— Часов в шесть вечера. Дмитрий взглянул на часы:
— С ума сойти! Еще почти полсуток. Нет чтобы позвать с утра, потолковать на свежую голову.
— Но ведь у меня впереди еще рабочий день. И потом, людям надо о стольком поговорить, столько рассказать друг другу.
— Хотел бы я иметь стенограмму их разговоров!
— Зачем! Обо всем, что нужно, ты узнаешь вечером.
— А я хочу знать все, понимаешь, все! Ведь этот Колесников да и Тропинина — оба они, можно сказать, нашпигованы информацией. И какой информацией! Каждое их слово следовало бы транслировать на весь мир.
— Но они еще и просто люди, Дима. Хорошие, милые люди.
— А бог с ними обоими! Но эта нейтринная стабилизация… Как ее решили там, в иных мирах? Впрочем, я и свою идею сегодня выложу. Посмотрим, одинаково ли мы мыслим. Кстати, где мои вчерашние расчеты, надо там кое-что уточнить.
— Да сядь, позавтракай сначала!
— Нет, теперь уж не до завтраков.
— Вот, в общем, и все, — закончил Максим свой рассказ. — В принципе, как видите, проблема решается до-вольно просто. И Дмитрий Андреевич был на верном пути. Но осуществить ее на практике будет чрезвычайно трудно — и в конструктивном, и особенно в технологическом отношении. Поэтому мы должны обязательно воспользоваться материалами, которыми снабдили меня наши улетевшие друзья. Эти материалы заключаются в моих собственных записях, сделанных в информатории корабля, которых, прямо скажем, все равно недостаточно, а главное — информационном диске системы Агно, содержащем не только все необходимые сведения по стабилизации ядер, но и совершенно уникальные данные по другим разделам естествознания. Беда, однако, в том, что и эти записи, и этот диск остались в Вормалее. Их спрятал где-то во время моей болезни один хороший человек, старый охотник Силкин, а с ним, похоже, произошло какое-то не счастье. Выписавшись из больницы, я обнаружил, что дом старика разграблен, а сам он неизвестно куда исчез. Видимо, кто-то охотится за моими вещами. Мне самому еле удалось уйти от преследования. В такой обстановке я не решился даже начать поиски диска и, чтобы не наводить врагов на след, поспешил покинуть Вормалей.
— А может, диска давно уже нет? — подал голос Дмитрий.
— Нет, с помощью элемента связи я установил, что диск где-то там, в усадьбе Силкина. Но теперь нужно торопиться: диск может быть обнаружен и выкраден в любую минуту.
— И тогда информация окажется в руках врага? — спросил Зорин.
— Нет, информацией не сможет воспользоваться никто. Она считывается диска только через элемент связи. Малейшая попытка вскрыть диск, равно как и моя смерть, поведут к мгновенному его самоуничтожению. Но это не утешение. Потеряв диск, мы сами лишимся ценнейшего источника информации. Вот я и хотел посоветоваться, как быть?
— Что думать, надо лететь в Вормалей. И немедленно! — решительно заявил Дмитрий.
— Кому лететь, нам двоим?
— Хотя бы.
— Нет, друзья, так дело не пойдет, — остановил их Зорин. — Максим Владимирович поступил разумно, покинув Вормалей. Теперь ты, Дмитрий, предлагаешь повторить ту же самую ситуацию. Один или двое — дело не меняет. За каждым вашим шагом будут следить, и стоит вам найти диск, как враги вырвут его из рук, не останавливаясь ни перед чем.
— Что же делать?
— Я предлагаю лететь вам обоим в институт Дмитрия и там уже решить, как организовать поиски диска.
— Это исключено, — возразил Максим. — В институте мне просто не поверят. Я уже имел дело с «большими» учеными. Они шарахаются от одних слов «внеземная цивилизация». Какие у меня доказательства?
— Доказательства есть, — ответил Зорин. — Нептуний, с которым работает Татьяна Аркадьевна.
— Как, у тебя есть нептуний, Таня? — удивился Максим.
— Да, Этана подарила мне ампулку нептуния для медицинской практики.
— Что же ты молчала? — Это совсем меняет дело. Тогда: летим в институт. Завтра же!
— Прошу вас, Сергей Сергеевич, проходите. Вы говорите, хорошие новости?
— Так точно, товарищ генерал, — коротко ответил Левин, кладя на стол объемистую папку с документами.
— Ну что же, выкладывайте, — сказал Звягин, жестом приглашая подполковника сесть.
Тот раскрыл папку:
— Прежде всего, сообщение из Вормалея. Местные товарищи, ведущие наблюдение за Чалым и его сообщниками, установили, что вынюхивают эти шакалы. Колесников, оказывается, привез с собой некий диск, что-то вроде магнитной ленты, с уникальной информацией, позволяющей, в частности, нейтрализовать любое ядерное оружие.
— Что вы говорите!
— Да, именно так, И диск этот до последнего времени хранился у Силкина. Вот почему они так обхаживали старика.
— Так. А где диск сейчас?
— Этого пока установить не удалось. Во всяком случае, Чалый до сих пор до него не добрался, хотя и перерыл сверху донизу весь дом Силкина и чуть не отправил на тот свет самого старика-охотника.
— То есть?
