— Чего и следовало ожидать. Ждите здесь, — и человечек унесся отдавать распоряжения.
— Ох, не нравится мне все это. — Хан уставился в пол и побарабанил пальцами по ящику.
— Не каркай. — Гемм тоже был не в восторге от идеи привлечь к поискам колдуна.
— А я не каркаю, я ясно вижу. Как говорится, «и опыт, сын ошибок трудных…»
— Ну-ну, гений ты наш.
— Вот увидишь, эта затея добром не кончится.
— Кончай душу травить, говорю, — разозлился Гемм. — И так никакого настроения, а тут ты еще со своими предсказаниям, оракул хренов! — Гемм резко поднялся и отошел.
— Чего это он? — Хан повернулся к Пурвису.
— Переживает человек, не видишь, что ли?
— А, тогда другое дело. — Штурман зевнул, откинулся на стену и закрыл глаза. — Разбудишь, когда что-нибудь случится…
Глава 7
Время тянулось до нудности медленно. Гемм скучающим взглядом наблюдал за магом, удобно устроившимся на полу у низенького, похожего на кукольный, стола. Корнелиус где-то разжился несколькими листами бумаги и авторучкой, и теперь, подперев лоб пальцами, что-то быстро строчил. Изредка, в задумчивости, он пытался обмакнуть кончик ручки в несуществующую чернильницу, и тогда надолго застывал с протянутой рукой, а после раздраженно пожимал плечами и опять принимался писать. Работал он в каком-то исступленном вдохновении, будто опасался потерять мысль, внезапно озарившую его. Вязь неразборчивых букв и цифр с непостижимой скоростью стройными рядами ложилась на бумагу. Гемм даже позавидовал Корнелиусу — с развитием технологий искусство письма отмирало за ненадобностью, и мало кто сейчас мог сравниться в этом мудреном искусстве с магом.
— Что вы делаете, Корнелиус? — не вытерпел Гемм, когда маг отложил в сторону третий исписанный лист и взялся за следующий.
— А? — поднял голову Корнелиус. — О, простите, почтенный Сартор, я задумался и не расслышал вашего вопроса.
— Я спросил, чем вы заняты.
— Видите ли, — выпрямил спину маг, — я пытаюсь понять, какой состав сотворил святой отец, смешав несколько растворов. Я должен докопаться до истины, ведь мы должны вернуться в свое время.
— А чем вам не нравится у нас?
— Не хочу вас обидеть, но… — Корнелиус пожевал губами. — Все, что окружает меня — оно выше моего понимания. Я чувствую, что никогда не смогу постигнуть величие вашего мира и, тем более, привыкнуть к нему.
— Я, наверное, разочарую вас, Корнелиус, но никакого величия в моем времени нет. Разве что технический прогресс, шагнувший очень далеко. Но люди, подозреваю, остались теми же, какими были и в ваше время.
— К глубокому моему сожалению, вынужден с вами согласиться. — Глаза мага сделались печальными. — Пустые страсти, мелкие склоки, сражения во имя сражений, в которых гибнут люди. Разве что — вы правы — изменились способы умершвления ближнего своего. Но, по сути, какая разница, копье или удивительный луч, изрыгаемый неведомой мне пушкой? Результат один и тот же. Но, следует признать, и у вас есть удивительные вещи, такие как железные корабли, пересекающие непостижимые умом расстояния в пустоте. Или вот эта ручка с неиссякаемым запасом чернил, — поднял руку Корнелиус, любуясь авторучкой. — Поразительная и крайне полезная вещь!
— Да, конечно. Но я не совсем понимаю, о каких растворах вы говорите, если вам достаточно пошевелить пальцами, чтобы, образно выражаясь, перевернуть мир вверх тормашками.
— Увы, в магии не все доступно на уровне микроманипуляций. Для более серьезных и сложных заклинаний приходиться привлекать алхимию, как катализатор. Говоря проще, правильно составленные растворы концентрируют природные силы, упорядочивая их необходимым образом. Правда, здесь, на этой планете, я чувствую себя почти богоравным, как бы хвастливо и высокопарно не звучали мои слова. Но многое мне все же недоступно.
— Понимаю. Ну, не буду вас отвлекать.
Маг в знак признательности склонил голову и продолжил прерванное занятие, а Гемм вернулся к ящикам в углу и опустился на пол. Рядом, стоя на коленях, вдохновенно копался в одном из раскрытых ящиков отец Ансельм. Гемм покосился на него. Увлечение монаха инструментами немного пугало командира. И не столько само увлечение, сколько мысли о том, как мог бы употребить инструменты святой отец, выпади ему случай воспользоваться ими. Обычные, казалось бы, плоскогубцы или «ресничный» захват с выдвигающимися тонкими лапками мог превратиться в орудие пытки, которыми, по всей вероятности, отец Ансельм и полагал их.
Пощелкав ножницами для резки металла, святой отец удовлетворенно прищелкнул языком, отложил их в сторону и вытащил из ящика газовый ключ.
— Что за удивительная вещь! — сказал он, покрутив колесико.
— Ключ для монтажа труб, — нехотя пояснил Гемм.
— Как-как? — заинтересовался отец Ансельм.
— С его помощью можно соединить две трубы, скрутив их… гайкой.
— Гайка? — лицо монаха вытянулось от непонимания.
— Такая круглая вещь с резьбой внутри.
— Что такое резьба?
— Архимедов винт, — сказал Хан, приоткрыв один глаз.
