[187]. Благодаря этому механизму мы можем испытывать сильные эмоции и демонстрировать соответствующие физиологические реакции даже на мысли. Большинство из нас знают, что такое «бабочки в животе», как при их появлении начинает быстрее биться сердце, как нарастают волнение и возбуждение, хотя никакой угрозы или страха при этом нет. Мы чувствуем себя живыми, открытыми к любым приключениям — примерно как когда скатываемся с горки, получаем повышение по работе или отправляемся на первое свидание. Когда стресс пережит, парасимпатическая нервная система (ее иногда называют «отдыхай и переваривай») сообща с СНС возвращает нас в нормальное, здоровое и спокойное состояние, которое предшествовало стрессу.
Реакция на стресс реализуется главным образом двумя системами: гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой и симпатической нервной. Для их работы требуется динамичное и сложное взаимодействие мозга и тела, в котором задействуются гормоны, нейромедиаторы и иммунные молекулы. Контролируется вся эта сложная механика крошечным гипоталамусом — зоной мозга размером с миндальный орех, неспособной различать легкое возбуждение и настоящий серьезный стресс. Гипоталамус получает нейронный сигнал из миндалевидного тела (это система тревожной сигнализации мозга), сообщающий об угрозе или сильных эмоциях. В ответ начинается выработка эпинефрина (его чаще называют адреналином; вспомним о приливе адреналина в момент острых ощущений), в силу чего у нас возникает учащенное сердцебиение, волнение, головокружение. За несколько секунд организм оказывается готовым к реакции «бей или беги».
В этот момент происходит выброс в кровь химических веществ, вызывающих воспаление, и иммунная система приходит в состояние повышенной готовности. Воспаление — важный элемент защитной реакции, однако его требуется держать под контролем, чтобы не допустить ущерба для организма, поэтому практически одновременно вырабатывается и кортизол — стероидный глюкокортикоидный гормон. Так реализуется следующий ключевой шаг отклика на стресс: благодаря кортизолу важнейшие функции организма, в первую очередь нормальный кровоток, выполняются без задержек, мы не теряем сознания и можем пережить панику. Вся эта многоступенчатая реакция на стресс подавляет работу рациональной части мозга и заставляет сфокусироваться на возникшей угрозе.
Кортизол тормозит функции, не жизненно важные в момент паники. Он оказывает колоссальное влияние на иммунную систему, резко гася воспалительную реакцию и снижая число иммунных клеток, циркулирующих в организме, то есть отчасти ослабляя иммунитет. Кортизол приостанавливает выработку новых иммунных клеток. Может показаться странным, что из-за стресса ослабевает жизненно важная иммунная защита, однако нужно понимать, что поддержание работы иммунной системы требует серьезных затрат энергии. В момент острого стресса нам важно сосредоточить все силы на выживании или избегании угрозы; любые инфекции, даже опасные, и иммунная реакция на них теряют приоритет. Первым делом нужно пережить угрозу жизни, а уж потом разбираться с вирусами. Вот почему на этапе кортизоловой фазы стрессовой реакции происходит подавление иммунной защиты в пользу процессов заживления и восстановления.
Реакция на стресс — врожденная и при этом довольно сложная система оповещения об опасности. Это нормальная, здоровая система, имеющая, что особенно важно, механизм контроля и сдерживания. Стресс оказывает серьезное влияние на состояние всего организма, а потому по определению должен быть краткосрочным. Он возникает в результате каких-то конкретных событий — к примеру, в ту долю секунды, когда вы осознаете, что едва не попали под машину, — и в целом человек вполне приспособлен, чтобы справляться с ним. При исчезновении предполагаемой угрозы уровень кортизола возвращается в норму и никакого долгосрочного негативного влияния на иммунитет не оказывает.
В современных условиях этот биологически обусловленный процесс реализуется несколько иначе. В жизни каждого из нас полно факторов стресса, причем не таких, с какими сталкивались наши предки на протяжении тысячелетий; отчасти это связано с тем, что современные условия жизни не соответствуют тем ситуациям, к которым готовила нас логика эволюционного процесса. Реакция «бей или беги» возникает теперь не только в связи с внешними рисками, но и из-за переживаемых нами эмоций, в частности страха или ощущения собственной неполноценности. С угрозой смерти мы сталкиваемся относительно нечасто, однако организм реагирует почти на любой стресс так, как если бы мы оказывались в смертельной опасности, хотя мы всего-то опаздываем на встречу, не можем выстроить с кем-то продуктивные отношения, вынуждены работать допоздна, не соответствуем требованиям какого-то сообщества и т. д. Во многих случаях мы не находим возможности быстро выйти из угрожающей ситуации, и тогда стресс становится хроническим, то есть серьезным и затяжным, и наносит ущерб здоровью. Если вы постоянно пребываете в состоянии «бей или беги», организм привыкает существовать в непрерывном и крайнем напряжении: вы все время вынуждены бороться со стрессом и не имеете возможности успокоиться и восстановить силы.
