Снова исказитель голоса. И неопознанный номер на дисплее мобильника, который принес курьер, — единственная информация о звонившем.
— Итак, тебе предстоит развязать маленькую войну.
Пит Хоффман погасил свет в офисе, включил сигнализацию, вышел на лестничную площадку и быстро огляделся в поисках камеры. Недремлющее око диаметром в какую-нибудь пару сантиметров, она могла быть спрятана где угодно. Обнаружить ее здесь было так же невозможно, как и на участке вокруг дома в Эншеде или на прилегающей к нему части улицы. Пит приблизился к окну — бесполезно. Обладатель голоса наверняка наблюдал за ним из более уютного места. А может, все-таки стоял у окна в доме на противоположной стороне улицы? Или прятался за одной из припаркованных у подъезда машин?
Интересно, как давно он этим занимается?
— Развязать войну? — повторил Пит в трубку. — Ты говорил об этом вчера. Будь добр, объясни, что это значит?
— Именно то, что я говорю. И ты сделаешь это один, при помощи оружия, которое называется FN BRG-15.
С каждым разом разговор получался все более странный.
Об оружии Пит Хоффман знал больше кого бы то ни было. Как-никак, он все еще был профессионалом в своей области. Но это? FN BRG-15?
Пит слышал об этом автомате, но только то, что его не существует. Его производство так и не было открыто.
— Война? — переспросил Пит. — FN BRG-15? Но это… шутка? Или вы разыгрывали меня с самого начала? Я имею в виду твои — или ваши — письма и игрушку в почтовом ящике…
FN BRG-15 — лучший из автоматов, когда-либо разработанных бельгийской компанией «Фабрик Националь», поставлявшей вооружение в том числе и шведской армии. В противотанковом бою FN BRG-15 не было равных, выпущенные из него пули пробивали броню с километрового расстояния. И вот уже после того как были пройдены все возможные испытания, выяснилось, что серийный выпуск чудо-новинки нерентабелен. Кто-то провел маркетинговые исследования или что-то в этом роде, или вообще ничего не проводил, а просто посчитал на пальцах. Так или иначе, производство FN BRG-15 вообще не было запущено.
— Ручная граната, Хоффман, с этим не шутят. Лично я не смеюсь при виде ребенка, которого разрывает в воздухе на части. Но что, если в боковом кармане красного рюкзака спрятана еще одна игрушка? Мы могли оставить ее там пару дней назад, а твой сын до сих пор так ничего и не заметил. Неудивительно, если учесть, сколько книг он носит. Так что, Хоффман, слушай внимательно и не задавай много вопросов.
Пит понимал, что на самом деле значили эти слова.
На мгновенье ему показалось, что он куда-то прова- лился.
Потому что угроза не была пустой.
В рюкзаке Расмуса лежала еще одна граната, которую он носил из дома в машину, из машины в школу, а из школы снова домой. И сейчас он сидел вместе с ней в классе, среди других детей.
— Черт…
— Тссс… что я тебе сказал? Слушай. Ты должен развязать небольшую гангстерскую войну и сделаешь это с помощью FN BRG-15. Сам решай, с какой группировки лучше начать. Главное, чтобы она… Как бы это поточнее выразиться… Была достаточно влиятельна в криминальном мире. Ты сам их выберешь, а потом позаботишься о рекламе оружия. Уверен, что отлично справишься с этой задачей, с твоими-то связями. Ну, а потом намекнешь, что никто не застрахован, или что-нибудь в этом роде…
На этом искаженный сатанинский голос, с его искаженным видением реальности, завершил разговор, и лестничная площадка погрузилась в мертвую тишину.
Правда, всего лишь на несколько мгновений.
А потом Пит Хоффман сорвался с места.
Он сбежал по лестнице и опрометью бросился на другую сторону улицы, где оставил свою машину. Он не слышал ни визга тормозов, ни сигналов, когда, петляя зигзагами, пересекал автомобильный поток. Отчаяние до черноты в глазах — он-то думал, что изжил это в себе навсегда.
Рюкзак Расмуса.
Было бы разумно для начала связаться с Хуаном и Ником, которые сейчас должны быть где-то возле школы.
Но ручная граната… Он собственноручно должен ее обезвредить, чтобы наверняка избежать жертв.
Машина с визгом обогнула припарковавшееся поперек такси и покатила по Васагатан — быстрее, чем обычно. Вверх к Центральному мосту, потом в южном направлении. Пит отгонял ненужные мысли и образы, которые мешали сосредоточиться. Вместо этого он попытался проанализировать другую часть разговора. Так что там голос говорил об оружии? Слухи, конечно, ходили разные. В том числе и о том, что, вопреки официальной версии, производство автоматов все-таки было запущено. Что покупатели нашлись и заказали десятки тысяч экземпляров, но потом неожиданно дали задний ход. О том, что происходило дальше, толком никто не знал. Но все предположения, теории и даже фантазии сходились в том, что несколько десятков тысяч автоматов пропали бесследно. Время от времени их якобы видели на разных этапах Балканской войны. Или в Южной Америке, в качестве базового вооружения империи наркотических баронов. Или в руках талибов в Афганистане.
