— Ничего не выйдет, — покачал головой Гемм. — Мы под наблюдением серьезных ребят, которые не любят шутить.
Пурвис медленно и незаметно протянул пальцы чуть правее консоли, туда, где в углублении находилась кнопка включения транспондера в режим «Захват судна».
— Не дури, второй, — предупреждающе дернул разрядником Торренц. — Вылезай из кресла и дуй в угол!
Пурвис убрал руку, медленно поднялся и отошел от консоли, неотрывно следя за Торренцом, но тот уже переключился на Корнелиуса.
— Только попробуй шевельнуть пальчиками, вшивый колдун. Я не знаю, как ты делаешь свои фокусы, но уверяю тебя, я стреляю метко и очень быстро.
— Зачем же мне шевелить пальцами? — недоуменно поднял брови маг. — У меня и в мыслях подобного не было.
— А ты отодвинься от меня, — бросил Торренц сделавшему шаг в его сторону отцу Ансельму. — Ты слишком шустрый, меня это нервирует.
Монах замер, но отходить не стал.
— Ну? — прикрикнул на него Торренц.
Отец Ансельм молча буравил ненавистным взглядом врага, бесстрашно выпятив грудь.
— Торренц, вы усугубляете свое положение, — сказал Гемм. — Вам не хуже меня известно, что в рубке ведется видеозапись, и когда мы сядем…
— Разве я непонятно выразился? Я отдал приказ прекратить снижение!
— И как же вы собираетесь объяснить это вон тому крейсеру? — Гемм ткнул за спину большим пальцем. — И что я, по-вашему, должен сказать диспетчеру.
— Ничего! Никаких переговоров, ни с кем! Вы немедленно стартуете, или я…
— Глупо, Торренц, — Гемм краем глаза заметил, как Корнелиус что-то тихонько бормочет, и решил потянуть время. — Вы успеете выстрелить раза два, не больше, после остальные навалятся на вас и скрутят. Я еще раз советую вам по-хорошему сдать оружие.
— Я не нуждаюсь в твоих дурацких советах!
— Кстати, что вы сделали с Крафтом?
— С этим бестолковым сопляком? Отобрать у него оружие оказалось проще, чем у ребенка конфетку. Отличная у тебя, Фарро, охрана, поздравляю.
Фарро сглотнул и не ответил.
— Надеюсь, он жив?
— Вряд ли.
Гемм увидел, как фиксатор кнопки предохранителя разрядника сам собой отскочил в сторону, а кнопка медленно нажалась. Цвет индикатора сменился с зеленого на красный. Фиксатор встал на место.
— Вы убийца, Торренц, — с нажимом сказал Гемм. — Вас непременно расстреляют.
— Я и не сомневался, что вы спасли меня, чтобы было на кого навесить всех собак, а Фарро смог выкрутиться.
— Вы говорите глупости, Торренц, — жестко ответил Гемм. — Мы вас вытащили из лап смерти, потому что вам грозила верная гибель — это называется гуманизм. Но, похоже, это понятие вам незнакомо. Что же касается ответственности за совершенные преступления, то степень вашей виновности установит суд!
— Пустые слова. Считаю до трех, и если судно не прекратит снижение, я вышибу ему мозги, — Торренц дернул дулом. — Раз!
— Дело ваше, я вас предупредил, — безразлично сказал Гемм и повернулся к пульту. Пальцы его перещелкнули несколько тумблеров и запорхали над клавишами консоли.
Снижение прекратилось, спейсер завис на месте, и тут же из потолочного динамика донесся голос диспетчера:
— Один — семь — эко-янки — три два пять ноль, почему прекратили снижение?
— Ну, что дальше? — Гемм вновь повернулся к Торренцу.
— Начать подъем, и никаких переговоров! — рявкнул Торренц.
— Как скажете. — Гемм протянул руку к консоли и задал программу подъема. Спейсер послушно пошел вверх.
— Один — семь — эко-янки — три два пять ноль, немедленно прекратите взлет, займите эшелон три — двести! Повторяю, немедленно прекратите взлет!
— Продолжай подъем! — Торренц заметно нервничал. От напряжения на его шее вздулись вены.
Торренц сложил руки на груди и криво усмехнулся.
— Один — семь — эко-янки — три два пять ноль, последнее предупреждение! — надрывался диспетчер.
Крейсер на обзорном экране оторвался от облаков и с ускорением пошел вверх. За ним туманным вздохом потянулся облачный шлейф.
— Что теперь скажете?
— Ускорь подъем!
— Вы решили устроить гонки с этой махиной? — продолжал Гемм подчеркнуто вежливо.
— Делай что сказа-а-а!.. — взвыл Торренц от боли и непроизвольно нажал на спуск, но ничего не произошло.
— Вот тебе, сволочь! — из коридора выкатился Фелки и ткнул копьем еще раз. — Получай, гад! Будешь знать, как обижать маленьких.
— Ох! — Торренц, получив колющий удар в ногу, согнулся и упал на одно колено.
Фелки шустро скользнул к нему и с размаху заехал кулачком в нос.
— Получил? — ликовал человечек.
