Опустив голову, собираюсь с силами, затем подхожу к барной стойке.
Шел тут же замечает меня, судя по тому, что она перестает натирать стаканы, а ее спина напрягается.
– Кэм, можешь обслужить этого парня? – кричит она.
Я бросаю взгляд в другой конец барной стойки и вижу сестру Джордан, склонившуюся над столешницей.
Должно быть, она отрабатывает здесь смены Джордан, пока ее нет. Подперев подбородок рукой, она болтает с одним из посетителей, но, как только наши глаза встречаются, тут же выпрямляется, а ее улыбка исчезает.
Шел разворачивается, чтобы уйти.
– Подожди, – прошу я, останавливая ее. – Я не останусь.
– Это хорошо.
– Я просто…
– Я не стану говорить тебе, где Джордан, – перебивает она.
Краем глаза вижу, что Кэм наблюдает за нами, поэтому делаю еще один вдох и расправляю плечи.
– Мне просто нужно знать, что с ней все в порядке.
– У нее все отлично, – отвечает Шел. – И будет еще лучше, если она будет держаться подальше от тебя и этого города.
Я подхожу ближе и понижаю голос.
– Мне нужно ее увидеть, пожалуйста.
– Ты сам ее потерял.
Ее глаза скрыты за длинной черной челкой, но в них прекрасно видно ненависть ко мне.
Я не хочу докучать Джордан. Она уехала из города и даже не подумала связаться со мной, так что, судя по всему, я поступил правильно. У нее все хорошо, и она будет счастлива.
Но только не я. Потому что не знаю, как можно вставать с постели, ходить, разговаривать, работать и есть, если твое сердце вырвано из груди. Ведь Джордан забрала его с собой, когда уходила. У меня и так было немного радостей в жизни, но с ее уходом их не осталось совсем. И теперь я чертовски несчастен.
– Пожалуйста, скажи ей… – я замолкаю, но все же признаюсь в том, о чем раньше даже боялся подумать, – скажи ей, что я люблю ее.
Шел ничего не говорит в ответ, а у меня даже нет сил, чтобы посмотреть ей в глаза и прочитать в них то, что знаю сам. Я облажался.
Развернувшись, я уже собираюсь уходить, когда к нам подходит Кэм.
– Прошло два месяца, – говорит она Шел. – А он выглядит все так же дерьмово.
– Это не проблемы Джордан.
– А мы не ее сторожа, – парирует Кэм. – Она уже бросила его один раз, значит, сможет сделать это еще раз, если захочет. И она уж точно не нуждается в нашей защите.
Шел раздумывает пару мгновений, но затем сдается и, бросив на меня свирепый взгляд, уходит к другому концу барной стойки.
Кэм поворачивается ко мне.
– Послушай, мы и сами не знаем точно, где Джордан, – говорит она. – Сестра звонит мне каждую пару недель. Но я знаю, что семья ее подруги владеет мотелем на востоке Вирджинии. Она уже приглашала Джордан к себе и даже предлагала работу на лето. – Кэм замолкает на секунду, затем пожимает плечами. – У Джордан не было больших сбережений, так что не знаю, куда еще она могла поехать.
Вирджиния. Да ведь туда ехать двенадцать часов. Неужели Джордан решилась отправиться в такое путешествие на «фольксвагене»?
Но раз Кэм говорит, что она периодически звонит, значит, у нее все в порядке. И это самая лучшая из зацепок, которую я только мог получить. Занятия в университете должны начаться через неделю, и если Джордан планировала вернуться, то уже сделала бы это, верно? Она приехала бы забрать вещи из моего дома и искала бы себе новую квартиру. Она вообще собиралась вернуться сюда?
Мне нужно найти ее. Я не могу больше ждать.
Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но тут же останавливаюсь.
– Как называется мотель? – спрашиваю я.
Но Кэм лишь вздыхает.
– Блин, надо же, забыла, – говорит она, не упуская возможности поиздеваться надо мной. – Но, думаю, если ты действительно хочешь ее увидеть, то найдешь ее и так.
Затем она уходит, радуясь тому, что усложнила мне задачу. Конечно, я мог бы обзвонить их все, но не уверен, что Джордан не положит трубку, услышав мой голос. Так что придется найти ее.
Мне нужно увидеть ее хотя бы раз, чтобы сказать, что люблю ее и что готов ради нее на все.
Ведь она – смысл моей жизни.
Глава 28Джордан
Я щелкаю мышкой и переношу стопку карт во главе с шестеркой червей на семерку треф. Затем переворачиваю новую карту. Это оказывается туз, поэтому дважды щелкаю по нему и слежу, как он скользит на свободную ячейку.
За девять недель я довольно хорошо научилась играть в эту игру. Дэнни не оставляет надежд научить меня играть в покер или блэкджек, а может, даже в какую-нибудь онлайн-игру с людьми со всего мира, но не думаю, что настолько крута. Мне нравится играть в одиночку. Просто чтобы хоть чем-то занять свой мозг. К тому же это оказались очень насыщенные каникулы. Я проиграла лишь пятьдесят из четырехсот сыгранных игр, и то только потому, что раскладывала пасьянсы до поздней ночи, пока не умирала батарейка, а меня не морил сон.
Хотя стоит признаться, что чувствую себя невероятно жалкой, когда задумываюсь о том, как провела множество часов этого прекрасного лета. Но затем включаю новый пасьянс, и все плохие мысли вылетают из головы.
