Я уловила острый животный запах. Обмочился от ужаса.
– Эй, Питер, – прошептала я, подойдя к нему. Он вздрогнул – увидел, как мрак прорезали желтые глаза. – Ты что, боишься?
– Не надо, ладно? – по-детски попросил он, прижав руки к бледным щекам. – Пожалуйста, ладно? Л-ладно?..
– Мы голодны. Мы хотим есть.
Глаза Питера закатились: он начал проваливаться в спасительный обморок. Я подхватила его и вцепилась зубами в жилистую шею. Мясо убитого давало странную силу, наполняло энергией.
– Оливия, – прошептал Алекс. Я подняла на него взгляд: в серой темноте ярко светились две красные точки. – Спасибо.
Его тело почти восстановилось за время, проведенное здесь, но что-то изменилось в поведении, манерах, мимике. Я подозревала, что последнее обращение Алекса в имаго наложило на него своеобразный отпечаток. Он постоянно облизывал губы, совсем как я, вздрагивал от любого шороха, разговаривал медленно, стараясь подобрать слова. Правый глаз так и остался черной жижей с алым пятном в центре, а левый остался карим. Видимо, не всем дано безопасно переворачивать сущность с ног на голову – кто-то может не вернуться обратно целиком.
– Холли? Ты сыта?
Холли подняла на меня взгляд синих сияющих глаз и кивнула. По ее подбородку струились бордовые капли.
– Выдвигаемся скоро, – твердо сказала я. – Никаких больше промедлений.
Алекс и Холли кивнули.
От спячки в последние два дня в погребе никто не отказывался. Даже Холли, не привязанная к рассветному времени, спала достаточно долго, тесно вжавшись в меня. Я чувствовала ее страх и напряжение – они пахли металлом, и во рту ощущался привкус никелевых монеток.
Королева не отступала. Она снова и снова штурмовала мысленную блокаду, и я понимала ее усердие: Холли ускользнула прямо из-под носа, а захват моего сознания провалился. Иногда грань между мной и ней становилась размытой, и тогда я начинала считать в обратную сторону от тысячи, чтобы напрячь мозги. Если она все же прорывалась, Алекс надевал мне на глаза повязку, сделанную из грязного лоскута, и отводил в дальний угол. – Ты считаешь, что можешь прятаться, Оливия? – Заткнись, заткнись… – Ты уже моя. И Холли моя.
– Замолчи… – Я опускалась на пол, прижимаясь щекой к сырой земле. – Закрой свой…
– Но ведь здесь никого нет, Оливия. Ты говоришь сама с собой. – Ты, ты здесь, ты меня достала! – Здесь никого нет.
Я кусала костяшки пальцев до крови и рычала, стараясь заглушить дьявольский шепот за тонкой перегородкой черепа. Алекс и Холли мрачно наблюдали за мной, не приближаясь и не подавая голосов. В этой борьбе я была одинока как никогда. Когда мы вышли из погреба, луна показалась мне такой же яркой, как театральные софиты. Я не узнавала нас в трех мертвецах, вечно голодных, измученных резью в желудках и обезумевших от паранойи. Необходимо было покинуть Бойсе, вырваться из путаных сетей его улиц, добраться до шоссе.
На Кэпитал-бульвар рядом с голосующим Алексом остановилась лимонно-желтая «субару». Из переднего пассажирского окна весело замахала девушка.
– Эй! – крикнула она. – Садитесь, если по пути! Солнце на колесах радуется каждому незнакомцу!
– Нам нужно в Вегас. – Алекс крепко обнял Холли и меня за плечи. – Это совпадает с вашим маршрутом?
– Более чем! – рассмеялась девушка. – Это и есть наш маршрут. Ну же, шевелитесь!
Я втолкнула Холли в теплый салон, мимоходом отмечая дурманящий сладковатый запах. Интересно, откуда он? Явно не от освежителя воздуха в форме ломтика арбуза. За рулем оказалась миловидная девушка с длинными блестящими волосами цвета воронова крыла. Веселушка, зазывающая нас в машину, тоже отличалась неординарной шевелюрой: длинные волосы, заплетенные в две французские косы, пестрили голубым, розовым, зеленым, желтым, да просто всеми существующими на свете цветами.
– Привет! – воскликнула она. – Как дела?
Ее восторженный голос встретило мрачное мычание. Мне не хотелось разговаривать, да вдобавок бинт на бедре промок насквозь; на черной ткани брюк выступали бурые пятна. Как бы невзначай я прикрыла их ладонью.
– О, мы же не представились! – Девица захихикала, глядя на подругу, тихо ругающуюся на какого-то безбашенного велосипедиста. – Это Кими. А меня зовут Эппл. Эппл Грин. И не смейтесь над моим именем.
– Я Джо, это Амели и Шелли. Но у нас нет денег и вообще…
– Слушай, мы просто подбираем всяких странных чуваков по дороге, – протянула Ким. – Никто ничего нам не должен. Только три правила: первое – ничего не иметь против гомосексуалов, второе – не смеяться над нашей тачкой, третье – не смеяться над Эппл, да, Эппл?
– Точно!
Я прильнула к окну, вяло провожая взглядом проезжающие мимо машины и время от времени поглядывая на Ким. Похоже, у нее были азиатские корни: раскосые глаза довольно красноречиво говорили об этом, но высокие острые скулы, пухлые губы и курносый нос создавали интересный контраст. Слово за слово выяснилось, что Эппл и Ким родом из Вирджинии. Долгое время Эппл перебивалась подработками и терпела тяжелое положение в семье, но в девятнадцать лет встретила Ким, и все «как-то закрутилось». Теперь они летели в Неваду – тратить деньги, высланные Ким ее братом.