Торренц, размазав по щеке и губам кровь, идущую носом, вскинул разрядник и вновь попытался выстрелить, но выстрела опять не последовало. Не став разбираться в причинах неполадки оружия, он отбросил его и, рыча, попытался схватить верткого человечка, но Фелки вывернулся и с размаху опустил копье на голову врага. От болезненного удара голова Торренца непроизвольно дернулась, запрокинулась назад, и он повалился вбок. Фарро отбежал на пару шагов и спрятался за командирское кресло. Гемм с Ханом рванулись к Торренцу, и вдвоем подмяли его под себя. Торренц неистово сопротивлялся, брыкался и изворачивался, но Хану удалось наконец придавить его коленом и вывернуть правую руку в болевом захвате. Торренц, тяжело дыша, затих и обмяк.
— Пурвис, Святов, гляньте, как там Крафт, — бросил Гемм, а мне нужно успокоить диспетчера. Он бросился к консоли, остановил программу подъема и включил связь:
— Один — семь — эко-янки — три два пять ноль, Торренц пытался захватить судно, сейчас все в порядке. Отзовите крейсер.
— Один — семь — эко-янки — три два пять ноль, принял. Занимайте указанный эшелон. Схема передана, — спокойным, ровным голосом отозвался диспетчер.
— Один — семь — эко-янки — три два пять ноль, схема получена, продолжаем снижение. Спасибо.
Крейсер на экране прекратил преследование и плавно опустился на прежнее место до кромки облаков. Гемм возобновил процедуру захода и поднялся из кресла.
Хан как раз закончил стягивать Торренцу заведенные за спину руки его же ремнем, рывком поднял пленного и поволок из рубки. Торренц, прихрамывая на раненную ногу, поплелся по коридору. Гемм проводил его взглядом.
В коридоре возник Святов, пропустил мимо себя Хана и Торренца и заспешил в рубку.
— Что с Крафтом? — спросил Гемм.
— Ранение в плечо, серьезное, но жить будет. Они сейчас в медотсеке. Торренц подловил Крафта в туалете, отобрал оружие и выстрелил.
— А мне этот гад напинал и запер в шкафу — еле выбрался, — сжал кулачки Фелки.
— Я говорил, что не стоит оставлять бестолкового мальчишку с этим подонком, — сказал отец Ансельм. — У меня бы не сбежал.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — усмехнулся Гемм. — Уже скоро сядем, и всем проблемам конец.
— Не думаю, командир, — сказал Святов, опускаясь в свое кресло. — Как вы собираетесь протащить через «границу» монаха и мага? У них ни документов, ни гражданства.
— Да, это проблема, — Гемм помял подбородок. — Может быть, все еще обойдется, и о них никто не вспомнит? Ситуация из ряда вон выходящая.
— Будем надеяться. Но дальше начнутся допросы и суд.
— Давай решать проблемы по мере их возникновения, — посоветовал Гемм. — Что сейчас загадывать?
Он тоже вернулся в кресло.
Спейсер вынырнул из облачного покрова и заскользил над зеленым ковром садов. Впереди раскинулся удивительный город — величественное и гармоничное нагромождение домов всевозможных форм и размеров. Отец Ансельм и Корнелиус, поглощенные сверкающим великолепием города будущего, не заметили, как спейсер опустился на перрон и замер в ряду себе подобных могучих машин, способных покорять неизмеримо огромные пространства межзвездной пустоты.
Со стороны космопорта к спейсеру уже спешили четыре катера: один правительственный и три госбезопасности, судя по маркировке.
— Ну вот, все и закончилось, — сказал Хан, вернувшийся в рубку.
— Боюсь, все только начинается, — вздохнул Гемм и выбрался из кресла. — Пойдем встретим гостей, не стоит заставлять ждать столь важных шишек.
Глава 16
Ресторан «Триполи» располагался на двадцатом, последнем, этаже одноименной гостиницы в живописном уголке природы. С высоты в двести пятьдесят футов открывался вид на голубые горы с белоснежными шапками, подернутыми невесомыми шалями облаков, бурный горный поток и девственный заповедный бор. Настоящие сосны, только почему-то с чуть синеватой хвоей, возносились на высоту пятнадцатого этажа, а стеклянные стены и пол ресторана создавали иллюзию, будто паришь над этим морем зелени.
Отец Ансельм, рассеянно вертя в руке вилку, с тоской разглядывал столь привычный, земной пейзаж. Маг сосредоточенно ковырялся в тарелке, пытаясь надпилить жесткую котлету из неизвестного ему, но вкусного мяса. Гемм о чем-то беседовал с Пурвисом и Святовым. Хан отрешенно работал челюстями. Фелки увлеченно разбирался со второй порцией бобов под мясной подливой.
— Знаете, — сказал Фелки, важно утирая рот салфеткой, — в цивилизованности есть свои прелести и недостатки.
— Ну-ну, просвети, — сказал Хан, жуя, и отхлебнул искристое вино из высокого бокала.
— Здесь превосходно готовят! И все бесплатно.
— Ты хотел сказать, что за тебя платит кто-то другой, — поправил Хан.
— Чего ты цепляешься к словам, длинный? Я говорю о еде!
— Вернее, конкретно о бобах.
— А что такого? Да, мне нравятся бобы. Всем нравятся.
— Мне, к примеру, не нравятся, — сказал Пурвис.
— Да будут тебе бобы, будут, — успокоил человечка Гемм. — Сказали же тебе.
— Но меня гложут сомнения, — заартачился Фелки, — а стоят ли они того, чтобы делать из своей планеты курорт для дылд?
— Ты же видишь, как мы бережно относимся к природе, и потом, культурные связи, бобы, наконец!
— Ладно, проехали, — отмахнулся Фелки. — Сказано — сделано. Просто меня терзают всякие сомнения: а вдруг, так сказать…