– Ну, показывай! – нетерпеливо воскликнул молодой взволнованным голосом, сорвавшимся на фальцет.
Бородатый Магомед присел на колено. Развязал мешок. И с нервным смешком высыпал из него несколько пачек долларов и тысячных рублевых купюр в банковских упаковках. В мешке оставалось еще много этого добра. Магомед взял пачку, провел по ней пальцем, на его лице расцвела блаженная улыбка…
– Хорошо-о-о, – сладострастно прошептал молодой, стоящий за спиной бородатого. Потом вытащил из-за пояса пистолет «ТТ» со свежим запахом пороха. Прикусил губу, от чего его лицо перекосила сосредоточенная гримаса. И выстрелил в спину Магомеду… Потом еще. И еще… Он методично нажимал на курок, пока магазин не опустел и тело не перестало дергаться.
– Рустам, зачем ты его застрелил? – без каких-либо видимых эмоций спросил долговязый.
– Как?! – изумился Рустам, выщелкивая опустевший магазин, прилаживая новый и обратно затыкая пистолет за пояс.
– Патроны только зря тратишь, – пояснил долговязый. – Мужчина не стреляет в кого попало и когда попало. Нож тебе зачем?
Рустам стыдливо потупил взор. Он всегда с трепетом воспринимал критику и советы старшего брата. И в лепешку готов был разбиться, чтобы заработать его похвалу.
Долговязый водитель присел рядом с мешком и стал собирать в него разбросанные пачки, брезгливо вытер одну, на которую брызнула кровь, о темно-коричневый пиджак лежащего мертвеца.
– Уф… Ах… Ай везет нам, Рустам! Как же везет! – долговязый веревкой перевязал туго набитый мешок.
– Привет вам, граждане разбойники и бандиты, – прозвучал спокойный густой бас. – Добычу делите?
Братья резко повернулись на голос и увидели невысокого широкоплечего человека с добродушным широким лицом бульдога, в странном камуфляже, украшенном зелеными ленточками. Незнакомец двигался легким прогулочным шагом. Самое интересное, что он был безоружный, только подбрасывал в руке десантный нож.
– Своих валите, ядрен-батон? – кивнул пришелец на труп. – Не по-человечески как-то.
– Собака! – тонким голосом воскликнул Рустам, быстро выдернув из-за пояса еще горячий ствол.
И рухнул на траву как подкошенный. Со стороны кустов послышался негромкий хлопок бесшумного оружия.
– Ну что, гражданин разбойник? – незнакомец приблизился к сидящему на корточках горцу. Тот был безоружен – автомат оставил в машине.
Пришелец подбросил в руке десантный нож и вздохнул:
– Ты не виноват, что оказался здесь. И что нам нужна машина. Так уж вышло…
– Не отдам! – горец попытался телом заслонить мешок с деньгами. – Не дам, пес!!!
Выверенный, аккуратный удар.
Фауст ногой отпихнул отяжелевшее тело, произнес:
– Еще одним меньше…
Из зарослей появились десантники. Цыган, поглаживая только что отлично отработавший «винторез», процедил презрительно сквозь зубы:
– Крысятники. Друг друга поедом жрут…
– Транспорт есть, – удовлетворенно отметил Ник, оглядывая залитый кровью салон. – Барана эти черти, что ли, здесь резали?
– Деньги делили, – усмехнулся Цыган. – Это процесс серьезный, чреватый обильной кровопотерей.
Судя по всему, бандиты грабанули какой-то небольшой банк. Такая смута – идеальное время для смены собственников денежных средств и вещей. Все законы, сложившиеся годами связи, положение в обществе не стоят ничего. Реальную ценность представляют лишь автомат, причастность к серьезной вооруженной группе, а также решимость взять свое…
Бандитам действительно не повезло, что разведывательно-диверсионной группе понадобился транспорт. Иначе десантники прошли бы мимо, прошуршали бы как сквозняк по кустам – тихо и незаметно. Но обстоятельства требовали кардинальных решений. До резидента «Агасфер», с которым необходимо встретиться в кратчайшие сроки, предстояло добираться через всю Ичкерию. Поэтому без хорошей машины не успеть.
На подходящий автомобиль десантники набрели быстро. На беду незадачливых разбойников.
Транспорт достали. Теперь главная задача – проехать через пылающую Ичкерию до точки рандеву с резидентом…
Акула вытащил из-за заднего сиденья джипа зеленый флаг и приторочил его к антенне.
– Газават! – вскинул он победно кулак. – Они не пройдут!
– Кто не пройдет? – полюбопытствовал Цыган.
– А никто не пройдет…
Цыган поднял мешок с деньгами, взвесил его в руке. Улыбнулся белозубым ртом:
– Могли бы неплохо гульнуть.
– Бросай в машину, – махнул рукой Ник.
– Пригодятся, – Цыган подбросил мешок и, как волейбольный пас, подал Бизону.
Бизон на лету поймал мешок, взвесил его в руке, уважительно кивнул – мол, неплохо…
Денег там было немало. Офицерская зарплата за многие десятилетия. Но они не вызывали у него никаких эмоций. Так же, как и у других бойцов группы. Дело не во врожденном бессребреничестве и альтруизме. Просто эти люди поклялись служить другим богам. Одни служат золотому тельцу, ублажая его и принося в жертву многое, в том числе и свою душу. Другие – Богу Войны Марсу. А тот забирает людей целиком, без остатка. Все остальное становится неважным, блеклым, когда у тебя постоянная альтернатива – жить или умереть, добить врага или пасть в схватке самому. Жестокий Бог, жестокое служение.
