— Короткий фитиль! Короткий фитиль!
Гномам не нужно повторять дважды, и они срываются как один. Хускерлы единым рывком проскакивают входной портал, мельком взглянув на искру, мерцающую над чугунным горшком. Скирфир уже убрался, волоча за собой своего мула; воины различают пламя его фонаря, покачивающегося далеко впереди. Грохоча железом, воины перебирают ногами, пытаясь догнать его. Позади них опомнились гоблины; топча своих мертвецов, они бросаются вверх по ступеням, и вот уже на пороге вырисовывается бронированный силуэт вражеского поединщика…
Дверь взрывается.
Сухой взрыв, сопровождаемый дымным пламенем, разом разметывает крыльцо подземного города. Гномов подбрасывает вверх тормашками, и вокруг них проносится шквал обломков и осколков. Прочная бронзовая дверь сгибается как игральная карта, выскакивает из своей рамы и врезается в полтора десятка гоблинов, а затем рикошетит и плющит еще восьмерых или десятерых. Портал наполняется едким дымом, со сводов зловеще сыплется пыль и мусор. Ялмберик поднимается одним из первых, все еще пошатываясь и хрипя. Он помогает Тэккру подняться на ноги, затем подает руку другому сотоварищу. И только когда на его перчатке смыкаются исцарапанные когти, до него доходит, что это поединщик гоблинов, с совершенно обожженной мордой. Воин урук-маугов замахивается копьем, но Тэккр проламывает ему череп до самых глазных яблок, прежде чем тот успевает завершить удар.
— Подъем! Уходим отсюда! — объявляет тан, замечая, что его собственный голос странно глухо звучит.
Притупленность его слуха не объяснить его травмированными барабанными перепонками. От разгромленного портика доносится тяжкий гром, постоянно набирающий силу. Вся долина оглашается непрерывным грохотом, от которого дрожит земля. В дымном полумраке Ялмберик и Тэккр обмениваются ошеломленными взглядами. Взрыв разбудил гору: должно быть, ударная волна заставила обвалиться ледники на вершинах скал. У них едва находится время на осмысление: на порог наваливается катаклизм — белый шквал, обрушивающийся с мощью землетрясения. Большинство гоблинов, несомненно, погребены под лавиной. Гномы оказываются в ледяной тьме; морозная пыль смешивается с дымом, вызывая долгие приступы кашля.
На подземелье окончательно спускается хрупкая тишина, изредка нарушаемая отдельными остаточными обвалами. Наконец в темноте прокашливается Тэккр:
— Ну, знаете… Если и после этого дракон не проснется…
Возвращается по собственным следам Скирфир, он приносит с собой свет и дает хускерлам пересчитаться. Они выглядят потрепанными — помятые доспехи, заиндевевшее оружие, растрепанные бороды, — и половина из них ранены. Но они живы и божатся — не без бахвальства, — что отделались царапинами. Сам Ялмберик задыхается; удар медвежьей лапы и последовавший взрыв здорово помяли ему ребра. Но он скрывает свои боли. Пока его воины приходят в себя, сам он устраивает быстрый импровизированный совет с Радсвином и Скирфиром.
— Ты видел, куда делись Трудир и леты? — спрашивает тан у Горелого Рта.
— Я вот что думаю. В любом случае, это вход в укрепление: за ним должен лежать туннель с оборонительными зигзагами, и пока что никаких разветвлений… Собственно, очень похоже на большие ворота Кинингберга. Достаточно просто пойти прямо, и мы их найдем.
— Наконец-то хорошие новости, — ворчит Ялмберик.
— Но нам все равно лучше поторопиться, — добавляет Скирфир. — Я точно не скажу, но я, пока готовил свою петарду, заодно слышал какую-то суматоху внутри. Что-то вроде боевых криков и визга альвов…
Ялмберик тут же собирает отряд и отдает приказ возобновить поход. Леванг зажигает вторую лантерну от огня Скирфира, и эти два фонаря разбрасывают слабые круги света в подземной тьме. Гномы идут по огромному туннелю; как и предполагал взрывник, путь иногда сужается, заставляя огибать древние редуты. Скальные стены отдают холодом склепа; выработки настолько старые, что просачивающаяся вода покрыла стены кальцитом и выстроила завесы из сталактитов то тут, то там. Но вскоре они слышат шум и гам, и видят свет других огней. Из теней выходит и приветствует их Трудир.
— Безумно рад вас видеть! — говорит он. — Ну и тарарам! Мы уж думали, сейчас вся гора на голову встанет!
— А что груз? И твои парни? — лихорадочно осведомляется тан.
— Почти никакого ущерба, — отвечает дружинник. — Мы наткнулись на небольшой отряд гоблинов в двух шагах отсюда, у входа в большую пещеру. Несколько галерейных крыс. Они чуть не перебили весь караван, но мы с Онарром и Вигом справились с ними. Двое так и лежат вместо половичков для ног, остальные убежали. Вот из-за петарды случилась настоящая проблема. Она так грохнула, что мулы ошалели. Хорошо, что мы не ушли далеко вверх: залы реально огромные, еще немного, и они бы разбежались во все стороны. Леты их успокаивают, но один там получил удар копытом. Не сильно приятное зрелище…
Трудир ведет Ялмберика и хускерлов к импровизированному биваку. С левой стороны туннеля леты окружают мулов, повернув их мордами к скале, и надевают на них шоры и путы. Хотя животным подвесили под нос полные кормушки, им едва ли до еды; мулы стучат копытами, закатывают округлившиеся глаза и беспокойно стригут ушами. У стены напротив несколько альвов возятся вокруг покалеченного, который душераздирающе стонет. От них, вставая, отделяется тщедушная фигурка и бросается к тану.
