А когда решаю оглянуться, вижу, что Джордан смотрит мне вслед. Но она тут же возвращается к арбузу, и мне нестерпимо хочется остаться.
– Спокойной ночи, – через несколько мгновений говорю я.
Но стоит мне переступить порог, как за спиной раздается ее голос:
– Что значит «в хорошем смысле»?
Она снова смотрит на меня, и я не в силах удержаться от улыбки. Вот только не могу придумать то, что прозвучало бы уместно.
Наконец решаю выдать самый простой ответ.
– Мне нравится с тобой разговаривать, – повернувшись и направившись к лестнице, бросаю через плечо.
Глава 11Джордан
«Мне нравится с тобой разговаривать», – сказал Пайк.
Что из моих слов показалось ему таким увлекательным? Я усмехнулась и, покачав головой, продолжила чистить картошку к ужину.
Может, это из-за отсутствия выбора? Он так долго жил один, что любой разговор кажется ему интересным? У нас же совершенно нет ничего общего.
Хотя, по правде говоря, мне было приятно это слышать. Почему мне так хочется ему нравиться? И почему разонравилась вечеринка, как только я поняла, что ему она не по душе?
Поднимаю глаза и смотрю в окно. Пайк на заднем дворе подстригает дерево у забора, отделяющего двор от территории Крамера. В его руках длинный сучкорез, которым он тянется к высоким ветвям. Я упомянула, что растениям на огороде не хватает солнечного света, и он тут же принялся решать эту проблему, даже не спросив.
Мне нравится огородик сильнее, чем я признаю. Он – мое личное маленькое пространство, которое останется здесь даже после того, как я перееду. И это успокаивает.
Семена уже в земле, а разбрызгиватели поливают землю по несколько минут утром и вечером. Мне нравится слушать, как они включаются в предрассветные часы, когда на улице еще темно, а я сижу в одиночестве на кухне в обнимку с кружкой кофе.
Все здесь становится знакомым и родным. Словно это мой дом. Я срезаю грубую, неровную картофельную кожуру. Все в моем духе. Как же я люблю то, что оказывается недолговечным. Сколько в детстве я лелеяла мысль, что мама вернется? А Ник, Джей, моя квартира и желание создать собственный дом… Боже, разве можно быть такой жалкой? Я кладу нож на разделочную доску и достаю из пакета еще несколько картофелин.
Но, что еще хуже, весь день меня не отпускают мысли о прошлой ночи. И дело не в вечеринке.
Торт на день рождения, кассеты, шутки с Пайком… Меня все еще удивляет, что он вспомнил, что надо задуть свечу и загадать желание. Сердце трепещет в груди, и я улыбаюсь, но тут же одергиваю себя, и на меня накатывает смущение. Ведь мне не следует чувствовать подобное.
Вчера вечером я загадала то же желание, что и в кинотеатре, когда мы с Пайком впервые встретились. Мне понравилось, как я ощущала себя в тот момент, и очень хочется, чтобы так было каждый день.
Пайк делает меня счастливой, какой должен бы делать мой парень.
Очищая очередную картофелину, замечаю, что украдкой слежу за тем, что делает Пайк. А он в этот момент стягивает футболку через голову, засовывает ее в задний карман и вновь тянется за сучкорезом.
Я тут же замираю. Руки опускаются на разделочную доску, а щелканье сучкореза, жужжание газонокосилки у соседей и даже звуки музыки, что играет на кухне, медленно сменяются тишиной.
Золотистая от загара кожа Пайка выглядит нагретой и гладкой, мышцы живота и рук можно легко разглядеть под кожей, что лишь доказывает, как много и упорно он работал. На шее и мускулистой спине поблескивает пот.
Его длинные ноги прикрывают поношенные джинсы, а футболка, свисающая из кармана, оттягивает пояс… Я облизываю губы, отрываю глаза от его зада и скольжу взглядом по полуприкрытым бедрам.
Каждая мышца его тела напрягается, когда он срезает ветку за веткой, отчего мое дыхание сбивается. Меня даже восхищает то, как джинсы обтягивают его коричневые рабочие ботинки.
Отец Коула очень сексуален. Он много чего умеет, а его тело великолепно, поэтому меня не покидает мысль, какой он в постели.
Снова опускаю глаза.
– О, он просто секси, – слышу я за спиной женский голос.
Я моргаю и быстро оглядываюсь. Кэм.
Она стоит у кухонного островка, небрежно опираясь о гранит. Судя по ее веселому выражению лица, она догадывается, что я не слышала, как она вошла в дом.
Возвращаюсь к картошке, хотя сердце бешено колотится в груди.
Мало того, что я пялилась на чужого мужчину, так еще именно Кэм застукала меня за этим занятием.
– Никогда не видела, чтобы ты так смотрела на Коула, – говорит она.
Как долго сестра там простояла?
– Как так? – выпаливаю я, решив, что лучшая защита – это нападение. – Давай сегодня без нотаций?
Слышу ее шаги, когда она подходит ко мне и встает рядом. Пайк все так же работает, совершенно не обращая внимания на то, что происходит в доме.
– Вам двоим так уютно здесь, – повернувшись ко мне, поддразнивает Кэм. – Он работает во дворе. Ты готовишь. Словно вы пара.
– Заткнись. Да я ему в дочери гожусь.
