И он попросил судебного пристава Джейкоби Уайта отвести присяжных в комнату для продолжения дискуссии.
103
30 мая, четверг
Сорок пять минут спустя присяжные вместе с судебным приставом вернулись в зал и заняли свои места на скамье. Мэг трясло, от ужаса и отчаяния она ничего не соображала. Ей с трудом верилось, что все произошедшее утром – правда, что мнение коллегии присяжных изменилось так стремительно.
Она огляделась. В зале воцарилась полнейшая тишина. Ни единого движения. Ей казалось, что она попала в Музей мадам Тюссо. Теренс Гриди, аккуратно одетый, сидел, уставившись прямо перед собой, неподвижный, как статуя. Не шевелились адвокаты и прокурор в седых париках и темных мантиях; словно картонные фигуры, замерли зрители, расположившиеся в галерее для публики; застыли и репортеры, заполнившие до отказа ложу прессы.
Время остановилось.
Она поняла, что вот-вот лишится чувств.
Внушительная фигура судьи Ричарда Джаппа выделялась на фоне зала суда. Секретарь Морин Сапсед встала лицом к присяжным. Глядя прямо на Мэг, она произнесла дружелюбно, но более строго и официально, чем раньше:
– Старшина присяжных заседателей, пожалуйста, встаньте.
Мэг поднялась, дрожа еще сильнее и судорожно сжимая в руках листок. Она до смерти испугалась; казалось, ее того и гляди стошнит.
– Я так понимаю, что вердикт вы вынесли.
– Да… – со страхом взглянула она на судью.
Голос прервался, горло перехватило. Казалось, зрители в зале суда уставились на нее во все глаза. Наступила мертвая тишина. По затылку Мэг скатилась капелька пота. В ушах застучало. Сердце бешено заколотилось.
– Считаете ли вы, что подсудимый виновен в совершении преступления, указанного в первом пункте предъявленного обвинения? – спросила Сапсед.
– Виновен, ваша честь, – наконец выдавила она.
По залу суда пронесся громкий вздох. Какая-то женщина на галерее для зрителей закричала: «Боже, нет!»
Судья с явным раздражением поднял глаза и дождался тишины. Секретарь суда снова обратилась к Мэг:
– Это ваш общий вердикт?
На всякий случай Мэг вновь взглянула на листок:
– Это вердикт большинства, ваша честь, десять к одному.
Мэг зачитывала вердикты присяжных по остальным пяти пунктам обвинения против Гриди. Каждый был вынесен большинством десять к одному и гласил «виновен».
Сапсед обвела взглядом присяжных и подытожила:
– Большинством голосов десять к одному вы выносите решение о том, что подсудимый виновен по всем пунктам предъявленного обвинения.
Присяжные повернулись к ней, пара из них кивнула.
Мэг бросила взгляд на скамью подсудимых. Гриди по-прежнему бесстрастно смотрел вперед.
Судья разрешил Мэг сесть и повернулся к Гриди:
– Теренс Гриди, вы признаны виновным по всем предъявленным вам пунктам обвинения. Завтра утром я вынесу приговор вам и второму обвиняемому Майклу Старру. – Тут он обратился к двум охранникам, стоявшим позади: – Пожалуйста, уведите подсудимого.
После того как Гриди увели, Джапп снова заговорил с присяжными:
– На протяжении всего этого сложного и порой весьма запутанного судебного процесса вы усердно и добросовестно выполняли свои обязанности. Я понимаю, что из-за того, что судебный процесс затянулся на три недели, некоторые из вас понесли финансовые потери, а также что вам были доставлены определенные неудобства. Завтра в десять утра я вынесу приговор обоим подсудимым. Поскольку на данный момент ваши обязанности выполнены, присутствовать вам не обязательно, но, если пожелаете, мы будем вам рады. – Он помолчал. – Мне остается лишь поблагодарить вас за работу. Возможно, вам покажется любопытным, конечно, если вы не знали до этого, что суды присяжных возникли в двенадцатом веке, во времена Генриха Второго, который создал их для разрешения земельных споров. Для этого он собрал коллегию из двенадцати свободных граждан. Уважаемые присяжные заседатели, думаю, вам будет приятно узнать, что еще в тринадцатом веке в состав коллегии присяжных входили как женщины, так и мужчины. Наверное, они опередили свое время. На мой взгляд, это прекрасный образец правосудия, которым по праву может гордиться наша страна. Я благодарю вас за то, что вы поддерживаете эту традицию.
– Всем встать.
104
30 мая, четверг
Всю дорогу до Хова Мэг, едва сдерживая слезы, пыталась связаться с Лорой. Ответа не было.
В голове бешено вертелся хоровод мыслей. Что делать? Что ей делать? У нее ничего не вышло. Что ей сказать своему мучителю, когда он позвонит, а он, несомненно, позвонит?
Теперь, когда нечего терять, может, стоит пойти прямиком в полицию и рассказать всю историю? Но не будет ли у нее из-за этого проблем с законом? За лжесвидетельство? Препятствование отправлению правосудия? Все это не важно, лишь бы вернуть Лору, все равно, даже если она в итоге попадет в тюрьму, только бы дочь была в безопасности. Но вернет ли она ее? Сумеет ли? Как? Обратившись в полицию Эквадора? И что им сказать? Она даже не знает, где Лора и Кэсси: все еще на Галапагосских островах или в Эквадоре? Они могут быть где угодно в Южной Америке.