Колокольчик на двери вестибюля оповещает о новом клиенте, поэтому я поднимаю глаза и вижу молодого человека в черном пуловере и джинсах, который уверенно шагает к стойке регистрации.
Я слезаю со стула и выпрямляюсь. Мне всегда не по себе, когда к нам так поздно заселяются клиенты. Мотель расположен на старом шоссе, где нет фонарей и не так много работающих магазинчиков в это время. А большинство людей ездит по федеральной трассе, особенно по ночам, поэтому меня и удивляют такие постояльцы.
Но что поделать, работа есть работа.
– Здравствуйте. – Я расплываюсь в улыбке. – Добро пожаловать в «Голубые пальмы».
Он подходит к стойке, и моя улыбка слегка увядает, когда я замечаю огромное вытатуированное крыло на его шее со словами «Дьявол не спит». В этой местности живут довольно консервативные люди, значит, он явно приезжий.
– Привет. – Он встречается со мной взглядом, но через секунду отводит глаза. – Сколько у вас свободных комнат?
– Хм… – Я заглядываю под стойку, чтобы пересчитать ключи. – Шесть, – говорю ему я.
Он кивает, а затем лезет в карман за бумажником.
– Я сниму пять. На одну ночь, пожалуйста.
Пять? Не думаю, что у нас хоть раз оставалась всего одна свободная комната за все мое время работы здесь. Зачем ему столько комнат?
Нет, я не жалуюсь. Нам нужны постояльцы.
«Голубыми пальмами» владеют моя подруга Дэнни и ее семья. Мотель расположен на шоссе, которое опустело двадцать лет назад после появления федеральной трассы, так что дела идут не очень. Единственные люди, которые, кажется, знают, что мы здесь, – это жители близлежащего города и их родственники, изредка приезжающие в гости, а еще байкеры, которые ищут настоящих впечатлений от поездок по старым шоссе.
Хотя я рада, что приехала сюда. Дэнни уже много лет звала меня в гости, так что я решила воспользоваться возможностью и провести еще одно лето с ней. Мы с ней познакомились в детском лагере, куда выиграли путевки, когда нам было по двенадцать лет, и с тех пор поддерживали связь. Я всегда хотела побывать в месте, где произошло множество причудливых и пошлых историй, которые она мне рассказывала.
Мужчина протягивает мне свое удостоверение.
– Спасибо, – говорю я и ставлю его на клавиатуру, чтобы внести данные в базу.
Внезапно входная дверь распахивается, отчего вновь звенит колокольчик, а затем раздается требовательный голос:
– Мы хотим есть!
Я поднимаю голову и вижу у открытой двери трех девушек, и столько же толпится снаружи. Но больше нет ни одного мужчины. Зато наряды на них такие, что костюм Кэм для выступления в «Крюке» покажется чопорным. Добавьте к этому прически, макияж, туфли на каблуках…
Кошусь на парня и вижу, как он зажмуривает глаза на несколько мгновений, стараясь подавить раздражение. Затем принимается перебирать меню от ресторанов, разложенных в специальные кармашки на стене, и достает несколько из них.
– У этих ресторанов есть доставка? – положив меню на стол, спрашивает мужчина, после чего достает пачку купюр из бумажника.
– Да, у всех.
Он протягивает меню с деньгами девушкам, и одна из них тут же выхватывает все у него из рук.
– Принесешь потом чеки и сдачу, – приказывает он, не глядя на нее.
Скорчив рожу у него за спиной, она исчезает вместе с остальными.
Думаю, стоит рассказать ему о наших правилах. В этом городке есть неофициальный кодекс поведения, и Дэнни довольно строго относится к тем, кто его нарушает. Мотель уже давно здесь, но у властей есть свои планы на эту землю. Так что подруга не хочет давать им повода закрыть их.
– Наш мотель – довольно тихое место, в котором останавливаются семьи, – говорю я, медленно вбивая его данные в компьютер. – Имейте в виду, что здесь не разрешено проводить вечеринки…
Он смотрит на меня, и в его темных глазах цвета сандала плещется веселье.
– Это мои сестры, – отвечает мужчина.
Ну конечно. Если это его сестры, то я – его мама.
Хотя, судя по всему, они его раздражают, что бывает с настоящими братьями.
Кладу ключи со старомодными округлыми брелоками на стойку, затем распечатываю договор.
– Бассейн закрывается в десять, – уведомляю я. – Автоматы для льда и со снеками стоят между зданиями, а через дорогу есть прачечная. – Посмотрев на него, указываю ему за спину. – Стойка регистрации работает круглосуточно. Обращайтесь, если вам что-то понадобится. С вас двести восемь долларов сорок два цента, пожалуйста.
Но когда кладу на стойку договор и поднимаю глаза в ожидании его ответа, то вижу, что он даже не слушает меня. А смотрит на неоновую вывеску справа на стене в виде цитаты, написанной от руки: «Ну, они ничтожества по сравнению со мной и Билли…»
Строгое выражение его лица внезапно сменяется легкой улыбкой и удивлением вперемешку с замешательством, будто в его голове всплыло приятное воспоминание. Я перевожу взгляд на вывеску. Одержимость Дэнни музыкой девяностых годов – настоящее проклятие для меня на протяжении всего лета. Это цитата из песни Шерил Кроу, но я никогда не спрашивала подругу, что она означает, потому что знаю: она тут же врубит песню, заставляя меня страдать.