– Вы страшно интересные! – воскликнула Эппл, глядя на меня вытаращенными зелеными глазищами. – А зачем вы едете в Неваду?
– Встретиться с другом, – пробормотал Алекс.
– А! Типа, встречи в пустыне, бах-бах, все такое? – Эппл изобразила пальцами два пистолета и, сдув с них воображаемый дымок, захихикала.
Холли закатила глаза. Похоже, в мрачной атмосфере убежища она совсем отвыкла от радостных лиц. Все мы очерствели: высасывая чужую кровь, словно заменили ею собственные души.
– У тебя довольно странный глаз, – заметила Эппл, глядя на Алекса. – Типа, черный и радужка красная… Это задумка такая?
– Я делал тату на глазном яблоке, – улыбнулся Алекс, но на его щеках от напряжения заходили желваки.
Эппл широко улыбнулась.
– На сегодня наш пункт назначения – Туин Фоллз, – произнесла Ким, глядя на нас в зеркало заднего вида. – Там и остановимся. Поищем какой-нибудь отель…
– На два номера денег хватит? – обеспокоенно спросила я.
Не хотелось чувствовать себязадницей-должницей, но выбора не было.
– Эппл, бумажник в бардачке, – скомандовала Ким и страшно ударила по клаксону, притормаживая перед прытким автомобилем. – Куда ты едешь, трахнутый козел!
– Хватит, – констатировала Эппл, пересчитывая неприлично толстую пачку банкнот. – У Кими милый братец, постоянно присылает деньги! Майкл просто лапусечка, да, Ким?
– Фантастический лапусечка, – рассеянно подтвердила Ким.
– У тебя волосы… интересные, – подала голос Холли. – Ты покрасила все сразу?
Эппл чуть нахмурилась, глядя на нее, но улыбаться не перестала. Неудивительно, что она стушевалась – ей ведь не удалось рассмотреть лицо Королевы.
– М-м-м, нет. – Она выпутала из косы волнистую золотистую прядь. – Эту я покрасила после поездки в Лос-Анджелес. А вот эту, – она высвободила нежно-розовую, – в Токио.
– Ого, – не удержалась я, – впечатляет! Неужели ты побывала в стольких местах?
Эппл хитро улыбнулась, накручивая выбившиеся пряди на палец.
– Нет никаких якорей для человека, не знающего слова «дом».
Желтая «субару» прибыла в Туин Фоллз около полуночи. Эппл успела несколько раз поспать и столько же раз вынести мне мозг: она заметила, как фосфоресцируют наши глаза, ловя блеск городских огней. Я не представляла, как сдержанная Ким терпела все это, и подозревала, что где-то в аду существовала особая пытка – бесконечная поездка в одной машине с Эппл.
Для ночевки девушки выбрали отель с очень претенциозным названием – «Королевские угодья».
– Это классное место! – заверила Эппл, отстегивая ремень безопасности.
Я не сомневалась: судя по припаркованным машинам, здесь нам могли предложить лишь матрас, постеленный на крыльце. Матрас, на котором спала какая-нибудь вшивая и страдающая энурезом дворняга.
– Здравствуйте, – поздоровалась Ким, зайдя в фойе первой. – Можем ли мы снять два номера на пять человек?
– О-о-окей. – Худощавая девушка за стойкой быстро застучала пальцами по клавишам, и ее высокий хвост запрыгал в такт движениям. – Сто пятьдесят долларов.
Эппл отсчитала несколько банкнот. Девушка проверила каждую на подлинность и положила в папку на молнии.
– Сто восемнадцатый и сто тридцатый. – Она вручила нам два ключа.
– Располагайтесь, мафиози-убийцы, – весело произнесла Эппл, поднимаясь по лестнице. – Завтра встаем чуть свет!
Алекс открыл дверь номера и, пропустив вперед меня и Холли, щелкнул замком. Его лицо стало решительным и бледным, глаза заблестели сильней.
– Вернемся к теме, – тихо сказал он. – Я весь день думал, как поступить по прибытии в Вегас. Прежде всего необходимо найти Майло. Выманить его подальше от Королевы, чтобы выяснить, где находится Игла. Этим займется Холли.
– Что-о?
– Ты же Королева! Раз есть связь имаго с мозгом матери, значит, и мать может ползать по нашим мозгам! – Алекс потер предплечье, и я догадалась, что там растет новая язва, разъедающая его тело. – А значит, ты можешь попробовать связаться с Майло мысленно. Если это сделает Юная, то вряд ли он распознает разницу между дочерью и матерью.
– Но я боюсь! – запаниковала Холли. – Вдруг я выдам нас? Я же…
– Холли. – Я положила руку на ее напряженное плечо. – Все у тебя получится. Я рядом.
Она взглянула на меня растерянно и испуганно. Я ободряюще улыбнулась, и она уступила.
– Хорошо. Что мне нужно делать?
– Закрой глаза. – Алекс погасил настенные бра, и номер погрузился в мягкий полумрак. – Постарайся абстрагироваться, но не расслабляйся. Каждую секунду тебя могут атаковать чужие мысли.
– Как сложно, – пробормотала Холли.
Еще пару секунд ее лицо было напряженным, но вскоре черты начали смягчаться. Подрагивали длинные ресницы, едва заметно шевелились губы. Мы благоговейно наблюдали за первым путешествием Юной Королевы по чужим сознаниям. Я почувствовала странную рябь в мыслях – так волнуется воздух, когда кто-то быстро проходит рядом. Хоть бы она нашла Майло, хоть бы вычислила среди тысяч других имаго…