х странах ни разу не фигурирует имя Теренса Гриди, и ни одна из операций не связана с какими-либо счетами, относящимися к нему или его фирме в Брайтоне. На мой взгляд, ни один из документов не доказывает, что Теренс Гриди получил какую-либо финансовую выгоду из операций.
Мэг воспрянула духом.
– Несомненно, за всеми этими транзакциями стоит выдающийся манипулятор, но может ли кто-нибудь с уверенностью утверждать, что этим человеком является мистер Гриди? Прямых доказательств нет.
– Если я правильно понимаю, – обратилась Примроуз Браун к свидетельнице, – просмотрев материалы дела, вы пришли к выводу, что нет ни единой улики, которая связывала бы Теренса Гриди с данными финансовыми операциями?
Херринг покачала головой.
– Не могли бы вы, пожалуйста, произнести это вслух, для записи? – попросил Джапп, наклонившись вперед.
– Нет, – решительно заявила Кэролин Херринг. – Я не обнаружила никакой связи между Теренсом Гриди и данными операциями или банковскими счетами.
– Спасибо, – поблагодарила Браун. – У меня больше нет вопросов к свидетелю.
– Мисс Херринг, – встал Корк, – вы не упомянули о наручных часах «Ролекс» стоимостью около пятидесяти пяти тысяч фунтов стерлингов, которые супруга обвиняемого Барбара якобы подарила ему, предположительно… э-э-э… на Рождество около пяти лет назад. Эта дама – известный во всем мире специалист по орхидеям, которая регулярно участвует в жюри конкурсов орхидей и выращивает цветы, но есть ли основания полагать, что она могла заработать достаточно денег для такой покупки?
– Я тщательно изучила финансы этой семьи, кстати весьма бережливой, и, насколько мне известно, супруга подсудимого Барбара Гриди унаследовала сумму в размере двухсот восьмидесяти четырех тысяч фунтов стерлингов без учета налогов поле смерти ее матери, – с едва заметным колебанием ответила финансовый эксперт.
– Все же довольно расточительно – потратить почти двадцать процентов наследства на подарок мужу, вы не находите?
– Ваша честь, это вводит в заблуждение, – обратилась к судье Браун. – Редкие часы, подобные тем, что приобрела миссис Гриди, – это инвестиция, ведь их стоимость, как было доказано, только растет. Я бы сказала, что в наше неспокойное время это, пожалуй, лучше, чем хранить деньги в банке.
– Справедливое замечание, – кивнул Джапп.
– Мисс Херринг, – снова заговорил Корк, – исходя из вашего опыта, затруднительно ли при проведении расследований такого рода установить связь между реальными людьми и зарубежными банковскими счетами?
– Да, – подтвердила Кэролин.
– Когда вы работали в налоговом управлении, сталкивались ли вы с подобными проблемами?
– Да.
– Согласны ли вы с тем, что эти счета связаны с «ЛГ Классикс»?
– Да.
– То есть вы можете утверждать только то, что нигде не нашли имени подсудимого?
– Верно.
– Согласны ли вы с тем, что кто-то очень постарался, чтобы скрыть происхождение денежных средств на счетах и источник крупных финансовых поступлений? И этот кто-то вполне может быть подсудимым мистером Гриди?
– Да, но я не обнаружила ни одного упоминания персональных данных обвиняемого.
– Но вы ведь и не ожидали, что у вас получится?
– Ну… не совсем, нет.
Корк на мгновение замолчал.
– В своих показаниях вы подчеркнули, что все детали, на которые ссылалась мисс Денайер, являются всего лишь косвенными доказательствами. Однако суд может принять во внимание и косвенные доказательства, так?
– Так, – неохотно признала она.
– И в этом деле, как стало известно суду, имеется значительное количество косвенных улик, связанных с финансовыми операциями. Это верно, мисс Херринг?
Она пробормотала что-то в ответ.
– Извините, мне кажется, суд не расслышал ваш ответ, не могли бы вы повторить?
– Да, справедливо будет сказать, что в этом деле имеются существенные косвенные доказательства, – кивнула она.
– Спасибо, больше вопросов нет.
– Повторный допрос не требуется, – заявила Браун.
Судебный пристав увел Кэролин Херринг со свидетельской трибуны.
– Теперь я хотела бы пригласить следующего свидетеля, – сказала Примроуз Браун. – Мистера Артура Мейсона-Тейлора.
В зал суда привели худощавого мужчину лет пятидесяти, с коротко подстриженными седыми волосами и в костюме, который он явно не привык носить. Он представился и принес присягу.
– Расскажите, пожалуйста, о своей профессии, – обратилась к нему Браун.
– Я инженер-механик, работал в «ЛГ Классикс» на полную ставку вместе с парой временных сотрудников.
– У вас какая-то особая специальность?
– Да, я реставрирую гоночные ретроавтомобили.
– Вы работали в «ЛГ Классикс» с две тысячи пятого по две тысячи восемнадцатый год? – осведомилась Браун.
– Да, работал.
– Чем вы занимались в течение этого времени?
– Подготавливал приобретенные автомобили к продаже.
– Какие именно автомобили?
– «Феррари», «астон-мартин», «ягуар» серии «И», «шевроле-корветт», «эй си кобра», «остин-хили» и другие.
Браун кивнула:
– Кто был вашим начальником, когда вы работали в «ЛГ Классикс»?