— О! Сеньер! Хвала Древним! Вы вернулись! — восклицает Литтиллитиг.
— Это что за цирк? — рычит Ялмберик. — Кто приказал спутать мулов?
— Я, сеньер, — отвечает бригадир. — Взрыв, лавина, бой… Они так испугались, что мы чуть не потеряли половину из них. А Славпусьян тяжело ранен. Я решил, что лучше…
— Ты мне их сейчас же распутаешь, и живо-живо! Нам нужно будет быстро выдвигаться. Удержите как-нибудь ваших тупых тварей! Твой раненый, он поднимется?
— Боюсь, что нет, сеньер. Его лягнули в грудь. Он кашляет кровью и задыхается. Нам придется его везти…
— Ничего подобного, — обрывает тан. — Или идет, или помирает. Мы не станем бросать припасы, чтобы погрузить лета.
— Но, сеньер…
— Но? — взорвался Ялмберик. — Что «но»? Я тебя сейчас размажу с твоими «но»! Еще раз поспорь с моими приказами, и я тебе голову оторву!
— Прояви благоразумие, бригадир, — вмешивается Радсвин. — Раненый для морального духа войска даже хуже мертвого. Попытка спасти твоего бритого может стоить больше жизней, чем она того стоит.
— Мы не можем обременять себя инвалидами, — мрачно добавляет Скирфир. — Не в такой момент, когда позади гоблины, а впереди дракон.
При упоминании о драконе по отряду пробегает заметный озноб. Многие из них напрягают слух, пытаясь уловить в подземной тьме топанье бронированных лап или рокочущее дыхание.
— Холера! — громовым голосом нарушает Ялмберик испуганное молчание. — Что эта армия гоблинов потеряла в Вирмдейле?
— Может быть, они пытаются обойти Диггенлау с фланга, — говорит Радсвин. — А может, они, как и мы, пытаются найти черный ход в Веорбург.
— Но дракон? — перебивает Тэккр. — Как они осмелились бросить ему вызов? И почему он не расправился с ними?
— Они прятались — ну, пока не свалились нам на спину, — замечает Ялмберик.
— В любом случае, некоторые из них уже внутри, — настаивает Трудир. — Их немного, это которых мы видели, но кто знает, нет ли там других…
— Нет смысла дергаться, — продолжает Ялмберик, — нужно выбираться, и поживее, пока мы не влипли в какие-нибудь совсем большие неприятности.
— Вся проблема в том, чтобы найти правильный маршрут, — замечает Радсвин. — Забытый город должен быть очень обширным, с уймой разных уровней в высоту. Где нам искать проход в Веорбург?
— Столетие назад веорбургские леты, наткнувшиеся на галерею старого города, шли вслед за медной жилой, — припоминает Скирфир. — Нам нужно найти породы, богатые самородной медью, или жилы куприта и малахита. Мы окажемся в нужном районе.
Тэккр корчит раздраженную гримасу:
— Рудная разведка с висящим на заднице драконом, то-то будет жара!
— Хватит из дракона делать гору, — бурчит Ялмберик. — Цель — поддержать снабжением Веорбург любой ценой. А это значит, что колонна должна добраться до наших. И вот как мы все организуем: если дракон выползет к нам, мы с Глашатаем Закона им займемся. Тэккр возьмет на себя командование хускерлами, Трудир — дружинниками, а пока мы общаемся с червем, вы продолжаете свой маршрут. Как это вам?
Эти слова были встречены с оторопью, у всех выразившейся по-разному. У Тэккра отпала челюсть, Трудир комично поднял брови, и даже Горелый Рот выглядит впечатленным. Маленький Литтиллитиг потерял дар речи. Только Радсвин остается флегматичным; он молча кивает, словно само собой разумеется, что он готов броситься в пасть чудовищу.
— Понятно, что кому-то такую штуку придется проворачивать, — признает Скирфир. — Но на сколько вы его сможете задержать?
— Продержимся столько, сколько сможем, — ворчит Ялмберик. — Лишняя причина пошевеливаться.
— Возможно, у меня есть подсказка, как локализовать область поиска, — осторожно вмешивается Литтиллитиг.
— Как локазо-что? — переспрашивает тан.
— Как поточнее определить район смычки с подземельями Веорбурга, — пояснил бригадир. — Туннель, в котором мы находимся, покрыт конкрециями; это означает, что его порода — известняк или мергель. Но вы заметили, что заслоны на зигзагах, защищающие вход, сделаны из другого камня? Это граувакка, которую строители города, несомненно, выбрали за ее прочность. Это песчаник, а песчаник — это порода, которая часто содержит медь. Столетие назад веорбургские леты обнаружили заброшенную каменоломню по медной жиле. Я отсюда вывожу, что мы можем сэкономить время, обыскивая раскопанные участки только в песчанике. Как только мы найдем кристаллы куприта, малахита или азурита, значит, мы у цели.
Ялмберик задумчиво разгладил свои усы, затем согласился:
— Хм… Да, это очевидно.
— Если совместим поиск породы и категории кристаллов, заметно сэкономим время, — вставляет бригадир. — Это несомненный выигрыш, который может с лихвой компенсировать перевозку раненого…