— Но почему? — вскинул брови отец Ансельм.
— Потому что тебе непременно будет уготовано место на так любимой тобой дыбе рядом со мной.
— Но о подобном открытии нельзя молчать!
— Кому есть дело до твоих великих открытий? — только и отмахнулся Корнелиус. — Людям вовсе не нужна Истина, а все новое настораживает или пугает. Людей вполне устраивают их верования — с ними спокойно и просто живется.
— Как ни печально, но ты прав колдун, — повесил плечи отец Ансельм. — Но погляди! Мы, кажется, куда-то движемся! Господи, какая красота!..
Отец Ансельм и маг уставились на экран, в неимоверную звездную даль, устремившуюся навстречу им с непостижимой быстротой. Казалось, не звезды летят к тебе, а ты падаешь в сверкающее бездонное великолепие и вот-вот нырнешь в него с головой. Ощутив легкое головокружение, отец Ансельм вцепился одной рукой в спинку кровати, на которой сидел, а другой смял одеяло. А звезды все убегали и убегали в стороны, вверх, вниз, их становилось все меньше, некоторые превратились из ярких точек в ослепительные шары и пронеслись мимо, еще и еще, и не было этой круговерти ни конца ни края. И вот, наконец, в центре запылала, лохматясь всполохами огненных лент, оранжевая звезда, сместилась и ушла влево. Раскаленными до бела дробинками промелькнули две планеты. Судно, сбавив скорость, приближалось к ярко-голубому шарику, закутанному в молочно-белое кружево облаков.
— Корнелиус, смотри, святой крест! — воскликнул отец Ансельм, указывая на экран дрожащей от охватившего его волнения пальцами.
Там, чуть левее занявшей уже полэкрана планеты, блистала в солнечных лучах крестовина, действительно сильно смахивающая на крест. Эффект портили утолщения посередине и внизу, паутина решетчатых балок и нечто вроде перевернутого зонта наверху.
Маг не ответил, а монах трижды осенил себя крестным знамением и, сложив ладони, забормотал молитву.
Но с приближением корабля стало понятно, что это вовсе не крест, а огромная, сверкающая белизной труба, к которой крепилась вовсе не перекладина, а неимоверно огромных размеров кольцо, все в геометрически правильных наростах. К кольцу были пристыкованы несколько судов разных размеров, казавшихся миниатюрными на фоне гигантского строения.
— Что это? Что это такое? — воскликнул отец Ансельм, судорожно впившись пальцами в плечо мага.
— Боюсь ошибиться, но, думаю, нечто вроде космического города, — поморщился от боли Корнелиус, освобождая плечо.
— Город? — едва слышно повторил отец Ансельм и, пресыщенный впечатлениями, без чувств растянулся на кровати.
— Зря мы сюда летели, — сказал Гемм, свернув личный рабочий объем. — Они не дают разрешение на пересечение границы.
— Как не дают? — воскликнул Фарро, приближаясь к командиру. — Вы сказали им, кто я?
— Они и без меня в курсе, кому принадлежит судно — ответчик работает исправно.
— Тогда в чем же дело?
— Дело в отношении Сегнеции к Федерации.
— Она лояльна нам!
— Да, но при этом всячески старается подчеркнуть свою независимость. Для коммерческого судна они, скорее всего, и сделали бы исключение. Но для правительственного, по неизвестным причинам объявившегося у них под носом без положенного запроса, однозначно последует отказ.
— Глупость какая! — Фарро в задумчивости взялся терзать подбородок. — Ну, скажите им, что я прибыл не как официальное лицо.
— Я так и сделал. Понимают, сочувствуют, но не могут нарушить правила.
— Тогда, может быть, вернемся к предложенному мной варианту?
— Тиберия? Нет, там мы однозначно окажемся в ловушке.
— Другая планета?
— У нас мало топлива. При втором отказе в посадке может не хватить на обратную дорогу. Так что нужна дозаправка.
— В чем же состоит проблема?
— В деньгах. — Гемм потер палец о палец.
— Не вижу никакой проблемы! — министр скроил презрительную физиономию. — Запросите мое министерство, и вас обеспечат необходимой суммой.
— И через несколько часов вместе с деньгами здесь объявятся ваши друзья, — усмехнулся Хан.
— Полагаете, наши дела настолько плохи? — сошел с лица Фарро.
— А вы считаете иначе? — прищурился Хан. — Да после всего, что произошло на Пальнеро, они просто вынуждены пришить вас.
— Знаете, по-моему, это не очень тактично в таком тоне… — набычился министр.
— А дураком быть тактично, а, длинный? — грубо оборвал Фелки. — Да самому распоследнему идиоту понятно, что на нас объявлена охота, а он сам рвется в ловушку.
— Ну, знаете! — задохнулся от возмущения Фарро. — Что себе позволяет этот… этот прыщ?!
— А в глаз? — схватился за копье оскорбленный человечек.
— Да я тебя растопчу!
— Ну, ну, рискни, — выставил Фелки копье.
— Командир, я требую прекратить безобразие! — топнул министр. — Какое он имеет право оскорблять меня и еще угрожать?
— Фелки, успокойся и помолчи. — Гемм помассировал переносицу, с трудом скрыв улыбку. — Но он в чем-то прав: вы явно недооцениваете угрозу.
