Помощник мысленно отметил непозволительную даже для шефа вольность.
— Не напрягайся, — усмехнулся полковник, — у меня кабинет не пишется. Значит, ситуация такова: дело хреновое. Ни черта у нас нет. И я думаю, вряд ли что-нибудь существенное появится. Иностранные разведки здесь ни при чем — не их стиль, да и железка эта им, я думаю, не нужна. Это же типичное воровство. Но — на высоком уровне. Копни-ка ты, дорогой мой, повыше — ЦК, республики. У тебя ведь там есть люди?
— Оно, конечно, так, — осторожно возразил помощник, — людишки имеются. Но нас туда не пустят. Помните дело Семенова? С поличным, можно сказать, взяли. А толку? Не сметь — и все прахом.
— Да я тебя не заставляю с автоматчиками во Дворец съездов врываться, — поморщился полковник. — Ты информацию собирай. А там поглядим, что и как. Я ведь не первый год в системе работаю. Ты что думаешь — этот груз госструктурам принадлежал? Как бы не так! Руку на отсечение даю — шел к кому-то на длительное хранение в личные закрома. А это в корне меняет дело. Так что действуй. На этом славно сыграть можно.
Тщательно изучив маршруты и время последних поездок и встреч всех более-менее крупных чиновников, помощник обратил внимание на донесение осведомителя из Казахстана. Второй шофер главы республики сообщил, что через три дня после похищения груза они с группой телохранителей срочно выехали на станцию Аксай, где, пробыв несколько часов, так же спешно отбыли на дачу Первого. Никаких гостей они не встречали, и цель поездки ему не известна. Помощник запросил дополнительные сведения, но осведомитель внезапно замолчал…
Медленно спускаясь по мраморным ступеням, Хозяин вошел в подвал. Телохранитель с готовностью распахнул тяжелую дверь. Из подземелья ударил в нос резкий запах химикатов. Два человека в белых халатах, забрызганных кровью, поспешно поклонились.
То, что осталось от второго шофера, покоилось на широком, облицованном кафелем столе.
— Что? — спросил Хозяин.
— Повторяется. Те же сведения. Ничего нового.
— Жив?
— Для вас сберегли. Мы ведь знаем…
— Заткнись, — так же коротко приказал Хозяин.
Он подошел к столу.
Второй шофер лежал навзничь, прикованный руками и ногами к вмурованным в стол скобам. Грудная клетка у него была вскрыта, и перепиленные ребра с левой стороны груди были вывернуты так, что обнажились сердце и судорожно трепетавшие легкие.
Хозяин сделал знак, и палачи вышли, плотно прикрыв за собой дверь.
Клацание замков заставило человека на столе открыть глаза. Минуту он, не понимая, вглядывался полубезумным взглядом в лицо Хозяина. Узнав его, шофер дернулся.
— Б-бо-льно, — прошептал он едва слышно. — За что?
— И это ты говоришь мне, тому, кого ты предал?
— Я не…
— Молчи. Твои слова ничего не стоят. Я мог бы еще выслушать вора, грабителя, даже убийцу. Этот грех объясним. Все мы слабы. Но ты — предал. Меня, чьей волей ты ходил, дышал, наслаждался жизнью. Ты — падаль, недостойная того, чтобы твои останки жрали собаки.
Шофер дико завращал глазами. Его взгляд зацепился за торчащие вертикально ребра.
— Что… это?..
— Это твоя плоть. Обычные человеческие потроха. Это легкое.
Хозяин провел ладонью по трепещущим окровавленным лоскуткам.
Шофер, не в силах кричать, протяжно застонал.
— Это сердце.
Хозяин сжал руками синеватый дергающийся комок. Тело лежащего человека забилось в судорогах. На лице Хозяина появился звериный оскал.
— И стучало оно в твоей поганой груди ровно столько, сколько нужно было мне. Сейчас ты мне не нужен.
Он изо всех сил сжал сердце и рванул. Из разорванной аорты в стену ударила струя алой крови. Шофер дико вскрикнул, дернулся в последний раз и затих. Хозяин отошел к столу с инструментами и выбрал широкий острый тесак. Потом умело вскрыл тело, добираясь до печени. Отрубив кусочек, он бросил темное мясо в рот и с наслаждением проглотил. Выйдя из подвала, он через плечо бросил палачам:
— Я хочу, чтобы от этой собаки не осталось ничего.
Палачи расковали труп, за ноги отволокли в угол к небольшой ванне, наполненной резко пахнущей маслянистой жидкостью, и столкнули в нее тело.
Известие о том, что им заинтересовалось всесильное ведомство, обеспокоило Хозяина. Не потому, что он боялся самого факта кражи груза — он стоял высоко на иерархической лестнице, и покровитель у него был САМ. Беспокойство заключалось в том, что он перешел дорогу равному себе, и тот человек вполне мог предпринять меры, которые могли нарушить благополучную жизнь Хозяина. Наутро он вызвал к себе Вартана — молодого и бесконечно преданного нукера.
— Готовь машины. Разработай маршрут. Выдай ложную информацию. Все по высшей группе.
— Конечный пункт?
— Полигон.
Короткая жизнь тюльпанов в казахских степях начинается ранней весной. Стоит пригреть солнцу, как в два дня на поверхность вылезают зеленые нежные ростки. Еще два — и необозримые пространства пылают цветом измены и любви.
На этот раз кортеж машин был скромнее. В первой нукеры, во второй Хозяин и шофер, в третьей — подарки. Машины миновали пост и устремились к группе серых пятиэтажных зданий. Их ждали.
