов стерлингов и четырем аналогичным случаям, а также к организации широкой сети распространения наркотиков через окружные банды.
Но второй составляющей и главной темой этого судебного разбирательства был вопрос, действительно ли Теренс Гриди является преступным гением, стоящим за созданием огромной наркоимперии.
Важным фактором для любого судьи было то, оставит ли принятое им решение возможность для обжалования. Но, по его мнению, в последующие дни у защиты будет полно времени, чтобы изучить новые финансовые документы. Это недостаточно веская причина, чтобы откладывать слушание, вероятно, на много месяцев. И адвокаты, если они благоразумны, не станут это оспаривать. Пока дело дошло до суда, и так минуло много месяцев, при этом подсудимый находился в предварительном заключении. Всем хотелось поскорее приступить к разбирательству.
Джапп взглянул на секретаря:
– Все равно начинаем. Но, Морин, я хочу получить письменное объяснение от старшего следователя по поводу задержки с предоставлением доказательств.
– Да, ваша честь.
– Как там аудитория?
Он имел в виду места для публики. Существовало негласное правило, по которому определялось, сколько людей придет на заседание просто так, в качестве зрителей. Лидерами «хит-парада», как он любил их называть, являлись дела о причинении смерти в результате опасного вождения, которые всегда привлекали огромные толпы, часто заполняя зал суда до отказа. Затем следовали слушания по делам об убийствах. И на третьем месте были дела о сексуальных домогательствах.
– Народу довольно много, – ответила она. – Процесс широко освещался в местных СМИ.
Джаппу не нравилось, когда все места оказывались заняты. Десятки незнакомцев пялились на него и, что куда важнее, на присяжных, а те чувствовали себя неловко. Особенно во время судебных процессов, когда бóльшая часть публики состояла из родственников и друзей обвиняемых. И сейчас, несомненно, был именно такой случай.
Он взглянул на часы:
– Ладно, пора приступать!
29
9 мая, четверг
Как только секретарь покинула кабинет Ричарда Джаппа, в дверь постучали, и вошел судебный пристав Мэтт Краучер – тридцати лет, одетый в аккуратный серый костюм под черной мантией, с удостоверением личности на шнурке.
– Готовы, ваша честь? – спросил он. – Не забудьте парик!
Джапп благодарно улыбнулся, достал из коробки короткий седой парик и, взглянув в зеркало, поправил его. Он вышел из комнаты, последовав за приставом, и поднялся по короткой лестнице, устланной ковром, к входной двери в зал суда.
Краучер громко постучал, дважды, согласно традиции, и наконец, решительно распахнув дверь, объявил:
– Всем встать!
Пока все молча стояли, Джапп прошел мимо отгороженной зоны для допроса анонимных свидетелей, упиваясь атмосферой ожидания, обычно царившей в начале каждого крупного дела. Ему часто казалось, что это похоже на момент поднятия занавеса перед спектаклем; и действительно, по его мнению, в немалой степени судебные разбирательства обладали театральностью. Как из-за старомодных костюмов, которые носили участники, так и из-за того, что многие адвокаты втайне были несостоявшимися актерами.
Но в отличие от выдуманных трагедий вроде «Гамлета», трупы на сцене суда зачастую были очень даже настоящими. Суд был театром, где, когда опускался занавес, никто не выходил на поклон. Зрителям оставалось лишь свыкнутся с суровой реальностью сокрушительного порою приговора. В этом театре юридически невиновный – на момент судебного разбирательства – человек боролся за свою репутацию, карьеру и свободу.
За свою свободу боролся и обвиняемый, сидевший перед ним на скамье подсудимых в застекленной кабинке в сопровождении охранника. Невысокий, безобидный на вид мужчина, одетый в синий костюм, белую рубашку и темный галстук. («Без сомнения, выбор адвоката», – с улыбкой подумал Джапп.) Работая барристером и готовя клиентов к выступлению в суде, он всегда придавал особое значение одежде: те должны были выглядеть как можно более невинно. Темно-синий был самым удачным цветом для костюма. Опять же, театральный наряд.
В первом ряду, ниже Джаппа, сидел прокурор Стивен Корк в официальном парике и мантии, а за ним – его ассистент Пол Уильямс. В другой стороне зала суда расположились королевский адвокат Примроуз Браун и ее помощник Криспин Сайкс. Выдающийся королевский адвокат из той же школы барристеров, что и он сам; с Примроуз они когда-то работали в одной палате. Но их дружеские связи не сыграют никакой роли в этом процессе.
