— Элинда! — прохрипел сидящий на кровати рыцарь, мутным взором скользнув по отверженной шлюхе. С силой он не рассчитал… Но ведь едва не нарушил обет! Едва не преступил через данную любимой клятву.
Не те глаза! Не те волосы! Голос не тот! Даже гул в голове не смог заглушить памяти. В какой-то момент Ладомару показалось, что перед ним Она, но, видимо, так упал свет с улицы и не более. Будь она Элиндой…
— У меня обет! — промямлил испуганной шлюхе Ладомар. — Не трожь!
И повалился на бок.
Проснулся он от бесцеремонного толчка в плечо.
— Подъем, брат! — Над плохо соображающим Ладомаром навис Рыжий рыцарь. — Утро уже!
— Проклятье, — просипел паладин и закрыл глаза. Комната по-прежнему крутилась вокруг и грозила вывернуть наружу человеческое нутро.
— Ну бывает! За тем и живем, — бодро сообщил Ваогар. — Вижу, ты обет сдержал. А я, дурак, только утром вспомнил, что тебе нельзя. Жаль золотишко, я ж обеих купил, ну да сам виноват. Извини, хорошо, что ты не сдался. Уважаю.
Ладомар поморщился, но глаза не открыл.
— Элинда… — сипло вырвалось из горла.
— Давай, подымайся!
— Не могу! — Рыцарь вновь попытался приподняться, но понял, что еще движение — и его вырвет. — Не…
По голове стучал одинокий раскаленный молоток, и Ладомар вдруг почувствовал, как проваливается в спасительный сон, и боль покорно тает.
Во второй раз он проснулся уже ближе к вечеру, с восторгом понимая, что утренний кошмар остался позади. Тело затекло из-за так и не снятого доспеха, в ноздри шибанул запах перегара и собственного пота. Скривившись от омерзения, Ладомар сел на кровати и тупо оглядел комнату. Где он?
В углу, у двери, валялась перевязь с мечом, и, молча поблагодарив Халда, паладин добрался до оружия. Чудо, что его не украли… С трудом облачившись, воин еще раз окинул помещение взглядом. Скромное убранство, очень скромное. Местечко для встреч. Как его только не выкинули утром?
Смутно вспоминая побудку, Ладомар хрипло позвал:
— Ваогар?
В соседней комнате послышался лязг, и в дверях объявился Рыжий рыцарь.
— Очнулся! — В руках воин держал кувшин, и Ладомар отшатнулся от знакомого, как от Усмия во плоти.
— Я же не пью обычно, — оправдываясь, буркнул он.
Ваогар хохотнул:
— Я заметил! Растратный ты человек, Даламор, растратный. Пришлось снять комнатушки еще на день и отправить девушек подальше, чтобы не мешали.
— Я Ладомар, — глухо сообщил паладин.
— Будь я проклят! — скривился Рыжий. — Прости… Память такая дурная, что стыдно. Прости, Ладомар!
— Деньги отдам, мне они все равно не особо нужны. — Проспавшийся рыцарь чувствовал себя гораздо лучше, но не настолько, чтобы обижаться.
— Забудь! Я же говорил — приятно встретить в такой глуши своего! Ну отправляемся?
— А кони где? — похолодел Ладомар. О животных в ночных гуляньях он забыл напрочь.
— На конюшне, — захохотал Ваогар. — Эх, друже, нравишься ты мне! — Паладин приложился к кувшину и добавил: — Но вот пить не умеешь совершенно!
— Да, теперь я наверняка умру от этого, — буркнул Ладомар, боясь себе признаться, что очень благодарен веселому соорденцу. Его ведь никто не заставлял заботиться о напившемся вояке. Никто не просил платить за комнату, лишь бы не тревожить похмельного товарища, никто не просил дожидаться.
— Или до завтра ждем? — Ваогар склонил голову набок, оценивающе глядя на Ладомара.
Соблазн был велик, Рыжий зря это предложил.
— Было бы неплохо, — признался Ладомар. — Чтобы окончательно прийти в себя и… Помыться б…
От собственного запаха мутило. Немудрено, сколько дней в дороге, не снимая доспехов, да еще и пьянка эта…
— Пошли! Я уже! Тут неподалеку есть заведение, где всегда есть бочка и горячая вода! Прелесть, а не место! — Рыцарь вышел из комнаты.
— Как ты только успеваешь все узнать, — удивился ему в спину Ладомар.
— Я просто любопытный очень, — донеслось из коридора. — Всем интересуюсь.
Паладин из Эймора ощутил прилив зависти: его давно ничего не интересовало.
— А зачем тебе на запад? — Ваогар с открытым забралом лениво рассматривал царящий вокруг лес. Мерно покачиваясь в седле, закованный в броню всадник смотрелся впечатляюще. Ладомар тяжелые доспехи не любил, предпочитая возможность маневра, но на латы всегда засматривался.
— Надо, — наученный опытом, паладин из Эймора старался не распространяться о своем поиске. Он очень болезненно переносил насмешки или шутки на тему Элинды.
— Просто можно было б в Балион свернуть, на восток. Там паладину дело всегда найдется.
— Нам везде дело есть, — поморщился Ладомар.
— Ты там был? — обернулся Ваогар. — В Балионе?
Паладин отрицательно помотал головой.
— Немного потерял, если честно. Будь моя воля, я бы там рейд устроил всем Орденом. Темная страна, жуткая. — Ваогар хмыкнул. — Куда там Зуррагу. Но зато работы по горло.