— Здравствуй, дорогой! Сколько лет, сколько зим! Рад тебя видеть в добром здравии.
— Здравствуйте, уважаемый ага. Как доехали? Не утомили вас степи?
— Ну что ты! Посмотри на эти красоты. Я здесь родился, а для коренного казаха нет ничего дороже родной земли. Вижу, ты уже примерил новую форму. Одна звездочка вместо трех, но зато большая! Тебе к лицу, дорогой!
Начальник охраны полигона скосил глаза на генеральский погон.
— Благодаря вам, уважаемый ага! Спасибо. Не знаю, чем смогу отблагодарить за высокую честь.
— Пустяки. Хорошие люди должны помогать друг другу.
— Прошу в дом, уважаемый ага!
В сопровождении охраны они направились к одиноко стоящему трехэтажному особняку. Резные двери бесшумно отворились, и весенний зной исчез. В богато убранном холле было прохладно и тихо. Нукеры тенями застыли в углах. Генерал и Хозяин поднялись наверх.
— Отдохните с дороги, уважаемый ага! Здесь есть все, что вы любите. И, чтобы не скучалось… Марина!
Боковая дверь отворилась, на пороге возникла белокурая девушка в длинном халате.
— Она в вашем распоряжении. Массаж и прочее.
— Хороша, — оценил Хозяин. — Новенькая?
— Для вас — все самое свежее. — Генерал с огорчением развел руками. — А я вынужден вас покинуть. Служба. Но вечером я всецело ваш.
— Хорошо, дорогой.
Ближе к вечеру на оцепленный колючей проволокой участок степи загнали небольшое стадо сайгаков. Вдоль колючки выставили охрану из солдат местного гарнизона. Внутренний круг оцепления держали нукеры. В центре, ниспадая складками тяжелой материи, возвышался шатер.
Когда над степью опустилась ночь, к шатру подъехали две машины.
— Ты умеешь встречать гостей, — сказал Хозяин, оглядев убранство шатра. — Я в тебе не ошибся, когда рекомендовал на должность.
Поддатый генерал лоснился от удовольствия.
— А как вам Мариночка? Вы довольны?
— Доволен, дорогой. Марина — роза, цветет ярко и страстно. Я тоже хочу сделать тебе скромный подарок. Это тюльпаны.
Он щелкнул пальцами, и из второй машины выскользнули четыре хрупкие обнаженные девушки. Они робко подошли к мужчинам и застыли. В свете прожектора их тела светились нежным персиковым сиянием.
Генерал открыл рот.
— Ах, уважаемый ага, — вымолвил он наконец. И, не сумев подобрать слов, добавил: — Вы — восточный человек, у вас большая душа.
Хозяин довольно усмехнулся.
Охота была привычным, а потому не очень захватывающим действом. Пугливые сайгаки сбивались в кучу и падали один за другим под огнем скорострельных карабинов. Прикончив около десятка животных, Хозяин и генерал вернулись в шатер.
— За вас, уважаемый ага, — поднял бокал генерал. — За ваше здоровье, процветание и… — Он хотел сказать что-то очень красивое и витиеватое, но, не обученный премудростям восточного этикета, сбился и торопливо закончил:
— За успехи во всех ваших делах.
— Спасибо, дорогой.
Они выпили. Хозяин отставил бокал.
— На здоровье, хвала Аллаху, не жалуюсь. А вот дела… Даже у меня не всегда бывает хорошее настроение.
— Какие-то сложности? — встревожился генерал. — Только намекните, я для вас землю переверну.
— Да так, в общем, небольшое одолжение.
Генерал отпихнул льнувшую к нему девушку и изобразил внимание. Хозяин показал пальцем на полог шатра, и девушки немедленно выскользнули наружу.
— Я вот о чем. Ты ракеты запускаешь?
— Есть такое. Почти каждую неделю бросаем.
— Как испытания проходят? Успешно?
— Сейчас гладко. Это вначале — то на стартовой хлопнется, то при взлете развалится. Сейчас нормально, отработали.
— Далеко забрасываете?
Генерал замялся.
— Ты не бойся, дорогой. Я про эти дела поболе тебя осведомлен. Камчатка?
— Камчатка…
— Все, значит, доходят?
— Все, одна к одной.
— Идут точно?
— Тютелька в тютельку. Раком такую красавицу поставь, — генерал кивнул на полог, — точно меж ног застрянет.
— Это хорошо. Значит, аварий нет?
— Никогда. Там же семикратное дублирование в системах. Один блок откажет — другой вытянет.
— Семикратное?! — удивился Хозяин. — Зачем так много, если без аварий?
— Ну, я не знаю, для надежности. Чтобы двести процентов было.
— А двукратного хватит?
Генерал, не понимая, к чему клонит гость, недоуменно пожал плечами:
— Я думаю, вполне.
— Хорошо, хорошо.
Они снова чокнулись бокалами.
— Мне, дорогой мой, надо твоим транспортом груз переправить, — сказал Хозяин и снова наполнил бокалы. — Так, пустячок.
Генерал молчал, не понимая, о чем идет речь.
— Ты мог бы, дорогой, вместо лишней аппаратуры в боеголовку посылочку упаковать? Она не тяжелая — килограмм шестьдесят потянет.
— В болванку?! — изумился генерал.
— Именно. Что ты так на меня смотришь? Если нет, скажи, не обижусь. В конце концов, полковник тоже не всемогущ.