— Я не знаю.
— И я не знаю, — сказал «лейтенант». — Но хочу знать. А поэтому — приступай, Лина.
В поле зрения появился старый обшарпанный стол. В сарай вошла миловидная приятная женщина, положила на стол чемоданчик, раскрыла его. Увидев внутри металлический блеск хирургических инструментов, Джон упал на колени и забился в истерике.
Он жил почти до рассвета, то проваливаясь от адской боли в беспамятство, то воскресая от введенных препаратов. Он рассказал все, что знал — где и под чьим именем живет второй беглец, по какой причине они покинули часть. Все, кроме главного — где груз и что с ним. Не рассказал потому, что не знал об этом ничего.
К утру он стал заговариваться, и «лейтенант» закуривая, сказал женщине:
— Хватит, Лина. Он пуст. Вколи ему что-нибудь покрепче — я хочу, чтобы перед смертью он понял, что я всегда выполняю свои обещания.
«Лейтенант» подошел к тому, что осталось от человека и, наклонившись над ним, произнес:
— Я говорил о том, что выжгу тебе глаза? Говорил. А ты, глупый, не верил. Зря.
И поднес окурок к лицу Джона.
Забросав мертвое тело соломой, они вышли к «форду».
— А теперь — за вторым.
Через неделю «лейтенант» прибыл в Мешхед.
— Они не брали груза, Хозяин. Это совершенно точно. Лина сделала все как надо. Это не их рук дело.
— Что удалось выяснить?
— В материалах допроса есть один любопытный момент. Когда эти двое пересекали тайгу, им показалось, что внизу кто-то пытался привлечь их внимание. Какой-то человек махал им рукой.
— Кто он?
— Этого пока не удалось выяснить. Но важно следующее — в 1973 году, весной, в части велись поиски пропавшего солдата. В итоге его нашли.
— Интересно. Поднимите архивы того времени. Опросите возможно большее число людей, служивших тогда в части. Проработайте этот вариант.
— Да, Хозяин.
Ищейка почуяла след. Дурманящий запах близкой добычи витал в воздухе. Это чувство было хорошо знакомо Хозяину. Сродни ему блуждание по густому лесу. Ложные тропинки, болотца, поляны. Поворот на широкую, казалось бы, верную дорогу и — неожиданный тупик. А главное — нет уверенности в том, что выбранный путь правилен. Но вдруг в траве появляется неприметная тропинка, ведущая черт знает куда — в самую глушь. Сердце под серой шкурой вздрагивает, и лапы сами ускоряют бег. Минута, другая, и вот она — желанная цель. Интуиция, везение, удача? Нет, древний инстинкт хищника.
Понадобился всего год, чтобы «вычислить» неизвестного солдата. Не скрывая удовольствия от проделанной работы, «лейтенант» протянул Хозяину лист бумаги с данными на Владимира:
— Подвели к нему «Светлую». В одно из посещений она сделала обыск в квартире объекта. В ящике стола была обнаружена карта Камчатки и фальшивый паспорт на фамилию Арбатова.
— Похоже, что он собирается навестить край земли снова?
— Да, Хозяин. И под вымышленным именем. А это само за себя говорит о целях объекта. Брать его в разработку, как тех двоих?
Хозяин смотрел на фотографию высокого, немного угрюмого мужчины лет сорока с небольшим, и испытывал такое ощущение, будто держал в руках редкую фарфоровую вазу. Неловкое движение — и бесценное произведение искусства превращается в груду хлама для мусорной кучи. Этот, угрюмый — единственный хранитель тайны.
— Нет, — не отрывая взгляда от фотографии сказал Хозяин. — С его головы не упадет ни один волос. Ты будешь охранять и беречь его сильнее собственной жизни. Когда он двинется на поиски груза — а это будет скоро — сопровождай его. Придумай что-нибудь, какую-нибудь легенду. Геологи, например. И только когда ты своими глазами увидишь контейнеры — он твой.
— Да, Хозяин.
«Лейтенант» ушел, а Хозяин долго рассматривал фотографию, будто старался увидеть на глянцевой поверхности тайные знаки, рассказывающие судьбу как неизвестного ему человека, так и его самого.
Глава 10ЗАЯЦ, ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?
— Есть, дядя Вова, — со вздохом повторил Дима, — как раз насчет стратегической он не врет. Где-то возле Калчей она прячется. А насчет сейсмической зоны — не знаю, наверное, придумали какую-то хитрость, чтобы шахта не обрушилась.
— Нашим вождям с бугра виднее, — сказал Владимир, не спуская глаз с вертолетчика: еще выкинет какую-нибудь пакость. — Так как же это получилось, что какой-то засранец сумел распорядиться такой силой? Насколько я понимаю, все коды для запуска в чемоданчике у набольшего?
Вертолет то петлял, то взмывал над сопками, почти касаясь их облезлых, обманчиво мягких вершин.
— Ты поосторожнее! — гаркнул Дима на летуна после особенно крутого виража. — Не дрова везешь. Грохнемся — так все вместе, соображаешь?
— Соображаю, — мрачно изрек вертолетчик, — только выше нельзя. Над Калчами боевые вертушки патрулируют. Заметят — собьют, и мяукнуть не успеем. Мы ведь без «свой — чужой» идем.
— Почему? — насторожился Владимир.
— У бугая своего спроси, — огрызнулся летун, — зачем он маяк грохнул.
Дима растерянно ткнул сапогом вывороченный с корнем блочок.
— Я думал, это рация, дядя Вова. Хотел, чтоб не засекли.