С точки зрения эволюции хронический стресс — явление относительно новое, и наш организм совершенно не приспособлен с ним справляться. Если он тянется достаточно долго, то может негативно влиять на состояние здоровья (и физического, и эмоционального). Пока не вполне ясно, как именно острая стрессовая реакция вызывается вроде бы незначительными, незаметными, случайными триггерами, однако, накапливаясь, они способны провоцировать мощный рецидивирующий стресс. В частности, при слишком долгой работе перед экраном электронного прибора может возбуждаться симпатическая нервная система — элемент биологической реакции на стресс. У детей, привыкших проводить много времени со смартфоном, особенно вечером, активизируется реакция «бей или беги» и тормозится работа парасимпатической нервной системы, которая отвечает за отключение стрессовой реакции. Если вы отправили электронное письмо и ждете ответа, у вас тоже активируется СНС, — а сколько раз за день мы оказываемся в таком состоянии?
Если факторы стресса присутствуют в нашей жизни постоянно и мы все время чувствуем, что находимся на линии огня, страдает не только психика, но и иммунитет. Многие, даже не осознавая этого, живут в состоянии постоянного стресса, от которого организм никак не может оправиться (хотя мы сами порой и не помним, в чем было дело). Думаю, что стресс — один из наиболее плохо изученных факторов, из-за которых ухудшается здоровье и чаще случаются болезни — от обычной простуды до хронических воспалений, сердечно-сосудистых заболеваний, аутоиммунных расстройств, ведущих даже к преждевременной смерти.
Стресс начинает влиять на нас негативно, когда мы постоянно бьемся с проблемами и сложностями и не успеваем как следует восстановиться. Согласно этой логике, и физические упражнения — стресс, и после каждого необходимо отдохнуть, чтобы результат был достаточно высоким. Без отдыха мы переутомляемся, напряжение переходит в хроническую фазу, и это наносит и физический, и эмоциональный ущерб здоровью. Всякая новая воспринимаемая угроза означает очередную нагрузку на иммунитет и повышает чувствительность нервной системы к сигналам опасности. Стрессовая реакция выходит из-под контроля, когда организм привыкает понемногу игнорировать сигналы «стоп» и все активнее подчиняется сигналу тревоги. При каждом новом воспалении в нем появляются молекулы, стимулирующие нейроиммунную связь, которая его вызвала. Так возникает еще один замкнутый круг, постоянно усиливающий воспалительную реакцию; он называется «биологическое встраивание» (biological embedding). Стресс приводит к обострению воспаления, а воспаление стимулирует новый виток стрессового ответа.
В силу субъективного характера стресса сложно точно определить, что это такое, и тем более проблематично его измерить. Исследования поведения в целом здоровых студентов показывают, что у тех, кто сообщил о высоком уровне психологических симптомов в ответ на стрессовые события, количество клеток-киллеров составляет лишь треть от числа таких клеток у студентов, переживающих схожие ситуации, но не реагирующих на них столь же остро. В ходе изучения поведения курильщиков, у которых начался рак легких, в сравнении с курильщиками без этого заболевания, выясняется, что стресс служит дифференцирующим фактором. Вы можете возразить, что невозможно установить, эмоции вызывают болезнь или болезнь провоцирует более сильную эмоциональную реакцию. В этом смысле особенно интересными оказываются результаты экспериментов, у участников которых нет никакой серьезной болезни. В ходе наблюдений за онкологическими пациентами, переживающими, по их мнению, сильный стресс, ученые замечают, что их иммунологический ответ становится значительно слабее еще до того, как начинается процесс новообразования.
Сложно однозначно определить, что может быть причиной серьезного стресса, но можно, думаю, признать: мы, безусловно, испытываем его, когда нам кажется, что мы никак или почти никак не контролируем происходящее с нами. Собственно, стресс поэтому и возникает. И в какой-то момент наша реакция на него оказывается более опасной, чем он сам. Со временем мы привыкаем жить в вечном стрессе и уже почти не замечаем, что находимся в перманентном напряжении: вроде так и должно быть. Cовсем недавно и довольно неожиданно появилась новая идея, объясняющая и определяющая его, — теория стресса в связи с общим ощущением опасности (Generalised unsafety theory of stress, GUTS). Она предлагает учитывать даже не сами выявленные факторы стресса, а общее ощущение опасности, которое возникает в связи с разнообразными обстоятельствами, включая ощущение одиночества. Все чаще используется термин «аллостатическая нагрузка», обозначающий всю совокупность факторов, которые воздействуют на организм вследствие стресса. Я представляю ее в виде чашки: если она наполнена до краев на протяжении долгого времени, это негативно сказывается на состоянии иммунитета. Ва