— Силкина нашли в лесу сильно избитого, с серьезной травмой черепа, и в настоящее время он находится в больнице в бессознательном состоянии. Есть подозрение, что это дело рук Чалого.
— Та-ак… Ваше решение?
— Я дал указание: усилить наблюдение за Чалым и в случае, если он все-таки доберется до материалов Колесникова, принять все меры к изъятию их и задержанию его самого. Хуже другое: о местонахождении диска, как видно, ничего неизвестно и Колесникову. Силкин успел все перепрятать. А сам он, как я уже докладывал…
— Да, обидно. Но Колесников, я полагаю, найдет выход. Главное, чтобы материалы не попали в руки врага.
— Это я гарантирую, Денис Павлович.
— Хорошо. А какие вести от Рябинина?
— Рябинин сообщает, что рекомендация на Нестеренко была написана Дмитрием Зориным под давлением некоего «Виктора», назвавшегося братом Нестеренко и грозившего Зорину в случае отказа расправой над его отцом и женщиной, которую тот любит.
— Значит, шантаж?
— Да. И хоть это ни в коем случае не оправдывает Зорина, тем более, что все началось с его интимной связи с Нестеренко, здесь нам больше делать нечего. А вот так называемый Виктор…
— Что известно о нем?
— Пока немного. Но Рябинину удалось напасть на след этого молодчика. Кстати, помог ему в этом отец Зорина, главный врач одного из кисловодских санаториев. Я приказал Рябинину установить самое строгое наблюдение за «Виктором» с тем, чтобы выйти на его шефа. Не исключено, что им окажется сам неуловимый «четвертый».
— А-а, эта лиса Джон Снайдерс? Пора, давно пора бы прибрать его к рукам.
— Да больно уж хитер и ловок.
— А может, мы слишком близоруки?
— Я учту ваше замечание, товарищ генерал.
— Да уж придется. Ну, а Колесников? Почему он в Кисловодске?
— Все очень просто. В Кисловодске, оказывается, живут жена и сын Колесникова. К ним он и приехал. Но самое важное — Колесников и младший Зорин уже сегодня вылетели в Москву, по-видимому, в институт ядерной физики, где работает Зорин. Рябинин проследил за ними вплоть до посадки в самолет и просит встретить их. Вот: рейс — 3215, прибытие в Москву — десять двадцать четыре. Я уже сделал соответствующее распоряжение.
— Хорошо, но почему Колесников и Зорин?
— Да понимаете, жена Колесникова работает в санатории Зорина-старшего, ну и, по-видимому, физик Зорин и Колесников быстро нашли общий язык.
— Ну, что же, теперь как будто… Вдруг в дверь кабинета постучались:
— Разрешите, товарищ генерал? Срочное донесение, — дежурный офицер связи быстро подошел к столу и положил перед генералом запечатанный конверт.
— Да, теперь как будто все становится на свои места, — закончил Звягин, не спеша вскрывая конверт. — Вы можете идти, капитан, — кивнул он офицеру.
— Слушаюсь, товарищ генерал.
Звягин пробежал глазами донесение и вдруг с силой ударил ладонью по столу:
— Шляпы! Ротозеи! Чекисты называется!!
— Кого вы так, товарищ генерал?
— Кого? Да этого вашего Рябинина и всех там, в Кисловодске!
— А что случилось?
— Что случилось! Вот послушайте: «Рейсовый самолет Аэрофлота № 427611, рейс 3215, Минеральные Воды — Москва, со ста двадцатью пассажирами на борту, в результате вооруженного нападения трех террористов на экипаж изменил маршрут следования и, перелетев государственную границу, приземлился в одном из аэропортов Турции. Частям ПВО страны из гуманных соображений был дан приказ — не прерывать полета. Названные террористы попросили политического убежища и были интернированы турецкими властями. Политического убежища попросили и два советских гражданина — Колесников М. В. и Зорин Д. А. Последние были также интернированы турецкими властями, но позднее похищены неизвестными лицами, и потому в настоящее время о месте их пребывания турецким властям ничего не известно». Дальше обычная дипломатическая белиберда, заверения в непричастности Турции к похищению советских граждан, обещание все расследовать самым тщательнейшим образом и так далее и тому подобное. Вот такие пироги, товарищ подполковник. Снайдерс еще раз утер нам нос. И как утер! А этот ваш Рябинин! Он проследил, видите ли, до посадки на самолет. А дальше?
— Всего не учтешь, товарищ генерал. Тем более такой наглости…
— А я требую и буду требовать, чтобы мои работники учитывали все. Абсолютно все! Иначе им нечего делать в Управлении. Так и доведите до сведения Рябинина.
— Слушаюсь, товарищ генерал.
— Теперь так. Срочное распоряжение нашим людям в Турции, да и… в Штатах, конечно: во что бы то ни стало и как можно быстрее установить местонахождение Колесникова и Зорина. Далее. Немедленно подготовить всю необходимую документацию на обоих для представления в Министерство иностранных дел. Не упоминая о космической одиссее Колесникова, разумеется. Ну, а лейтенанту Рябинину…
— Капитану, товарищ генерал, — осторожно напомнил Левин.
— Ну, а лейтенанту Рябинину, — жестко повторил Звягин, — мой приказ: кровь из носу, а чтобы «четвертый» был взят. Без этого пусть и глаз в Управление не кажет.