Но меня раздражает, что она так близко подобралась к Пайку. Ведь он занят.
– Какое тебе дело до этого? – возвращаясь к столу, возмущается он. – Я взрослый мужчина и начал заниматься сексом еще до твоего рождения. А еще привык получать его, когда хочу, и ты мне не указ, слышишь? – Его слова ранят, и на мгновение я вновь ощущаю себя маленькой девочкой. – И руководствоваться буду своими желаниями, а не мнением какого-то ребенка, который живет под моей крышей.
Слово «ребенок» врезается в меня с силой отбойного молотка, и сердце замирает в груди. Я стискиваю зубы и пытаюсь превратить злость в гнев.
– Тогда вперед. – Мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть на него. – А я пойду в свою комнату.
Я встаю со стула, и его взгляд тут же падает на мой голый живот. Футболка заканчивается высоко над пупком, и меня несказанно радует, что его тело застывает, а Пайку приходится собрать все силы, чтобы оторвать взгляд.
Я обхожу стол и уже дохожу до дверей, когда вспоминаю про свечу. Повернувшись, медленно склоняюсь над столом и выгибаю спину. Шорты обтягивают попу, а их пояс скользит вниз, демонстрируя красную резинку тех же стрингов, что были на мне две недели назад, когда мы целовались во дворе.
– Я забыла про свечу, – говорю, скользя вверх по его телу горящим взглядом. – Но могу оставить ее, если хочешь. Знаю, что красный – твой любимый цвет.
Что ему больше нравится: красная свеча или красные стринги? Думаю, я угадаю ответ с одной попытки.
Пайк сглатывает, но его глаза то и дело возвращаются к красному шелку. На моем лице вспыхивает ухмылка, и его глаза тут же останавливаются на ней.
– Ты каждую секунду проверяешь мои нервы на прочность, – хрипло рычит он. – Ты испортила мне вечер, а я так и не успел выпустить пар, так что лучше поберегись.
Я закрываю глаза, загадываю желание и, задув свечу, выпрямляюсь.
– Не ребенок ли причина того, что тебе потребовалось выпустить пар? – насмехаюсь я. – Ты такой лжец.
Он расправляет плечи, а его дыхание становится еще тяжелее.
– Иди в свою комнату, Джордан.
– Да пожалуйста. – Я отступаю, но не удерживаюсь и дразню напоследок: – У меня в комнате есть вибратор, у которого яйца явно побольше твоих.
Пайк кидается ко мне, поднимает в воздух и перекидывает через плечо. Я фыркаю, когда воздух вылетает из легких, а плечо врезается в живот.
Какого черта?
Он поднимается по лестнице, и с каждым шагом мне все страшнее оттого, что я могу упасть.
– Пайк, остановись! – прошу я.
– Тогда перестань дразнить меня! – рычит он и шлепает меня по попе.
Я вскрикиваю, чувствуя, как боль расползается по левой ноге. Сукин сын. Я вытягиваю руку и пытаюсь прикрыть попу на случай, если Пайк решит еще раз шлепнуть меня.
Он пинает дверь, и через мгновение я слетаю с его плеча и приземляюсь на кровать.
Мои локти вдавливаются в матрас, голова устремляется к груди, а волосы закрывают лицо.
– Ложись спать! – кричит он.
Я сдуваю волосы с глаз и вижу, что он уже направляется к двери.
– Не хочешь меня уложить?
Пайк опускает голову и тяжело вздыхает, словно у него совсем не осталось сил.
– Что, черт возьми, на тебя сегодня нашло? – обернувшись, спрашивает он.
Он издевается?
Я вскакиваю с кровати и встаю перед ним.
– Ты привез ее сюда. Вот что.
– Это мой дом!
Я качаю головой.
– Она не удовлетворит тебя, – выпаливаю я. – Не ее ты так хочешь.
– Так ты ревнуешь?
– В этом доме есть все, что тебе нужно, – шагнув еще ближе и чуть понизив голос, говорю я. – Незачем искать в другом месте… – и опускаю голову, внезапно почувствовав смущение, – все, что тебе нужно.
Потому что ему нужна я.
Его грудь поднимается и опускается перед моими глазами. Меня окутывает запах, который принадлежит лишь ему. Солнце и древесина с небольшими нотками геля для душа, шампуня и порошка, которым он стирает свою одежду. Пайк пахнет жаркой летней ночью, и, хотя мне хотелось бы ощущать этот аромат вечность, он скоро исчезнет, поэтому я наслаждаюсь им, пока могу.
– Значит, ты специально устроила эту небольшую истерику, – говорит он. – Потому что сама хотела оказаться в моей постели?
Подняв голову, я прищуриваю глаза.
– Потому что ты привел сюда Эйприл, чтобы причинить мне боль. Но я разгадала твою игру, и тебе не победить, – парирую я.
Шагнув еще ближе, я оказываюсь в паре сантиметров от него, и моя футболка теперь соприкасается с его. Пайк опускает голову и смотрит мне в глаза, отчего сердце еще сильнее начинает колотиться в груди.
– Потому что, даже если бы она не смоталась и всю ночь скакала на тебе, как лихая наездница, ты бы все равно проснулся и подумал обо мне, пока не осознал, что с тобой в постели другая.
Его дыхание становится тяжелее, а решимость слабеет.