— А! Мы тоже используем его. В коленодробилке и еще в «груше» — замечательная вещь, скажу я вам!
Гемма передернуло.
— Я имею в виду, архимедов винт, — быстро добавил отец Ансельм, незаметно, как ему казалось, засовывая ключ в глубокий карман комбинезона.
— Да-да, — пробормотал Гемм, морщась.
— А это что за диковинная вещь? — Святой отец запустил руки в ящик и бережно извлек похожий на больших размеров пистолет.
— Прошу вас, осторожнее! — предупредил любопытного монаха Гемм. — Плазменный резак.
— Для чего он служит?
— Резать металл.
— Пила?
— Нет. Как бы вам объяснить… При нажатии на кнопку получается очень горячее пламя. Только прошу не нажимать!
— Хорошая штука, — отец Ансельм разочарованно убрал палец с кнопки, но резак не отложил, продолжая его вертеть в руках и ощупывать с благоговейным трепетом.
Гемм хотел сказать монаху, чтобы тот положил на место опасную игрушку, но его отвлек приблизившийся Фелки.
— Вещь доставлена! — с горделивым видом объявил человечек.
Из-за его спины выступил другой, чуть повыше ростом и протянул Гемму небольшой полиэтиленовый пакет.
— Вот!
Командир заглянул в пакет и поворотил нос.
— Разве не нашлось ничего другого?
— А что не так? — Фелки тоже засунул нос в пакет. — Тряпка как тряпка, долго пользованная — самое то, по-моему.
— Но не ношеное же белье!
— Слушай, дылда, — напустился на Гемма Фелки, — ребята принесли то, что ты просил, так? Они, не жалея сил и носов, все тщательно обнюхали и нашли самое что ни на есть ношеное.
— Но не до такой же степени!
— Нет, погоди, — Фелки решил не сдаваться без боя. Он подобрал с пола палочку и подцепил ей вещь. — Почему не подойдет эта конкретная вещь?
— Ты хочешь, чтобы наш уважаемый маг брал след по грязным трусам?
— Трусам? Что такое трусы? — недоуменно повел носом Фелки.
— Набедренная повязка, только аккуратно сшитая, — любезно пояснил Хан, открыв глаз.
— Фу! — Фелки поспешно бросил трусы в пакет и гадливо наморщил нос. — Предупреждать же надо.
— Успокойтесь, многоуважаемый Гемм, — остановил перепалку маг, — мне подойдет любая вещь.
— Вы правда собираетесь их нюхать? — поразился Пурвис.
— Кхм, — откашлялся в кулак Корнелиус, — нюхать несвежее исподнее вовсе не входило в мои намерения, уважаемый Мел, — в том нет ни малейшей необходимости. Но если у вас принято так поступать, я готов пойти на жертвы!
— Нет, нет, — остановил Гемм мага, — обойдемся без ненужных жертв. Значит, вы готовы по… данной вещи указать нам, где находится ее обладатель?
— Более того, — кивнул Корнелиус, — я не только отыщу его, но и перенесу сюда.
— Еще не хватало! — встал в позу Фелки. — Здесь, между прочим, очень секретный Центр.
— Что такое?
— Сюда его переносить нельзя! — отрезал Фелки, не озадачиваясь бесполезными с его точки зрения объяснениями.
— Но должен же я его куда-то перенести! — растерянно поморгал маг.
— Вот же свалился на мою голову! — забормотал Фелки, почесывая за ухом. — Ладно, перенеси в коридор. Но только не сюда!
— Будь по-твоему, маленький человек, — согласился Корнелиус. — Дайте одежды!
Гемм протянул раскрытый пакет магу. Тот заглянул внутрь него и начал водить над ним руками, едва слышно бормоча заклинания.
Из-за ящика, у которого на коленях стоял отец Ансельм, выглянула зверушка, чем-то смахивающая на расплющенного небольшого варана с узкой, сильно вытянутой мордочкой, и уставилась синими бусинами глаз на монаха.
— Цвирк! — сказала зверушка.
Отец Ансельм вскрикнул и отпрыгнул назад.
— Не двигайся, монах! — предупредительно выкинул руку Фелки. — Она может кинуться.
Отец Ансельм застыл, выставив перед собой плазменный резак.
— Цвирк, — повторила зверушка и, перебрав короткими лапками, стремительно взбежала на штанину к монаху.
— Уйди! Пошла прочь! — отмахнулся резаком отец Ансельм и вскочил.
— Цвирк, цвирк, — зверушка повела носом и вновь двинулась на монаха.
— Прочь, гнусная тварь! — отец Ансельм еще отступил и, случайно задев плечом Корнелиуса, воздевавшего руки, словно собираясь взять финальный аккорд, повалился на пол.
Никто сразу не понял, что произошло. С пальцев мага сорвались голубоватые разряды, окутали святого отца, и того не стало. Был — и нет, только воздух хлопнул. Секундой позже к ногам пораженных людей упали черная одежда, белье и ботинки Фарро — самого министра не было. Все некоторое время в остолбенении тупо взирали на них.
Зверушка приблизилась, обнюхала вещи и шмыгнула за ящик.
Фелки очухался первым.
— Посмотрите в коридоре! — отдал он команду, и двое человечков, салютнув, выбежали в двери, но вскоре вернулись обратно.
— В коридоре никого нет, шеф!
— Чего и следовало ожидать, — завозился на ящике Хан, сплюнул в сторону и повторил: — Я же предупреждал.