— Отобьемся, — сказал Алексей. — Не стращай пуганого.
— А я не стращаю. — Коля опустил кулаки на стол. Поежился, словно в раздумье. — Есть, Леха, моментик… — произнес с расстановкой. — Не ах, не золотая жила, но, коли подзалетишь сейчас из-за любви и дружбы на годик-два, вернешься не к разбитому причалу… Докладывать? — Вскинул настороженные глаза.
— Ты меня на живца не отлавливай! — огрызнулся Алексей. — Приходили! Еще подписку о неразглашении вручи…
— Ша, — кивнул Коля покладисто. — Слушай. Едет завтра один человечек на Кавказ. Гастролер. Побомбил по столице, собрал сто кусков наличными, теперь погулять решил… А переночует сегодня с монетами и охранником своим по указанному мне адресу…
— Что от меня надо?
— Ты нужен. — Коля встал из-за стола, потянулся, рыгнув. — Ты! И оружие… У тебя есть, знаю, не отбрехивайся. Доля твоя — половина. Но мне даешь еще на год волыну в прокат… Калибр желательно посерьезней. Ты думай… — скосился он мельком на бесстрастное лицо собеседника. — Умолять не стану, охотники найдутся, другой вопрос — каменный тут подельник нужен, не дешевка. Думай. Но до семи вечера брякни, сообщи.
— Каменный! Елей-то где лить научился?! — Алексей направился к двери. — Я понял… Обойдешься дешевками.
— До семи часов, — прозвучало вслед вдумчивое напутствие.
На улице Алексей остановился, как бы споткнувшись. Зажмурив глаза, тряхнул головой ошарашенно. Мысли и образы путались: стены КПЗ, разговор с Мариной, жирные, в шпротном масле губы Коли-Мамонта, изрекающего блатные премудрости, неосознанная тяжесть чего-то обязательного и несвершенного… А, завод! На завод же сегодня… Иди! В сторону все, сцепи зубы и — вперед, как под конвоем, — ни влево шаг, ни вправо…
К началу смены он опоздал и потому допуска к станку не получил. Начальник цеха, относившийся к нему с откровенной неприязнью, холодно и учтиво, как следователь на допросе, проанализировал время выхода из КПЗ, время пути к дому и от дома к заводу; затем же подвел итог: допущено нарушение трудовой дисциплины, ступайте в кадры… С вами тем более там жаждут поговорить.
Беседа в отделе кадров с седовласым человеком с орденской колодкой на штатском пиджаке была коротка: проступок, дескать, без внимания не останется, как не останется без внимания моральный облик бытового хулигана Монина. Вскользь высказалось замечание о неучастии в общественной жизни коллектива, припомнилось какое-то критиканство в адрес администрации, прозвучавшее год назад то ли в раздевалке, то ли в умывалке… Однако — нездоровое критиканство! Резюме: место ли такому типу в здоровой рабочей среде?
— Телефоном воспользоваться могу? — выслушав кадровика, спросил Алексей. И, набрав номер, деловито сообщил: — Коля, до семи я у тебя. С аппаратурой.
В полночь, аккуратно вскрыв дверь в одном из старых деревянных домиков, ютившихся возле Сокольнического парка, Коля и он с пистолетами, засунутыми за ремни брюк, вошли в затхлую, глухо зашторенную комнатку с бархатной продавленной мебелью, драными гобеленами и линялым паркетным полом. Напялив маски, заняли оговоренные позиции: Коля встал в углу прихожей, у дверного косяка, Алексей — у входа в комнату, за стеной.
— Значит, бьешь первый… Звонче, в лоб, рукояткой, — сдавленным голосом повторил Коля-Мамонт инструкцию. — А второго я сзади… Если еще кто с ними — в сторону прыгай, я палить буду…
— Не учи кита нырять! — оборвал его Алексей. — Сам, гляди, не потони! Глохни вообще! — Он прижался щекой к стене, затянутой скользким шелком, пропитанным прогорклыми запахами парфюмерии, табака и еще какой-то душной мерзости, — вероятно, подумалось, духом тех, кто проживал и гостил в этом притончике…
— Прощай, Марина, — прошептал он в пыльную темноту, вернее, прошепталось само по себе — отчетливо и… глупо. Он даже хохотнул растерянно.
Коля-Мамонт стеснительно кашлянул. Понял.
Тогда еще живой Коля-Мамонт. Любитель ананасов и шпрот. Через пять лет в Новочеркасской тюрьме он примет положенные ему приговором пули. Добьет его восьмая, последняя в обойме исполнителя.
— Просто слон, — скажет врач, констатируя смерть.
— Мамонт, — угрюмо подтвердит прокурор. — Но да им положено вымирать…
Вопрос. Петр Сергеевич, подтверждаете ли вы тот факт, что распорядились через отдел снабжения передать покрышки от шасси «Ту-154» лицу, которое прибудет с данным поручением от вас лично?
Ответ. Такого не припоминаю…
Вопрос. Вы не против и данном случае ознакомиться сейчас же с показаниями ваших подчиненных?
Ответ. Конечно, давайте…
Вопрос. Согласны с показаниями?
