— Всё есть тлен! — вздохнув, сказал Геннасе, но через мгновенье, придя в себя, деловито достал из планшета топографическую карту и, сделав предварительные измерения по ночному небесному светилу, нанес на карту предполагаемое место нахождения столь странного объекта.
Когда последние штрихи были нанесены на карту, Геннасе ткнул в нее пальцем, а затем ловко свернул и засунул обратно в планшет. Наши герои поспешили в настоящий кавполк. На месте же фантома не осталось ничего, что могло бы напомнить о том, что только что тут была весьма немаленькая войсковая часть. Лишь легкий, едва уловимый запах жаренного хряка витал в воздухе, точно шлейф невидимой лесной феи.
***
Маньчжу-Гойский император омега-самец Пу И сошел сума и, осерчав злобно, начал брить себе груди, рассчитывая, что у него на оных вырастет настоящая, мужицкая шерсть, и он сойдет за альфа-самца. И он так усердно придавал своей бесцветной особе грозный вид, расплевываясь во все стороны, махал томагавком и нахально шевелил кричалкой, извергая несусветные блудословия, так славно, лжесвидетельствуя, дулся, что однажды он совсем лопнул, измызгав всю Великую Скитайградскую стену своими императорскими внутренностями. Однако, это происшествие никакого отношения к нашему повествованию не имеет, и мы не будем больше упоминать о нем… Никогда…
ГЛАВА 9
«Кто не курит и не пьет — тот в бюджет не додает!»
Се Дук Сен.
В назначенное время в анкином вагончике в очередной раз собрался Оперативный Штаб. Но не было самой Анки, не было старшего сержанта Артемия Чорниго, не было товарища Геннасе Дакова… Присутствовал в единственном числе комиссар кавполка Ф. У. Рманов. Он сидел и в нетерпении стружил и без того отточенный карандаш. Наконец, он услышал условный сигнал и, вскочив, открыл дверь. За дверью оказались Чио Чаво Саня и Пян Се. Скорейские товарищи забежали в вагончик, и прямо с порога запыхавшийся товарися Чаво Саня сказал:
— Гнома сбезала из каземата ВЦКа!
— Да, сбезала. — подтвердила товарисика Пян Се.
— Знаю, — сказал Рманов.
— Тя? — одновременно удивились Чаво Саня и Пен Се.
В этот момент дверь с грохотом отворилась, и в вагончик ввалились, падающие от усталости, старший сержант Артемий Чорний, товарищ Геннасе Даков, и поддерживаемый ими за плечи пьяный Маршал Обороны Сечка, коего уложили на анкин топчанчик, обитый алыми рюшечками, сшитыми из материи, которая осталась при раскройке остатков знамени на бюстгальтер. Нависшую над вагончиком немоту разрушил новый скрип двери — на пороге стоял сержант Вова Шигорецский, который держал на коротком поводке ослика Гнома.
— Привет всем! — сказал бодренько ослик Гном, улыбаясь во всю свою ослиную морду, отчего Великая Немота всеми своими фибрами проникла во внутренность вагончика и находящихся в нём субъектов.
— Зтлясти! — нашелся только Чаво Саня.
Протрезвел даже Командарм Сечка — он присел и, вылупившись, смотрел на ослика.
— Что за хрень! — подумал Маршал Обороны, но сразу же зияющую немоту в его грешной голове разрушил голос:
— Сам ты хрень!..
— Действительно хрень… — подытожил Сечка.
— Доблая деня! — проявила вежливость и Пян Се.
— Снимите с меня этот чертов недоуздок, — взмолился Гном. — Я ведь сам пришёл и никуда не сбегу. Терпеть не могу эти ширпотребские недоуздки скитайской мануфактуры! Другое дело — гламурные недоуздки от Василия Колчановича!.. О!.. — блаженно закатил глаза ослик.
Рманов махнул рукой Шигорецскому, и тот профессионально отточенным движением снял с осла недоуздок с чумбуром.
— Господа!.. Тфу, блин, чуть не спалился, мля… Товарищи! — сказал комиссар Рманов, — Сейчас товарищ… ээээ… товарищ Гном познакомит нас с очень важной для нашего дела информацией.
— Да, действительно, — сказал ослик Гном, — времени совсем мало. Всем вам известный бандит и колдун Хеорась Гапондяев готовит жертвоприношение наших товарищей. Осталось всего два дня до полнолуния, и нам необходимо спешить. Обрисую коротко обстановку: пленники содержатся в мрачном и сыром подвале Свято-Свинежского замка. К сожалению, полуразрушенный замок является памятником архитектуры всесоюзного значения, а потому охраняется государством — для охраны замка выделена рота отдельного батальона войск НКВД по охране особо важных объектов. Идти в лобовую атаку на вышки, снабженные станковыми пулеметами системы «Максим Горький» и противовоздушными зенитными установками, не представляется возможным. Поэтому остается два выхода. Первый — ждать, когда войска НКВД по охране особо важных объектов будут расформированы. Второй — можно тупо сделать подкоп, но это слишком долго.
— Откуда ты всё это знаешь? — полюбопытствовал протрезвевший Командарм Сечка.
— Я это подслушал у ВЧКовских лошадей, когда томился в тюремном загоне.
— Что же нам делать? — спросил комиссар Рманов.
— Но есть и третий вариант, — загадочно продолжил Гном.
— Ну!? — нетерпеливо спросил старший сержант Чорний.