– И ты будешь задаваться вопросом, что я делаю в своей постели одна, – продолжаю я. – Может, проснулась и возбудилась или… – я приподнимаюсь на цыпочки и, касаясь губами его подбородка, шепчу, – трогаю себя, мечтая о том, чтобы твой член оказался во мне, а твои губы прижимались ко мне через трусики.
Он делает глубокий вдох, закрывает глаза, и я даже сквозь джинсы чувствую, как напрягается его член.
– Джордан, – отчаянно умоляет он, – пожалуйста, прекрати.
Я пытаюсь сдержать счастливую улыбку. Пусть попробует возразить, что хочет меня.
Продев пальцы в шлевки его джинсов, провожу носом по его подбородку, чтобы подразнить.
– Я знаю, чего ты хочешь, – шепчу снова. – Ты еле сдерживаешься, чтобы не схватить меня.
Не отступая от него ни на шаг, засовываю пальцы за пояс своих шорт, затем медленно и осторожно стягиваю их. Они падают к моим ногам, и мне остается лишь сжать кулаки, трепеща от страха получить отказ, желания и нужды.
Посмотри на меня.
Дотронься до меня.
– Мне кажется, я умру, если вновь не почувствую твой вкус на губах, – говорю я. – Не почувствую тебя. И с каждым днем становится все труднее и труднее игнорировать потребности моего тела. Я просыпаюсь такой мокрой, Пайк. – Я практически прижимаюсь губами к его губам. – Мне так хочется, чтобы и ты желал меня. Хочется увидеть, как ты берешь меня и какое получаешь от этого удовольствие.
Чувствую, как влага пропитывает трусики оттого, что его обжигающее дыхание опаляет мою кожу, а затем опускаюсь на пятки, но не отвожу от него глаз.
– Мне нравится, что ты беспокоишься обо мне и защищаешь меня, – продолжаю я. – Но у каждой девушки есть потребности, и в какой-то момент мне придется найти другого мужчину, который сделает за тебя всю работу.
Ярость вспыхивает в его глазах, когда он не моргая смотрит на меня.
– И тогда другой мужчина поцелует меня, – выдыхаю я, – снимет с меня всю одежду, набросится на меня в постели и душе, поимеет на кухонном столе вместо завтрака…
Губы Пайка кривятся в оскале, грудь тяжело вздымается – вдох-выдох, вдох-выдох, – пока он смотрит сверху вниз.
Возбуждение разгорается. Я чувствую его. Мы стоим так близко друг к другу, что жар от наших тел почти лишает кислорода, и ему достаточно поднять руку, чтобы притянуть меня в свои объятия.
Возьми меня.
Ожидание растягивается.
Я твоя. Просто подними руку и возьми меня.
Но Пайк этого не делает.
Слезы жгут мне глаза. Он все еще колеблется, и его тело неподвижно.
Он непреклонен.
Кажется, мое сердце сейчас разорвется на части.
Я качаю головой.
– Думаю, ты просто не представляешь, что со мной делать, да? – усмехаюсь я и отталкиваю его.
Но Пайк неожиданно хватает меня за руки и притягивает к себе. Я забываю, как дышать, когда он просовывает руки мне в подмышки и поднимает, словно мне пять лет, пока наши лица не оказываются на одном уровне.
– Может, у меня и не было практики в последнее время, но, думаю, я справлюсь, – угрожающим тоном выпаливает он.
А затем притягивает меня к себе и целует так сильно, что мне остается лишь обхватить его ногами, чтобы не упасть.
Да, черт побери.
Глава 18Пайк
Черт бы ее побрал.
Черт побери всех. Я не остановлюсь. Хрен вам. Я просто не смогу.
Джордан раз за разом давила на мои слабые места, зная, что в какой-то момент я сорвусь. Хотя мне и самому хотелось, чтобы она это сделала. В глубине души я всегда знал, что не смогу держаться от нее подальше.
Я обхватываю ее задницу и опускаю на кровать. Она тут же широко раздвигает ноги, не отрываясь от моих губ. Я обожаю ее рот. Он такой горячий и сладкий. Мне нравится, как Джордан дразнит меня своим языком, выбивая из головы все разумные мысли.
– Я ненавижу это чувство, – выдыхает она.
– Какое?
Я скольжу руками по ее телу, то еле касаясь, то сжимая сильнее, пока она трется о мой член, отчего он становится болезненно твердым.
– Ревность, – говорит она.
Мне с трудом удается вспомнить, что мы ссорились из-за Эйприл. Скользнув рукой ей под футболку, обхватываю ладонью ее грудь, и она судорожно вздыхает. И с моих губ срывается стон оттого, что Джордан наконец-то оказалась в моих руках.
– Знаю, – отвечаю я. – Меня чертовски взбесило, что ты ушла с вечеринки с тем маленьким засранцем. – Я прикусываю ее нижнюю губу между поцелуями. – Словно мне снова семнадцать, и кто-то забрал то, что принадлежит мне.
Мой член набухает, а я, боже, не могу перестать прикасаться к ней. Она чертовски красива: с невероятно гладкой кожей и спутанными волосами. Ее киску прикрывает маленький красный треугольник, но, несмотря на это, мне видно, что она не лгала мне, сказав, что возбудилась. Ткань намокла, а меня охватывает нестерпимое желание попробовать ее.
Придется найти другого мужчину, который справится со мной…
Черта с два.
Она тянется ко мне, и я отвожу волосы с ее лица, а затем мы смотрим друг другу в глаза. В них светятся одни и те же чувства, и мы на мгновение выпадаем из реальности.