Ответ. Н-не совсем… Я в общем-то уже и забыл… Однако заявляю: речь шла о негодных шасси, которые мы безболезненно могли отдать представителю Министерства рыбного хозяйства, если не изменяет память… Я не стал вникать, для чего именно они потребовались, материал все равно шел на списание…
Вопрос. Петр Сергеевич, вы внимательно изучили представленные вам показания? В них наглядно подтверждается факт вашего распоряжения о выдаче новых покрышек.
Ответ. Да, внимательно. Однако речь шла о покрышках списанных. Да и зачем рыбному хозяйству новые шасси? То есть вообще зачем… мда. Кстати, могу дать объяснение вашему начальству на любом уровне… А за действиями кладовщиков, знаете ли, я уследить не в силах — какие там они покрышки выдают и какими соображениями при том руководствуются… С этим вопросом будем разбираться, виновных накажем.
Вопрос. Кто именно получал покрышки?
Ответ. Работник из рыбного хозяйства, вероятно… Не знаю.
Вопрос. Узнаете ли вы кого-либо по данному фотороботу? Ваши подчиненные утверждают, что это был именно получатель…
Ответ. Н-незнаком… Просил меня Ярославцев Владимир Иванович об этой услуге — консультант министерства, бывший партийный работник… Вот, кстати, визитная его карточка, можете взять… Да и просил вскользь… По-моему, наши сотрудники проявили чрезмерное усердие, но повторяю: мы разберемся…
Вопрос. Петр Сергеевич, понимаете, вам… повредит, если информация о нашем разговоре будет передана Ярославцеву?
Ответ. В этом вопросе… я… на вашей стороне, нет сомнений… Только и вы…
…Срочно требую данные по гр. Ярославцеву В. И., проживающему по адресу…
…Квалификация Воронова А. М. как специалиста по авторемонтам достаточно высока. Обладает большим набором импортного оборудования и инструмента. Замечен в мелких хищениях ценных материалов с завода, где работает, однако меры по пресечению таковых действий руководством цеха и завода, чьи личные автомобили Воронов обслуживает, не предпринимаются…
…сообщаем: в машине «ВАЗ-2106», обнаруженной на 23 километре, отпечатки пальцев Воронова А. М.
…Данные по угонам автомобилей, числящихся в розыске, совпадают с фактами появления транспортных средств аналогичных марок (по приблизительным датам) около ремонтного бокса Воронова А. М. Два автомобиля с фальшивыми номерами кузовов и двигателей обнаружены, адреса владельцев — в приложении.
Вначале он решил заехать в коммунальное логово: проверить, все ли на месте, кто звонил, — «сосед» Ванька Лямзин за четвертной в месяц исправно выспрашивал у абонентов, кто есть кто, получая, естественно, имена-пароли: Иваном Ивановичем мог быть Петр Петрович; но дело он делал, а как уж распорядиться информацией, Матерый знал.
По дороге от дачи к городу он тщательно проверился: нет ли хвоста? Вдруг… Напряженно всматривался в постовых: не сообщают ли, глядя вслед его машине, указания иным постам по рациям или же телефонам из своих прозрачных будочек? Впрочем, не спасешься ведь, если до такого дошло, не спасешься…
В дверь «логова» позвонил, как условлено, четыре раза. Дверь открылась, оказавшись предусмотрительно замкнутой на цепочку, — Ваня был человеком опытным, к тому же грешил самогоноварением… Так что излишняя осторожность ему не мешала.
После приветствий и пустых вопросов типа «как жизнь, как дела?» услужливо передал Матерому листок абонентов: имя-отчество, день, час.
Матерый молча вытащил из бумажника два четвертных билета.
— Спасибо, — кивнул коротко. — Сразу: за текущий и за последующий месяцы.
— Советую, — Ваня поднял палец, — облегчиться еще на одну бумажку. За идею, бумажку определенно окупающую.
— Чего-чего?
— Излагаю, — невозмутимо продолжил вымогатель. — Я, простите, многие превратности на себе испытал, так что с понятием, хотя в чужие вопросы и не суюсь… Итак. Представляем: приходят вдруг… Нет, дел я ваших не знаю, не сочтите за грязные намеки…
— Ну, валяй-валяй, — сказал Матерый.
— Ну, а вдруг в натуре?! — повторил Ваня с вызовом. — Приходят люди в серых шинелях и в штатском барахле, и что характерно к вам… Я, естественно, могу пострадать за домашний алкоголь…
— По кумполу желаешь, темнила? — миролюбиво спросил Матерый.
— Буду конкретнее, — покорно согласился собеседник. — У вас — шмон, ко мне — вопросы; я, конечно, что вообще знаю, кроме таблицы умножения?.. Ась? Когда будет? Не докладывал… Ну и так далее. Ушли посторонние лица, а я… тоже вслед за ними. И когда из двери подъезда выходить буду… Впрочем, — Ваня задумался, — может, и не ушли… понимаете? Но я-то — личность свободная, надеюсь?
— Надейся, — сказал Матерый. — Надежда умирает последней.
— Во-от. Беру я мелок и, выходя из подъезда, закрывая дверь, так сказать, чирк им по двери этой… Вертикальную полоску под самой ручкой… Незаметно. Если «наружка» сечет, все равно не увидит, точно рассчитано. И в магазин за кефиром… После — обратно, гостей потчевать. Не желаете молочнокислых продуктов? А вы на машинке мимо проезжаете и… на дверцу подъезда рассеянный такой взглядик, между прочим…