— Но что же, в таком случае, нам делать? И зачем мы вообще прилетели сюда, если вы заранее знали, чем все закончится?
— Я делал ставку именно на частный визит, но не сработало, — развел руками Гемм.
В рубке повисла напряженная тишина. Ее нарушил министр:
— Предположим, вам удастся сесть на Сегнецию, но что вы намерены делать после?
— Я считаю, есть только одна возможность избавиться от преследования ваших бывших подельников — сделать историю с драгоценностями и попыткой покушения на вас достоянием общественности.
— Вы в своем уме? — вскинулся Фарро. — Да меня же посадят, как пить дать!
— Зато останетесь живы.
— Но тюрьма!.. — округлил глаза министр. — Нет, я не пойду на это. Ни-ког-да, слышите! — потряс он пальцем.
— Думаю, не все так печально. Чистосердечное признание, содействие следствию в расследовании крупной махинации, возврат наворованного…
— Оно не ворованное, — буркнул Фарро. — Оно утаенное. Подделка документов, неуплата налогов и прочее в том же духе.
— Тем более! Плюс выдача коррумпированных чиновников высшего звена — согласитесь, это вовсе немало. Так что, полагаю, наказание будет минимальным.
— М-м, — покрутил шеей Фарро.
— Вы сами создали спрута, который теперь протянул к вам щупальца. Пора его уничтожить! — грохнул кулаком по подлокотнику Пурвис.
— Хорошо, — скроил кислую мину Фарро. — Я согласен. Здесь для меня, похоже, действительно сложилась безвыходная ситуация: либо я их, либо они меня. Нет, но как они могли предать меня? Меня, столько сделавшего для них? Я их вытащил из грязи, из нищеты, дал все, что им хотелось. И вот чем они отплатили!
— Вы закончили? — спросил Гемм. — Тогда, может быть, наконец, займемся делом?
— Да, разумеется, капитан, — спохватился Фарро и направился к выходу из рубки.
— Куда вы? — окликнул его Гемм.
— Я должен переговорить кое с кем на Сегнеции.
— Надеюсь, он не замешан в ваших темных делишках?
— О, не беспокойтесь! Я связан с ним исключительно по делам министерства.
Дверь открылась и закрылась.
— Ты ему веришь? — спросил Пурвис у командира.
— Не особо, но сейчас ему невыгодно идти против нас. Возможно, позже он попытается выкрутиться.
— А что насчет друга на Сегнеции?
— У меня нехорошее предчувствие. Но других вариантов у нас все равно нет.
Судно мягко опустилось на полупустой перрон космодрома. Стоило ему коснуться бетона, как к нему тут же устремились автоматы технической службы с силовыми кабелями и контрольной аппаратурой. Под днищем закипела работа.
Гемм сделал пару служебных отметок в бортовом журнале, оставил несколько замечаний по работе систем корабля и обесточил судно. Откинулся на спинку и повернулся лицом к Фарро, взиравшему в открывшийся обзорный иллюминатор в боку рубки на здание космопорта. Над центральным терминалом полыхала надпись «Сегнеция, Дарссея». Прожектора заливали перрон холодным ярким светом. Сновали туда-сюда служебные транспорты.
— И все же, кто ваш таинственный знакомый, способный добиться разрешения на посадку? — спросил командир.
— Не все ли равно? — отрешенно пожал плечами министр. — Главное, что мы сели. Правда, обошлось это недешево.
— Тогда все понятно, — кивнул Гемм. — Деньги в нашем мире творят волшебство. Кстати, из какого источника производилась выплата?
— Из моего личного, разумеется! — отвернулся от люка Фарро. — Вы же не полагаете всерьез, будто наше правительство выложит кругленькую сумму для моих прогулок и тем более дачи взяток.
— Да, но… вы перевели их лично или дали кому-то распоряжение? — не унимался Гемм.
— Разумеется, дал распоряжение! — раздраженно засопел Фарро. — Что за допрос в самом деле? И какое вам вообще дело до моих денег?
— До ваших денег мне нет ни малейшего дела — вы правы. Но вот насчет распоряжения… По-моему, вы поступили несколько опрометчиво.
— У вас, командир, мания преследования.
— Возможно, — не стал спорить Гемм и поднялся из кресла. — Но в нашем случае приходится рассчитывать на худшее. Идемте.
Фарро первым покинул рубку. За ним потянулись остальные.
— И все же кто он, ваш таинственный Ренцо Оливо? Чем занимается? — спросил Гемм, нагнав министра у самого трапа.
— В том нет никакого секрета: он один из торговых представителей Мицара в системе Сегнеции. Занимается рудой и драгметаллами.
— Чем?! — отшатнулся Гемм.
— Стойте, где стоите! Не двигаться, стреляем без предупреждения, — рявкнул голос снаружи, и у трапа замерли двое с лучевиками в руках.
То были не люди. На жилистых птичьих ногах на два метра возносились мощные торсы, облаченные в бронежилеты. Существа имели несколько вытянутые головы с широко посаженными круглыми глазами, безгубыми ртами и курносыми носами, отчего те походили на маленькие пятачки. И еще огромные уши, которые сводили на нет попытку существ выглядеть грозными. Хотя оружие в их руках отбивало всякое желание насмехаться над несколько несуразным видом аборигенов.