— Ладно, — махнул рукой Владимир, — черт с ним, с маяком. Но, значит, радиостанция работает?
— Вот она.
— Включи на прием.
Летчик щелкнул тумблером, и в кабину ворвалась разноголосица радиопереговоров.
«…можно болтаться, как говно в проруби? Я тебе, или нет, мудила, говорю — взлетай! У нас горючка на исходе.
— Не п…ди! У меня машина не готова. Ерепенится тут один.
— Так кончай его!
— А кто вертушку поднимет? Я, что ли?
— Тогда дай ему по рогам. Или яйца дверью прижми. Сразу жизнь поймет».
Владимир выключил рацию.
— Это они, — не дожидаясь вопроса, пояснил вертолетчик. — ПОшники то есть. Заставляют наших вертолеты на патрулирование поднимать. Ребята, понятно, не хотят… Но вы же слышали.
— Н-да, — протянул Владимир. — Если дверью прижмут — полетишь.
Прямо по курсу появился пятнистый склон Шивелуча.
— Обойдешь вулкан справа, — приказал Владимир. — Потом через реку — и к Калчевской. На противоположную сторону. Если нас и заметят, то найдут не скоро.
Прижимаясь к лавовому склону, вертолет обогнул вулкан и одним махом оставил позади синюю ленту Камчатки. Калчевская медленно разворачивалась противоположным склоном.
— Ищи площадку.
«КА-50» рыскнул пару раз над тайгой и, ломая кусты, затих на небольшой поляне.
— Отпустите, ребята, а? — тоскливо попросил летчик. — Я ведь не по доброй воле. Финку к горлу приставляли.
— Ладно, иди, — решился Владимир. — Только на одиннадцатом номере. Вертолет мы у тебя отберем.
Он выпустил пару очередей по приборам, и машина умерла.
— Сами-то как выбираться будете? — поинтересовался летчик. — Может, вместе в тайгу дернем? Втроем сподручнее.
— Топай, — распорядился Владимир. — Радуйся жизни.
Оглядываясь, вертолетчик скрылся за деревьями.
— Вроде бы никого нет, — сказал Владимир, оглядывая редкие облачка. — Давай-ка мы с тобой, Диман, проведем рекогносцировку. Знаешь место, откуда можно на «тридцатку», не засвечиваясь, сверху взглянуть?
— Запросто, дядя Вова. Обойдем по подошве Калчевскую и поднимемся по склону. Там вулканчиков — уйма. Спрячемся, никто не заметит.
— Годится, следопыт.
Они двинулись в путь.
— А ты что меня все время дядей Вовой называешь? — полюбопытствовал Владимир.
— А как надо? Владимир Евгеньевич — длинно. Володя… ну, вы же старше меня. Как-то неудобно. Дядя Вова. Острый Коготь. Большой Змей. Быстро и ясно.
— Сам ты змей, — засмеялся Владимир. — Эх, напел я тебе в свое время про Камчатку, теперь жалею.
— Нормально. Мне здесь нравится. Если бы не эти люди… — Дима замолчал.
— Эй, стой! — закричал Владимир, заметив, что Дима тянет из рюкзачка «шоколадку». — Не смей, говорю.
— Есть захотелось, — простодушно сказал Дима.
— Сейчас мы бы с тобой наелись, — сказал Владимир. — Как те, на «четверке». Пластиковая взрывчатка это. Я тем обормотам на стол такую же положил.
— Вы бы мне рассказали про все эти причиндалы, — попросил Дима, кивнув на рюкзак. — А то я опять что-нибудь не так сделаю.
Держась границы тайги, они по спирали все выше поднимались на Калчевский вулкан. Казавшиеся издалека идеальными, склоны сопки на самом деле были изборождены глубокими трещинами и застывшими лавовыми потоками. Из трещин курился прозрачный легкий дымок, изредка из нутра вулкана слышались потрескивания и вздохи.
— Когда я здесь в семьдесят третьем служил, она извергаться начала, — сказал Владимир. — Из кратера огонь, над частью — сумрак от выбросов. Нам на дембель, а мы трясемся — вдруг рванет. Про Кракатау слышал? Это на Яве. Там так гукнуло, что никто не спасся.
— Интересно, — сказал Дима. — Вот бы посмотреть.
Первый вулканчик-паразит высунул свою вершину из-за склона. Калчевская в миниатюре, рыба-прилипала. Они взобрались на его двадцатиметровую спину.
— Вот она, «тридцатка», — сказал Дима.
Владимир достал бинокль.
«Тридцатка» почти не изменилась. Тот же правильный квадрат тайги, огороженный «колючкой». Четыре прямоугольника казарм: авторота, БОПР, строители, батальон связи. Бетонка, разделившая часть на две ровных половины. Магазин, Дворец культуры, офицерский корпус. ДОСы — дома офицерского состава. Все, конечно, подновлено — казармы каменные, ДОСы и вовсе: вместо бараков добротные двухэтажки. Владимиру показалось — спустись сейчас вниз, войди в БОПР, и из кабинета навстречу выйдет капитан Смолин. «Здравствуй, сержант Серебряков!» — «Здравия желаю, товарищ капитан!»
Под сердцем защемило. Нет, вода утекла. Все в прошлом.
— Запоминай, Дима. Возле каждой из казарм находится по три, нет, по четыре человека в военной форме — вдоль каждой стены по одному, вооружены. На бетонке рассредоточены тоже четверо. Пятеро возле клуба. Около склада с боеприпасами — часовой. Один. Понятно — караулка рядом. У ДОСов — тоже военные с оружием. А вдоль «колючки» — чисто!