сказал о ней Алле, когда был у нее в постели? Или решил, что моя сестра — игрушка? Потешился — и поминай, как звали! А если она поедет к этой невесте и все расскажет? Что, не нравится? Но это дело будущего. Да и не очень ты, кажется, дорожишь своей невестой. А вот вчерашней твоей Дульсинее она сегодня же попортит прическу. Да-да, характер у Аллы не ангельский, она хоть кому вцепится в волосы.
— Какой Дульсинее? О чем ты говоришь? — в ужасе пролепетал Дмитрий.
— Какой Дульсинее? Той самой, которую провожал вчера к автобусу, вокруг которой так петушился, что не захотел даже поздороваться с нами на остановке.
— Так это знакомая отца. Мы с ним вместе… При чем тут она? И не заметил я вас с Аллой, честное слово!
— Еще бы заметить? Видел я, как ты посматривал на эту «знакомую отца». А дальше? Заперлись у себя в квартире и даже по телефону не захотели поговорить с девчонкой. Интеллигенты дутые! Ну, это вам так не пройдет. Алла в таком состоянии, что сегодня же вечером подкараулит ее, и…
— Нет! Только не это! — вскричал Дмитрий, хватая Виктора за руку. — Я прошу тебя, Виктор! Умоляю! Не за себя прошу, за отца. Он не вынесет такого удара. Тропинина для него… Да и что он вам сделал, что?! Ну, я — другое дело. Я виноват. Да, виноват. Я подлец, мерзавец! Можешь ударить меня, можешь избить, как собаку. Только не трогайте Тропинину, не трогайте отца!
— Хм! Ударить его! Будто этим поможешь сестре. Да знаешь, в каком она сейчас состоянии? Я говорил, как осточертело ей здешнее болото. Встретив тебя, она словно другой мир увидела, словно заново родилась, наслушавшись твоих обещаний. А теперь? Что теперь ей делать? Руки на себя наложить? И ведь может дойти до этого, Но уж тогда… — глаза Виктора сверкнули неприкрытой угрозой.
Дмитрию стало страшно:
— Да разве я не понимаю… Я сделаю все, что в моих силах.
— Вот это другой разговор. А то — «с какой стати»? Сумел напакостить — сумей и помочь человеку! Алле надо найти приличное место. А где и как? Она — физик. Хватит ей по школам болтаться с ее дипломом. Ей надо работу по специальности. И не где попало, а в хорошем институте. Как, скажем, у вас. Обещал ты ее туда устроить? Обещал я знаю, когда своего добивался. Вот и напиши для нее рекомендательное письмо. Прямо своему шефу. Да как следует попроси, он тебе не откажет. Есть же у вас в лаборатории место какой-нибудь лаборантки, препаратора или еще там кого. Пока ее что угодно устроит. А иначе…
— Хорошо, я напишу, — поспешно согласился Дмитрий. — Завтра же напишу.
— Нет, не завтра. Сегодня, сейчас! Пойдем вот сюда, на почту, там и бумага, и чернила…
— Да как же так, сразу? Надо подумать, что писать, взять у нее все данные.
— Там вместе и подумаем. А данные. Данные у меня В голове — я о сестре все знаю.
— И тороплюсь я, ждут меня, — уцепился Дмитрий за последнюю соломинку. — Ну что тебе один день?
— Мне-то ничего. А вот Алла не будет терпеть и полдня. Она только и ждет вечера. Даже адрес Тропининой где-то раздобыла. И я ни за что не ручаюсь.
Дмитрий понял, что от Виктора не отделаться и, как ни стыдно будет потом смотреть в глаза шефу, письмо придется написать.
— Ладно, пошли, напишу все, что надо.
Семнадцатому от первого
Во что бы то ни стало, любыми путями вы должны завладеть диском и бумагами Странника. В случае успешного проведения операции вас ждет удвоение счета в банке и обещанная вилла на Гавайях.
Вы должны также продолжать непрерывное наблюдение за самим Странником, в ходе которого установить все его связи, изучить всех контактирующих с ним людей, быть в курсе всей его переписки и телефонных разговоров и — главное — выяснить, что он собирается предпринять по выходе из больницы, особенно обратить внимание на возможное намерение установить контакт с официальными властями.
В случае отъезда Странника из Вормалея сообщите маршрут следования и организуйте сопровождение его всюду, ни на минуту не выпуская из своего поля зрения.
При любой попытке Странника связаться с официальными властями воспрепятствуйте этому всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами и немедленно сообщите нам подробности.
Наведите справки о всех родственниках Лесника (их адреса, место работы, занимаемые должности). Поищите факты, которые могли бы его скомпрометировать. Выясните его слабости, склонности, заветные желания. Установите отношение к нему местных властей.
Сообщите нам основные факты биографии Дельца: год и место рождения, время прибытия в Отрадное, места службы в годы войны.
Подтвердите прибытие восемнадцатого и девятнадцатого.