— Через канализацию! В этих местах сохранились остатки древнеримской канализации, которая как раз выходит в подземный питьевой колодец замка.
Все присутствующие, насупившись, замолчали — идти по гавну, хотя и по антикварному (может, там гавно самого Нерона лежит!) — никому не улыбалось.
— Но это ещё не всё… Все подступы к замку, возле которого и пролегает древнеримская канализация, блокированы войсками НКВД. Но есть проход через болото. Так вот… Мы должны пройти по этой трясине — там как раз сохранилась местами древнеримская гать. Необходимо выходить утром, чтобы вечером быть у стен замка, — подытожил свой доклад Гном.
В результате совещания Оперативного Штаба был разработан гениальный план: ослик Гном и товарищ Геннасе Даков, как опытный конезаводчик, который должен уметь общаться и со всякого рода ослами, а также следопыты товарися Чаво Саня и товарисика Пян Се пойдут искать проход через болото к остаткам древнеримской канализации. Командарм Сечка вместе с комиссаром Ф. У. Рмановым, старшим сержантом Артемием Чорним и сержантом Вовкой Шигорецским реквизируют в корчме для государственных нужд пару ведер водки и проникнут в дубль кавполка, где напоят до обморочного состояния дубли Василия Ивановича, Петьки и подпрапорщика Дули, после чего похитят их. Затем обе группы должны встретиться и пройти по разведанному пути через гнилое болото и дремучий лес к древней канализации. Затем планировалось проникнуть в подземелье замка, вывести своих друзей, вместо них для отвода глаз оставив дубли, чтобы не вызвать за собой колдовскую погоню. За судьбу бедных дублей наши герои не особо и волновались — всё равно дубли должны были исчезнуть в определенный час и тем самым спастись. Ну, если их, конечно, не успеют принести в жертву до этого…
Когда совещание, наконец, закончилось, Рманов, спохватившись, спросил:
— А где наша бедовая бомбита Анка?
— Я уже искал нашу красноармейскую чувиху, — проинформировал комиссара сержант Шигорецский. — В последний раз её видели с полковым художником Оглоблиным.
— Оглоблиным? — удивился густобровый Рманов. — Мне он никогда не нравился… Как он может понравиться Анке? Какой-то он скользкий, чувствуется второе дно. А где сейчас сам Оглоблин?
— Ни Оглоблин, ни Анка в части не наблюдаются! — с готовностью доложил Шигорецский.
— Так… — сказал встревоженный Рманов. — Неужели и их тоже стрындили?
— Если их стрындили, то они будут там же, где и остальные, — вразумил Рманова Гном.
***
Маршал (впрочем, он совершенно не помнил того, что он маршал) З. А. Бубённый сидел за столом и хлебал деревянной ложкой кислые щи со сметанкой, поглядывая на висящий на некрашеной стене портрет сына Петьки. Тоска щемила сердце маршала — совсем непонятная тоска. Вскоре скрипнула дверь, и в хату вошла его жинка Дульсинея Тамбовская.
— Слышь, старая, — позвал жену маршал. — А у нас самогонка есть?
Дуся молча поставила перед мужем бутыль мутной жидкости, заткнутую скрученной газетой «Истинная Правда». Бубенный налил стакан и, сморщившись, понюхал:
— Фу, гадость какая! Опять из патоки….
— А хоть и из патоки… — недовольно отозвалась Дуся. — Неча морду кривить — пей чо дают! Мы вот пьем — и ни чо!.. Чай, не бары мы!.. А буржуйских мортелей да хеннисёв у нас отродясь не было!.. Кстати, бабы на базаре талдычат, что грядет скоро зверь сатанинский устраивать ад на земле. Но зверя, говорят, победит Номг, который свергнет дьявола в геенну огненную. А еще говорят, что под именем Номг скрывается какое-то не то Гномно, не то Гомно!
— Дура старая! — рассмеялся Бубённый, давясь паточной самогонкой. — Ты бы еще сказала — эльфы спасут! Александра Сергеевича Толкиена что ли обчиталась на ночь глядя?
— Сам ты дурак, простофиля, ты неверующий! — беззлобно ответила Дуся. — Гномно — ото ослик из кавполка, но не из второго эскадрона, как Ньютон — это жеребец там такой, а с продуктового склада. Дурак ты старый!
— Не Гномно, а Гном, — поправил Дусю Бубённый.
— А ты откудово знаешь? — поинтересовалась настороженно любопытная Дуся.
— Не знаю, но знаю, хотя не знаю, откуда знаю, — запутался совсем Бубённый.
«Ослик Гном… кавполк… боец Петька… ослик Гном… Ослик Гном…» — пронеслись мысли в его голове. Он силился что-то припомнить, но не знал сам — что именно он хотел вспомнить.
В этот момент за окном послышалось бабье завывание. Дуся глянула в засиженное мухами окно — к их с Бубённым дому, причитая, бежала почтальонка Нюрка. Говорят, у Нюрки мужик пропал — толи НКВД заарестовало, толи на войне пропал. Он у нее в летчиках служил… Ванькой звали… Нюрка его всю жизнь ждет — ни с кем не ни-ни… Даже писатель какой-то — Войтоватый его фамилия, как говорят — написал про ее мужа Ваньку целую книгу, да послал к Малахаеву на душещипательное вече «Жди меня, и я вернуся».
Нюрка вбежала в хату, причитая дурным визгливым голосом на все село:
— Ой, бабоньки!.. Ой, чо ж это деется!.. Пропал соколик!.. Пропал, как пить дать!..