«Война бывает первая и больше не кончается», – как поется в известной песне…
Счастливы те, кто находит свою судьбу. Хотя все считали, что судьба у Бизона, в миру Юрки Вольнова, должна была сложиться совершенно по-иному. Ему предстояло стать именно жрецом золотого тельца. Во всяком случае, родители рассчитывали именно на это. Как могло быть иначе, если отец шишка в Центробанке, а мать – директор филиала коммерческого банка, брат – за границей, тоже, естественно, в банке. И Юра – отличник по жизни. Добросовестный донельзя, он всегда делом исповедовал завет дедушки Ленина – учиться, учиться и учиться. Медалист школьный. Куда ему путь? В престижный институт! Потом в банк! К деньгам поближе!!!
Он окончил с отличием экономический факультет МГУ, бесплатное отделение. Хотя для родителей и нетрудно было выложить целое состояние за обучение, Юра привык всего добиваться сам. Домашний ребенок. С врожденной трудолюбивостью, переходящей в дикое упрямство. Начав что-то делать, он не мог остановиться. Сдвинуть его с пути было не легче, чем пинком отогнать железнодорожный состав.
Поскольку в школе до некоторого времени Юра был эдаким ботаником, отец, чтобы привить сыну боевые мужские качества, отдал в секцию бокса. При этом расчетов на какие-то спортивные вершины ни у кого не было. А Юра зациклился. К двадцати двум годам – мастер спорта в тяжелом весе. На ринге он не отличался экспансивностью и взрывным стилем ведения боя. Он просто мощно пер, как асфальтоукладчик, на противника, при этом до мелочей просчитывая стратегию боя и тактические приемы. Ему немного не хватало куража и злости, мешало рвать на куски противников врожденное добродушие человека, который сильнее всех окружающих. Но вместе с тем всегда нравился бой, поединок. Он умел и любил побеждать. И доводить все до логического конца. До совершенства…
Когда по окончании университета он получил повестку из военкомата, семья всерьез сей факт не восприняла. Это был призыв офицеров запаса – в университете имелась военная кафедра. Естественно, отмазаться ничего не стоило. Но тут грянул захват средней школы ичкерскими террористами.
Все дни, пока в южном российском городке разворачивалась невиданная доселе трагедия, Юра не мог оторваться от телевизора. Он напрочь выпал из обыденной реальности. И лишь завороженно смотрел на искаженные страданием, равнодушные, перепуганные детские лица. На отчаяние родителей. На нахальные, самодовольные и вместе с тем пришибленно-опасливые рыла боевиков, заученно и скучно вещавших о свободе, исламе и джихаде. А потом и на спецназовцев, прикрывающих детей своими телами и получающих вместо них пули. Он видел, как злобные, потерявшие человеческий облик фанатики изничтожают ЕГО НАРОД.
И в душе Юры произошло нечто… Трудно подобрать точное слово этому. Наверное, нечто сакральное. Судьбоносное. А от судьбы-злодейки не уйдешь. В сознании выпускника-краснодипломника экономического факультета МГУ будто включилась запрятанная глубоко до поры до времени программа.
«Мужики мы или нет – такое терпеть», – возникла холодная мысль. И еще появилась уверенность, что нельзя всю жизнь прятаться за чужие спины. Глядя на ведущего переговоры, преисполненного ощущением собственного величия предводителя боевиков, выставляющего фантастические условия и считающего, что может поставить на колени великую страну, Юра вдруг понял – это зло в чистом виде. И кто-то должен с ними бороться. Если отвернуться и сделать вид, что ничего не происходит, однажды зло придет в твой дом. И такие же самоуверенные кровопийцы, для которых что собаку убить, что ребенка неверных – все одно, разорят и твой очаг. Придут за твоими детьми. И еще перед глазами стояла картинка – спецназовец, вытаскивающий из огня ребенка. И тут Юра ясно увидел свой путь…
В общем, его тогда капитально зациклило на этой идее, и теперь уже разуверить в ней не могли никакие доводы разума. И он отправился в военкомат сдаваться.
В военном комиссариате смотрели на него как на чумного. И призывать его вообще никуда не хотели, потому что за день до этого отец накоротке, в доверительной обстановке, встретился с военкомом и порешил все вопросы к взаимному удовольствию.
– Я хочу служить в боевом подразделении, – заявил Юра.
– Повоевать хочешь? – саркастически хмыкнул майор, который время от времени видел романтиков, стремящихся в горячие точки. Но в основном это были пацаны, не особо привязанные к этой жизни, у которых дурная энергия бьет через край, насмотревшиеся боевиков. Они требовали записать их обязательно в спецназ, чтобы быть круче всех, метать ножи и грызть противника зубами. Тут же взрослый, умный, образованный парень – выпускник МГУ, мастер спорта, надежда и опора такой семьи, у которой нет других забот, кроме как грести деньги лопатой, а потом их тратить. Такого просто не может быть.