– Вот только ты не его дочь, – наклонившись ближе, парирует она. – Ты молодая и сексуальная кошечка, которая живет под его крышей. И знаешь, что он понимает это. Может, он и отец Коула, но мужчиной быть не перестал. – Сестра поворачивается к окну и смотрит на Пайка. – Красивым и отлично выглядящим мужчиной.
– У меня есть парень. Его сын.
Верно, Джордан. И именно это тебе следовало сказать самой себе, когда ты пялилась на Пайка минуту назад.
Но сестра лишь пожимает плечами.
– И от этого он еще сексуальнее.
– Если он тебе так нравится, чего же ты ждешь? – с горькой усмешкой интересуюсь я.
– Не-а. – Кэм шутливо кривит губы. – Я слишком взбудоражена этой фантазией. И очень хочу отца своего парня.
Чер-р-рт… Щеки снова начинают гореть.
– Ты пошлячка. К тому же у тебя нет парня, – напоминаю я.
– Значит, надо его найти. И обязательно с сексуальным отцом.
Я качаю головой. Надо закрыть тему. Она уверена, что я пялилась на Пайка, и будет дальше подначивать меня. Значит, надо перестать реагировать.
– Кроме того, ты моя сестра, – заявляет она. – А мне не хочется, чтобы ты ревновала, если я свяжусь с ним.
– С чего бы мне ревновать? – выпаливаю я, дочищая последнюю картофелину. – Я серьезно. У меня есть парень. И меня совершенно не волнует, кого трахает Пайк Лоусон. Так что дерзай.
Отвернувшись, вытираю руки, поднимаю кастрюлю с картошкой и, обойдя сестру, ставлю на плиту, а затем включаю конфорку. Свиные отбивные замаринованы. Тесто для печенья готово. Быстро перебираю в уме список дел, стараясь отвлечься от мыслей о Пайке.
Он может встречаться с кем захочет. Это его дом.
– Ну, – слышу я голос Кэм, – если ты не против…
Я замираю у плиты, делая вид, что проверяю конфорку, но при этом стискиваю ручку, а внутренности сжимает страх.
Затем раздается хлопок задней двери, я резко вскидываю голову и понимаю, что Кэм вышла на задний двор.
Черт побери…
Подойдя к раковине, смотрю в окно и вижу, как она идет по лужайке к дереву, которое обстригает Пайк. Она оглядывается, словно знает, что я наблюдаю за ней, и ухмыляется. А у меня получается лишь хмуриться.
Я же пошутила. Мысль о ее руках на его теле, его ладонях на ее талии… Не хочу на это смотреть. А ведь она – моя сестра.
Он замечает приближение Кэм и поворачивается к ней. Опустив сучкорез, Пайк внимательно слушает ее, вероятно, задаваясь вопросом, зачем ей понадобился.
А может, ему интересно ее слушать?
Сестра очень сексуальна, и немногие мужчины откажут ей, если она положит на них глаз. Может, Пайку она тоже приглянулась? Все-таки он мужчина.
К тому же она старше меня, у нее есть квартира, машина и свое место в этом городе. Конечно, она значительно моложе его, но уже не ребенок.
Не маленькая девочка.
Кэм скрещивает руки на груди и слегка переступает с ноги на ногу, притворяясь скромницей. Вот только она не скромница. Я качаю головой. Уж точно нет.
Просто сестра прекрасно разбирается в людях и понимает, что слишком сильный напор ему не понравился бы.
Через мгновение она касается его руки, и я с трудом могу сделать вдох, пока наблюдаю, как Кэм склоняет голову набок, рассматривая его татуировки, а затем выпрямляется, поднимает руку и показывает черного феникса у себя на боку.
Пайк наблюдает, как она приподнимает белую майку и бюстгальтер, и я замираю в ожидании его реакции. Обычно в такой ситуации он чувствует себя некомфортно и краснеет, но не в этот раз. Вместо этого он молча слушает оживленную и взволнованную речь сестры, затем внезапно улыбается, и его тело начинает дрожать от смеха.
Мое горло тут же сжимается, а живот переворачивается. Пайк не отрываясь смотрит на сестру. Он не сводит с нее взгляда с тех пор, как она вышла из дома. Он хочет ее? Она его заводит?
Конечно, мне хочется, чтобы Кэм ему понравилась, но не хочется, чтобы все зашло так далеко. Это неправильно. Не хочу случайно слышать ее стоны всю ночь напролет в соседней комнате.
Кроме того, он не ее типаж. Пайк слишком замкнутый. И довольно скучный на самом деле.
Но с ней ему точно будет хорошо, хотя бы какое-то время.
Закрываю глаза, чувствуя себя так, словно удерживаю на плечах пятитонный груз.
Кэм поворачивается и принимается поднимать ветки с земли, а он вновь возвращается к своему занятию, и они принимаются работать в счастливой гармонии. Но затем сестра разворачивается и одними губами что-то говорит мне с дерзкой улыбкой.
Мне требуется несколько мгновений, чтобы понять, что она сказала: «Уже ревнуешь?»
Не в силах сдержать рычание, показываю Кэм средний палец, затем отворачиваюсь и отхожу от окна. Черт бы ее побрал. Она не станет к нему приставать, потому что считает, что Пайк нравится мне. Просто пытается меня разозлить.
Я оттягиваю воротник футболки, каждым сантиметром кожи чувствуя раздражение. Мне нужна передышка.