Мэг вернулась мыслями к бурным событиям последних полутора часов. По крайней мере, проголосовали они десять к одному. Не единогласно. Может, злобный ублюдок, по крайней мере, зачтет ей это? Неужели он не понимает, что так решило большинство?
Придя домой, она привела в порядок клетки животных. И стала ждать звонка.
Мэг испробовала все, чтобы отвлечься, и прежде всего включила новости по телевизору. Но мысли метались из стороны в сторону, она не могла сосредоточиться – новости ее не интересовали, она думала только о Лоре. Лора должна быть в безопасности. Все на свете потеряет смысл, если с ней что-нибудь случится.
«Позвони, пожалуйста, позвони. Милая Лора… Пожалуйста, позвони, ты, урод».
Мэг решила, когда он позвонит – если он позвонит, – она будет напирать на то, что старалась изо всех сил, в то время как шансы на успех таяли на глазах. Она отдастся на его милость, будет взывать к лучшей стороне его натуры.
Но он не позвонил.
105
31 мая, пятница
Как и думала Мэг, Гарольд Траут тоже был здесь. Человек на пенсии, свободного времени уйма, вполне можно и прийти, тем более что он наверняка с нетерпением ждал, когда свершится правосудие. Правосудие, в котором он имел удовольствие поучаствовать.
Как и она.
Когда критическая ситуация миновала, Мэг решила поступить по совести и проголосовала за виновность Гриди.
Траут сидел за столом в комнате присяжных и читал сегодняшний номер газеты «Аргус». Заметив, что Мэг вошла, он слегка повернулся, нарочно демонстрируя ей заголовок на первой полосе:
БРАЙТОНСКИЙ АДВОКАТ ВИНОВЕН!
Изнывая от тревоги за Лору, она коротко кивнула ему, не в настроении разговаривать и уж тем более выслушивать его злорадствований, и налила себе кофе покрепче.
При других обстоятельствах она бы тоже с нетерпением ждала, что Теренс Гриди получит по заслугам. Но двадцать минут спустя, войдя в зал суда и заняв свое место на непривычно пустой скамье присяжных, она все еще надеялась – и молилась, – что случится чудо.
Именно об этом она вновь и вновь размышляла долгой ночью. Прерывистый сон на короткий миг освобождал ее из заточения, в которое превратилось ее сознание, но каждый раз, когда она просыпалась и возвращалась к реальности, страх усиливался. В конце концов где-то около трех часов ночи она сдалась, спустилась в кухню, налила чашку чая и села за компьютер. Она была совершенно одна. Ей казалось, что уже целую вечность она не получала весточки от Лоры.
В Америке же годами рассматривают апелляции преступников, приговоренных к смертной казни. Неужели Примроуз Браун не поднимется в ту же секунду, как войдет судья, и не заявит, что подает апелляцию? Так ведь делают? Мэг несколько раз попыталась найти в «Гугле» информацию об апелляционном процессе, но то ли слишком устала, то ли ей не удавалось сосредоточиться. Мысли метались из стороны в сторону, но она с раздражающей регулярностью попадала на американские веб-сайты, понимая, что их правовая система во многих аспектах отличается от британской.
И всю ночь, каждые пару минут, она хватала телефон, проверяя, нет ли голосового от Лоры, звонка, который она почему-то пропустила, или СМС, или сообщения в «Вотсапе». И каждый раз снова набирала ее номер.
Где Лора? И конечно же, Кэсси? А родители Кэсси? Как им все объяснить?
Где они?
Где эти твари их держат?
Она вздрогнула, когда на ухо ей внезапно зашептали, и почувствовала чей-то неприятный запах изо рта.
– Надеюсь, он получит по заслугам.
Это была Мэйзи Уоллер. Она кивнула Мэг и опять прошептала:
– Знаю, вы сделали все возможное, чтобы обсуждение было справедливым, но вердикт в итоге правильный. Мы же все это понимаем?
В ответ Мэг слегка улыбнулась и возвратилась к своим мыслям. Она посмотрела на королевского адвоката и ее помощника Сайкса, а также на высокого седовласого адвоката Гриди, сидевшего позади вместе с двумя другими юристами, по-видимому ассистентами. На протяжении всего судебного процесса троица была поглощена заботами: обменивалась записками, совещалась, перешептывалась, передавала бумажки Примроуз Браун или ее помощнику. Мэг было интересно, о чем думает седой адвокат. Он казался человеком жестким и хитрым, – может, у него припрятан туз в рукаве, которым он планирует воспользоваться в последнюю минуту, прямо перед вынесением приговора? Если и планирует, то виду не подает. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и выглядел, по ее мнению, чересчур расслабленно – словно зритель в театре, который предвкушает, что занавес вскоре поднимется и начнется увлекательный спектакль.
«Возможно, адвокаты все так и воспринимают», – подумала Мэг.
Не важно, выиграли они дело или проиграли, гонорар свой все равно получат; для них это просто действо. Она посмотрела на места для зрителей, которые, в отличие от скамьи присяжных, были забиты под завязку. Она увидела Барбару Гриди, ее сына и дочерей, которые пришли посмотреть на исход судебного разбирательства. Тут она заметила мужчину, внешне слегка напоминающего латиноамериканца; он смотрел на скамью присяжных. На нее, что ли?