– Генеральный директор мистер Старр.
– Майкл Старр, Микки? Также известный как Счастливчик?
– Да.
– Не подскажете, за тринадцать лет вы когда-нибудь видели Теренса Гриди на территории вашего предприятия?
– Теренса Гриди? – нахмурился он.
– Вон того мужчину, обвиняемого? – указала она на скамью подсудимых.
Мейсон-Тейлор посмотрел на Гриди и покачал головой:
– Нет, никогда.
– Видели его имя в какой-то отчетности? Документах?
– Теренс Гриди?
– Да.
– Нет, никогда.
– Вы уверены?
– Такое имя не так-то легко забыть, – улыбнулся Мейсон-Тейлор. – Нет, я никогда его не видел и не слышал о нем.
– Спасибо, – поблагодарила Браун.
– Мистер Мейсон-Тейлор, во время работы в «ЛГ Классикс» вы когда-нибудь участвовали в изготовлении поддельных автомобилей или, вернее, копий? – спросил прокурор.
– Да, несколько раз. Существует вполне законный рынок копий определенных моделей.
– Несколько раз? И отличалась ли конструкция какой-либо из этих копий наличием полостей, которых не было бы в оригиналах?
– Да, – уверенно ответил механик. – Довольно часто.
– Вы спрашивали, зачем они были нужны?
– Нет, я и так знал.
– И так знали? – изобразил удивление Корк. – Надо же. И что же вы знали?
– В мире автоспорта полно хитростей, так было всегда, – пожал плечами Мейсон-Тейлор. – В гонках ретроавтомобилей злостных нарушителей больше всего. Я всегда предполагал, что эти пустоты делали для того, чтобы снизить массу автомобиля и, следовательно, повысить шансы на победу в гонках.
– Вам никогда не приходило в голову, – наседал Корк, – что эти полости могли использовать для других целей?
– Зачем? – спросил Мейсон-Тейлор с искренним изумлением. – Что вы имеете в виду?
– Контрабанду наркотиков.
Удивленное выражение лица механика было красноречивым ответом, но он все же сказал:
– Извините, но это полный абсурд. Мои обязанности в «ЛГ» заключались в том, чтобы реставрировать автомобили, предназначенные для продажи, и готовить автомобили клиентов к гонкам.
– Хоть вы и знали, что помогаете им сжульничать?
– При всем уважении, – возразил Мейсон-Тейлор, – вы явно ничего не понимаете в автоспорте. Перед любым соревнованием все автомобили проходят тщательную проверку. В том числе их взвешивают. Моей задачей было повысить шансы на победу в гонках, но я всегда действовал в рамках правил.
Поняв, что вытянул не тот билет, Корк сел.
Браун снова встала.
– Итак, насколько вам известно, мистер Мейсон-Тейлор, ни один из автомобилей, принадлежащих «ЛГ Классикс», никогда не изготавливали и не использовали для контрабанды наркотиков? – уточнила она.
– Ни в коем случае, мадам.
– Больше вопросов нет, – сказала Браун.
Королевский адвокат уже собиралась вызвать последнего свидетеля защиты Барбару Гриди, когда ее помощник что-то прошептал ей на ухо.
– У нас сложилась ситуация, о которой мне срочно нужно сообщить вам, ваша честь, но в отсутствие присяжных, – обратилась к судье Браун.
– Господа присяжные, я должен попросить вас покинуть зал суда, пока я буду беседовать с мисс Браун, – сказал Джапп присяжным.
После того как присяжные удалились, Джапп велел Браун продолжать.
– Только что мне передали, что моя следующая свидетельница, Барбара Гриди, которая находится в дальнем конце зала суда, передумала выступать в качестве свидетеля защиты, ваша честь. Мне нужно время, чтобы с ней поговорить.
Теренс Гриди выглядел потрясенным до глубины души. Жена подошла к нему и закричала, по ее лицу текли слезы, она безудержно рыдала:
– Ты лживая скотина, ты разрушил нашу семью! Какой же дурой я была, ты мне лгал, детям своим лгал, а я сидела и слушала, как ты врешь тут, в зале суда. Если думаешь, что я буду тебя покрывать, то глубоко заблуждаешься!
– Барбара! Я не лгу, они все выдумывают, – с побледневшим лицом оправдывался Гриди. – Меня подставили, разве не видишь?
– Ты врешь, Теренс, врешь. Неужели ты считаешь, что твоя сказочка кого-то убедит, когда даже я сомневаюсь?
– Сейчас не время и не место для подобного поведения, это суд, – сурово заметил Джапп, повысив голос. – Объявляю перерыв в судебном заседании, чтобы вы решили данный вопрос.
– Пойдемте, давайте поговорим наедине, – сказала Примроуз Браун, повернувшись к Барбаре.
– Не тратьте время. С меня хватит. Он жалок и получит по заслугам. Пусть хоть пожизненное ему впаяют, мне все равно. – Она повернулась и в слезах выбежала из зала суда.
Прекрасно понимая, что это может стать основанием для апелляции, судья хмуро оглядел присутствующих в зале суда и на галерее для публики:
– Прошу вас всех не обращать внимания на то, что вы только что услышали. Если кто-либо из вас упомянет об этом в суде или за его пределами, вас обвинят в неуважении к суду и сурово накажут.