— Для них это норма жизни. Ты бы еще степняков на путь истины наставлять начал. — Ладомар с наслаждением втянул запах приближающейся весны. В лесу все чаще попадались проталины, на деревьях оживали почки. Скоро все расцветет, приободрится.
— Ты не прав! Степняки — они и есть степняки, — не согласился Ваогар. — У них друзей нет и политики тоже. У них и страны-то нет, просто земли, которые находятся меж пограничных кордонов добрых соседей. А Балион — вполне цивилизованное государство, со своим королем и законами.
— Не могу назвать цивилизованной страну, где большая часть жителей — рабы, — фыркнул паладин из Эймора.
— Все мы в какой-то степени рабы. Привычек, желаний, идей, — пожал плечами Рыжий рыцарь. — Ты не думай, я не одобряю Балион. Просто им приходится мириться с Небесным Горном, чтобы не вызвать гнев Эймора и Нирана, а это дает небывалые возможности, брат. Заруби наказывающего раба господина — никто слова не скажет.
— Некрасиво… — Ладомар прищурился, увидав впереди едущий навстречу отряд.
— Красиво, некрасиво, но Небесный Горн за что радеет? Кто совершает зло — должен быть наказан. По мне, рабовладельцы — зло. Мы должны помогать людям. Думаю, рабу приятно увидеть смерть своего хозяина, как считаешь?
— А если он был хорошим господином? — Ладомар напрягся. Отряд впереди замер, и чувствовалось, что всадники хотят свернуть с дороги. Отчего?
— Хороший господин не будет бить раба, — довольно осклабился Ваогар.
— Брат, впереди странный отряд, — бросил ему Ладомар.
— Вижу… Давно заприметил. Хотят уйти от встречи, — неожиданно по-деловому откликнулся Рыжий рыцарь. — А кто боится славных паладинов Небесного Горна?
Ваогар ответа ждать не стал — захлопнул забрало и погнал коня навстречу подозрительному отряду.
— А если раб был плохим? — нагнал его Ладомар.
Ваогар хохотнул:
— Горн разберется! По-моему, это усмийцы, брат!
Всадников было шестеро: пять взрослых, угрюмых мужчин и совсем молодой парень.
— Именем Небесного Горна остановитесь, незнакомцы! — проревел Ваогар, и сразу четверо из странного отряда вскинули арбалеты. Сработали они на загляденье быстро, да и выстрелили слаженно.
От страшного удара в левое плечо Ладомар вылетел из седла. Падение, казалось, выбило из легких воздух, и паладин из Эймора на миг потерял сознание. Ваогару повезло меньше: арбалетный болт вошел в грудину его коня, и тот на всем скаку рухнул на землю. Вспыхнувший ярким светом товарищ кубарем перелетел через голову скакуна и плюхнулся в дорожную грязь. Все четыре стрелка с криками боли скрючились в седлах, терзаемые магией Небесного Горна. Над дорогой поднялся привычный звон, и Ладомар, тяжело поднявшись на ноги, бросился вперед. Испуганные кони пытались стряхнуть с себя мучающихся хозяев, не понимая, что за напасть с теми приключилась. Ладомар взмолился, чтобы животные не вздумали спасаться бегством. Таким образом они вытащат седоков из ауры Небесного, и те, очнувшись, просто расстреляют паладинов из арбалетов.
Ваогар перевернулся на спину, и один из стрелков вспыхнул; конь усмийца взвился на дыбы, стряхивая с себя обжигающего наездника. Вот тут-то лошади и рванули… Один из всадников не удержался в седле и мешком свалился на дорогу. О нем можно было на время забыть.
Ладомар уперся взглядом в рыжеволосого мужчину, все еще цепляющегося за коня скрюченными в агонии пальцами. «Умри!»
Сила Горна вспыхнула в сердце паладина, наполняя сердце восторгом и счастьем, но результата не было. «Умри!» — торопливо повторил про себя рыцарь, спешно отпрыгнул с дороги понесшего жеребца, развернулся и послал вдогонку заряд силы:
— Да сдохни же!
Вспышка! Удалось? Или это Ваогар? Яркий всполох справа убедил паладина в обратном. Там пытался скинуть полыхающего хозяина обезумевший от страха конь. Третьего сжег Рыжий рыцарь, а значит, он не мог спалить цель Ладомара. Или мог? Есть воины Небесного, которые способны сжигать слуг Усмия десятками сразу…
— Этот твой! — проорал Ваогар. Он тяжело поднялся с земли и принялся отряхивать плащ. — Грохни его! — взвыл Рыжий и ткнул пальцем в корчащегося на земле усмийца. — Я этот звон ненавижу!
Спорить паладин не стал, звук, с которым вырывалась на свободу аура Горна, приятным не был. Казалось, что он дробит зубы, в то время как сотни маленьких человечков выплясывают в брюхе ненормальный танец.
Ладомар уставился на усмийца, и тот сразу вспыхнул, несказанно удивив паладина. Подумать ни о чем не успел, просто глянул — и результат… Сколько лет произносил патетические речи, сколько раз был на волоске от смерти из-за медлительности изгнания! А мог одним взглядом жечь!
— Отлично, брат! — ободряюще качнул головой Ваогар. — Растешь!
Звон утихал, сияние вокруг паладинов медленно гасло, и на это с нескрываемым удивлением глядели двое оставшихся в живых всадников.
— Да пребудет с вами Небесный Горн, странники! — Ваогар приблизился к опешившим людям. — Рады, что смогли помочь вашей беде.
Ладомар наконец-то увидел, что у обоих всадников связаны руки. Значит, усмийцы уже отрядами действуют? Пленников берут? А Вестник в ставке Ордена говорил про совпадения?! Смутные времена наступают…