Сразу за ними сидела дама в костюме, представитель королевской прокуратуры; на большом расстоянии от нее женщина лет тридцати о чем-то горячо совещалась с высоким, седовласым, хитроумного вида мужчиной лет пятидесяти – юридическая команда подсудимого. На обеих скамьях занимались последними приготовлениями: просматривали документы или делали пометки. Защита, без сомнения, разбиралась с запоздалым финансовым отчетом.
Слева от Джаппа, в ложе для прессы, находилось несколько репортеров; под ними, сбоку от скамьи подсудимых, сидел судебный пристав, а за ним – двое полицейских в элегантных деловых костюмах: старший следователь, в котором Джапп узнал инспектора Гленна Брэнсона, и еще один детектив, ответственный по вещдокам. Кто-то из них будет присутствовать на большей части судебного процесса.
За скамьей подсудимых располагались места для публики – заполненные, но не до отказа, а справа от Джаппа двумя пустыми рядами протянулись скамьи присяжных, которые вскоре займет разношерстная группа людей, получивших повестки и теперь собравшихся здесь – вопреки своему желанию или, наоборот, с охотой, – чтобы исполнить свой гражданский долг. Пока что они сидели в задней части зала суда, рядом с судебным приставом.
Джапп окинул быстрым взглядом потенциальных присяжных. Всего пятнадцать: кто-то предвкушал начало, кто-то нервничал, кому-то было скучно. Двенадцать плюс трое запасных на случай мотивированного отвода кандидатуры присяжного стороной защиты. Он потратил пару секунд на то, чтобы включить компьютер, стоящий перед ним, а также проверить заметки, которые он распечатал, прежде чем кивнуть секретарю, чтобы та начинала процесс.
Морин Сапсед, сидевшая ниже, встала и спросила мужчину на скамье подсудимых:
– Вы Теренс Гриди?
– Я. – Его голос был тихим, но невозмутимым.
Джапп сказал секретарю, но уже обращаясь ко всему суду:
– Пожалуйста, пригласите коллегию присяжных.
Мэг вместе с другими четырнадцатью присяжными сидела и ждала в надежде, что прошла отбор. Но в то же время немного нервничала.
– Теренс Гриди, – снова обернулась секретарь к подсудимому, – сейчас я назову имена присяжных, которые будут вас судить. Если вы хотите отстранить кого-либо из них от участия, вы должны заявить об этом до того, как их приведут к присяге, и мы учтем ваше мнение.
В ответ Гриди вежливо кивнул.
Далее Джапп, как обычно, обратился к будущим присяжным, чтобы по возможности их успокоить:
– Дамы и господа, сейчас из пятнадцати присутствующих мы случайным образом выберем двенадцать. Когда ваше имя назовут, ответьте «да» и пройдите к скамье присяжных. – Он указал на нее. – Сперва занимайте места в первом ряду, а затем во втором.
Судебный пристав Джейкоби Уайт, стоявший в конце зала, перетасовал пятнадцать карточек, на каждой из которых было написано имя присяжного заседателя, выбрал одну из колоды и зачитал имя:
– Софи Итон.
Буднично одетая женщина тридцати пяти лет неуверенно ответила: «Да», встала и застенчиво подошла к ложе, заняв место с краю скамьи.
– Эдмонд О’Рейли Хайланд.
Обаятельный мужчина лет пятидесяти с крупным открытым лицом, одетый, точно адвокат, в костюм-тройку в мелкую полоску, сказал: «Да», поднялся и уверенно направился к скамье присяжных, словно он был здесь хозяин.
– Меган Магеллан.
Только спустя секунду она поняла, что это ее имя, и подскочила, как испуганный кролик.
«Не нервничай, – попыталась успокоить она себя. – Ты здесь, чтобы исполнить свой гражданский долг. Расслабься. И получай удовольствие!»
– Да, – сказала она, пытаясь говорить громко и четко, но слово, казалось, застряло в горле.
Мэг покраснела, прекрасно понимая, что пока она шла к скамье, стоявшей неподалеку, все взгляды в зале были прикованы к ней. Она, не зная, куда девать глаза, заняла свое место рядом с мужчиной, от которого приятно пахло лосьоном после бритья. Бросила взгляд сначала на судью, который изучал монитор компьютера, потом на скамью подсудимых – на несчастного человека, сидевшего с понурым видом и выглядевшего так, словно не способен совершить преступление. Он поймал ее сочувственный взгляд и слабо улыбнулся в ответ.