Пит не особенно прислушивался к этим разговорам. Но что, если все так и есть? Пятьдесят тысяч крон за штуку — вот последняя цена, по которой шведское правительство закупало куда менее эффективные автоматы Ksp 58. На черном рынке оружие такого типа стоит еще дороже, семьдесят пять тысяч, по самым скромным подсчетам. А эта, куда более продвинутая модель, потянет больше чем на сотню. Питу не требовался калькулятор, чтобы понять, что это значит. Десять тысяч автоматов по сотне тысяч за штуку — это… девять нулей после единицы, то есть миллиард крон.
Где-то возле площади Юльмарсплан поток машин сгустился и вскоре перешел в пробку. Авария — движение на нескольких полосах перекрыли. Машина Пита оказалась зажатой между двумя соседними — бампер к бамперу — и ни малейшей возможности выбраться.
Пит уже подумывал пробежать остаток пути на своих двоих — какая-нибудь пара километров, это не заняло бы много времени. Но прежде всего надо было взять себя в руки и тщательно продумать ситуацию.
Взять себя в руки.
Они толкают его на некие действия. Но стоит им причинить вред его сыну — и Пит вообще ничего не станет делать. Игра будет сыграна. Толкать жертву вперед, не лишая ее мотивации, — таков главный принцип шантажа. Толкать — пока жертва сама не встанет на колени и добровольно не отдастся в их власть.
— Здравствуйте, это папа Расмуса. Неудобно беспокоить вас во время урока, но… скажите, он в классе?
Учительницу звали Мария, и она чем-то напоминала Питу его жену. Возможно, мягкостью характера, которую сохраняла, даже когда на чем-нибудь настаивала. Или тем, что была с Зофией одних лет. Марии страшно не нравилось, когда родители звонили во время урока. Она рассматривала это как покушение на рабочее время, свое и детей.
Так или иначе, на этот раз Мария без возражений передала трубку Расмусу.
— Папа?
Этот голос — само доверие, сама непосредственность и искренность.
— Привет, мой мальчик.
— Мы пишем, папа.
Учительница Мария и весь класс слышали этот разговор отца с сыном. Во всяком случае, реплики Расмуса.
— Что вы пишете?
— Буквы.
— Отлично. Чем больше ты будешь знать о буквах, тем лучше сумеешь ими воспользоваться, когда возникнет такая необходимость. Послушай, Расмус…
— Да, папа.
— Где твой рюкзак?
— Рюкзак?
— Да. Пожалуйста, просто ответь на мой вопрос.
— На вешалке.
— То есть в коридоре?
— Да, обычно рюкзаки висят там. Иначе Ма…
Хоффман представил себе, как его сын косится на учительницу и думает, что той наверняка не понравится, если он будет говорить о ней с папой в присутствии всего класса.
— …ну, в общем, разозлится.
Пит Хоффман облегченно вздохнул. Улыбнулся, почувствовав, как напряжение в груди отпускает.
— Зачем он тебе, папа?
— Я просто спросил. Скоро увидимся, сын. Я встречу вас на парковке возле школы.
— Что, опять?
— Опять.
— Не думаю, что Хюго будет в восторге.
Пит Хоффман дважды поцеловал мобильник, прежде чем распрощаться с Расмусом и дать отбой.
Итак, он должен развязать войну.
Выбрать криминальную группировку.
Только теперь, сидя в машине с опущенными стеклами при тридцатиградусной жаре, Пит начал кое-что понимать.
Оружия такого уровня до сих пор не было на шведском рынке. О чем, в таком случае, шла речь?
Он должен распространить информацию среди других группировок, сделать рекламу.
Именно этого они от него добиваются, но зачем?
Очевидно, кто-то хочет внедриться на рынок оружия в криминальном Стокгольме. Шире — в криминальной Швеции.
И делает это теми же методами, которые приняты в других частях света.
А именно — искусственно создает спрос, которого раньше не было.
Пытается изменить соотношение сил. Хочет быть единственным, кто предложит новый товар.
Пит Хоффман прекрасно представлял себе картину в целом. В последние годы в крупных городах участились случаи применения огнестрельного оружия. Теперь в Швеции из автоматов и пистолетов убивали в пять и ранили в четыре раза больше людей, чем во всех остальных Скандинавских странах, вместе взятых. По числу перестрелок на душу населения в Европе со Швецией могла соперничать разве что южная Италия. И Мексика по числу случаев применения ручных гранат. В те времена, когда и сам Пит Хоффман был частью криминального мира, огнестрельное оружие применялось исключительно во внутренних гангстерских разборках, как правило, молодыми, не в меру темпераментными людьми.
Количество «стволов» постоянно росло, и вовсе не потому, что одни модели устаревали и заменялись новыми. То, что так или иначе проникало в страну, оставалось и продолжало циркулировать. Гангстерская этика предписывала избавляться от оружия по завершении крупного «дела».
К тому же большинство уважающих себя криминальных группировок имело своих собственных поставщиков и свои каналы доставки. В этом плане на рынке все давно утряслось, и видеть новых игроков никто не жаждал.