Глава восьмая
— Премного благодарна, мил человек, — проворковала Клавдия, проворно пряча вновь принесенные Чалым деньги. — Ну, зато и я для тебя постаралась, все вызнала. Живет, значит, этот Колесников бобыль бобылем. Нет у него ни семьи, ни сродственников ни здесь, ни в каком другом месте. Была, правда, говорит, жена когда-то там, у этих, с другой звезды. Да я чаю, брешет он это. Мыслимо ли дело жениться бог знает на ком! Словом, сейчас он один, как перст. И из знакомых — никого, кроме Степана. А потому ехать ему отсюда решительно некуда. Так он и сказал Силкину: «Не знаю, говорит, куда теперь и податься». И етрину свою везти не знает куда. Потому, говорит, никто ему не поверит. А особливо про то, что добыл он ее у этих, с другой звезды. Вот разве, говорит, в тот институт, где он когда-то работал, да ведь и там, поди, не дураки, чтобы…
— Постойте, постойте! — перебил ее Чалый. — Что за институт? Как называется, в каком городе?
— Кто ж его знает, он не говорил. А ты у Кузьмы спроси, у него, должно быть, записано. Он ведь работал у него, у Колесникова-то! А Кузьма все пишет! Хитрущий мужик!
— Хорошо. Ну, а что вы еще узнали?
— А все. Все, что ты наказывал. Писем этот Колесников ни от кого не получает и никому не пишет. По телефону ни с кем не говорит. Ну, а про планы его… что, стало быть, собирается он делать, как от нас выпишется, так уже сказывала тебе, он и сам не знает, потому как…
— Та-ак, ясно. Теперь вот что, Клавдия Никитична…
— Еще что-нибудь вызнать?
— Нет, хватит и того, что узнали. Теперь у меня к вам другая просьба будет.
— Что же за просьба такая? — насторожилась Клавдия.
— Да так, пустяк! Скажите, этот Силкин каждый день сюда приходит?
— Каждый! Как я дежурю, так всегда.
— И сегодня приходил!
— Должно быть, приходил. Мы ведь с десяти сменяемся.
— Понятно. Значит, завтра утром вы здесь будете?
— До десяти.
— Так вот, я хочу попросить. Как придет этот Силкин, так скажите ему, что Колесникова из больницы выписали.
— Как же я ему скажу? А он потом узнает…
— Ну и что? Скажете, ошиблись. Или кто-то другой ошибся.
— Да зачем тебе это надо, чтобы Силкина задурить?
— Надо. Очень надо! Я потом объясню. А пока вот к моему конвертику еще и перстенек приложим.
— Не знаю уж как и быть?.. — закачала головой Клавдия, не сводя глаз с золотого перстенька.
— Да чего не знать-то. Скажете Силкину: выписался Колесников, и все тут! А за мной не пропадет.
Степан Силкин только что позавтракал и начал собираться в больницу к Максиму, как вдруг раздался сильный стук в дверь, и в избу к нему стремительно вошел незнакомый молодой мужчина в кожанке.
— Здравствуйте. Мне нужен Степан Семенович Силкин.
— Ну, я Силкин, — поднялся Степан, оглядывая гостя.
— Я из института ВНИИгеолприбор, где работает Максим Владимирович Колесников. Вот мое удостоверение, — мужчина сунул под нос Силкину красную книжицу и, не снимая кожанки, сел возле стола.
— Ну и с чем ты пожаловал, мил человек?
— Максим Владимирович вчера спецрейсом прибыл в институт и в спешке — завтра у него срочный доклад о Результатах здешних работ — забыл захватить у вас нужнее бумаги и кое-что из вещей, а главное — диск с необходимой ему информацией. Так вот, мне надлежит как Можно скорее доставить все это Колесникову.
— Как же это?.. — пожал плечами Силкин. — Вчера утром я с ним виделся. Он еще с палочкой спускался ко мне. А сегодня…
— А вот так, папаша. Темпы сейчас, темпы! Мертвого на ноги поставят, если надо. Давайте, собирайте все скорее, меня тоже специальный вертолет ждет.
— Ты меня не торопи! — нахмурился Силкин. — Темпы темпами, а я сначала схожу в больницу и все узнаю сам.
— Чего узнаете?
— Узнаю, в самом деле выписался Максим или ты что-то путаешь.
— Экий вы Фома неверующий! Ну, идемте в больницу, только скорее. — Чалый взглянул на часы и первым шагнул к выходу.
— Ну, удостоверились? — сказал Чалый после того, как Силкин трижды расспросил Клавдию, как и когда выписался Максим. — А теперь собирайте все быстрее. Время не терпит.
— Да что ты заладил: собирай, собирай! Сам вижу теперь, что надо. Вот ты и напиши мне адрес института.
— Зачем вам адрес?
— А ты пиши, пиши, раз я говорю.
Чалый вырвал из блокнота листок и, набросав адрес, протянул его Силкину.
— Что еще?
— А больше ничего. Сейчас соберусь и полечу. Мне как раз в городе надо побывать, сына навестить. Вот я все и сделаю разом.
— Да вы в своем уме?! Меня специально оторвали от дела, дали вертолет. Завтра в шестнадцать часов у Колесникова доклад. А он — «сам полечу, сына навещу»… Вы представляете, когда вы доберетесь до института? Ведь в райцентре пересадка на самолет. Да будут ли еще места.
— Знаю, все знаю, а вещи Максимовы передам только ему в руки.
— Вы что, не верите мне? — Чалый снова вынул из кармана красную книжицу.
— А с какой стати должен я верить тебе и этому твоему мандату? Для меня слово Максима — закон!
— Ну, хорошо, черт возьми! Полетим вместе, передадите все лично Колесникову. Идите собирайтесь, я подожду.
— Вот это другое дело. Я живо, ждите меня вон там на опушке, — кивнул Силкин в сторону дороги на аэродром.