Глава 1 Свадьба.
Менелик II восседал на троне и ждал прихода «новобрачных». О том, что молодая невеста была уже далеко не первый раз замужем, мы умолчим, также, как и не упомянем о том, что и сам Мамба был далёк от невинности, как Чёрное море от Карибского.
Необычная свадьба принесла огромный всплеск внимания со стороны всех заинтересованных лиц. Послы и консулы, практически всех развитых стран, толпились сейчас в общей зале недавно отстроенного дворца.
Там же присутствовала и многочисленная армия журналистов и фотокорреспондентов. Все они лихорадочно записывали в походные блокноты свои впечатления о начале свадьбы и убранстве дворца императора Абиссинии, внимательно оглядываясь по сторонам. Фотографы настраивали аппараты, намереваясь запечатлеть всё действо на фотоплёнку для истории, ругались и спорили между собой.
Я стоял, разодетый в праздничные одежды и обвешенный украшениями, как новогодняя ёлка игрушками. В схожем облачении рядом стояла и Заудита, стараясь не согнуться под тяжестью одежд, обильно украшенных золотым шитьём. Церемония проходила в главной церкви Аддис-Абебы, а свадебный обряд проводил митрополит коптской Абиссинской церкви, абуна Матфей, со всей подобающей случаю торжественностью.
Под тяжёлым и твёрдым, как панцирь черепахи, одеянием, а также кожаной жилетки, надетой под него, страшно чесались спина и грудь. Из-за многочасового стояния в духоте, липкий пот стекал по всему телу. Что чувствовала при этом невеста, мне было неведомо, наверное, нескончаемую радость, ведь это её выдают замуж, а не меня.
Наконец, все церковные формальности были благополучно завершены, и наступил момент, когда можно было выйти из церкви и поехать во дворец. Возле выхода процессию ожидал почётный эскорт на лошадях и открытая повозка для «молодых». Там же стояли представители иностранных делегаций, с которыми у меня в последние два дня было много встреч и консультаций.
Император Менелик II, дождавшись окончания церемонии, сразу же уехал в императорский дворец, а с ним вместе убыли наиболее значимые фигуры его двора и иностранных делегаций.
После службы, выслушав многочисленные поздравления, от малознакомых и вовсе незнакомых мне людей, мы чинно вышли из церкви и двинулись, рука об руку, в сторону празднично украшенного экипажа. Галантно подав Заудите руку, я собирался уже взгромоздиться на коляску сам, когда… Того, что произошло дальше, не ожидал никто!
***
Фредерик Эванс и Фёдор Лисин прибыли в Аддис-Абебу с жёстко определённой миссией, для успешного выполнения которой они наняли ещё по дороге шайку разномастных людей, без роду и племени. В Аддис-Абебу они въехали поздно вечером и поодиночке, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, что им и удалось сделать без особого труда.
Один из них зарегистрировался в качестве корреспондента из Швеции, другой — фотографом из России. Оба приехали, чтобы присутствовать при бракосочетании царя Судана и принцессы Абиссинии, но совсем не с той целью, которую декларировали, а с абсолютно другой.
Прибыв к церкви, где проходило свадебное богослужение, они распределили роли и расставили людей в тех местах, которые посчитали наиболее удобными, для запланированной акции. Оба были опытными людьми, умеющими ловко проводить подобные мероприятия, и мастерами своего дела, обучающими искусству террора людей из России.
По сигналу Эванса, подельники затеяли потасовку с местным населением, вышедшим поглазеть на свадебную процессию. После обмена словесными оскорблениями, дело быстро дошло до драки, а потом и до поножовщины, в довершении начатого задела, раздались и выстрелы. Охрана свадебной церемонии, обнажив оружие, ринулась к месту схватки, для наведения порядка.
А там уже разворачивался рукопашный бой, между местными неграми и засланными «казачками». Телохранители царя Иоанна Тёмного тоже стали смещаться в сторону шума, вызванного дракой и пистолетными выстрелами, бросив охрану свадебной церемонии на самотёк, чем и воспользовались оба «акционера».
***
Я уже занёс одну ногу в коляску, когда… раздались крики в той стороне, куда мы должны были ехать. Пришлось мне убирать ногу с подножки и повернуться в сторону, откуда слышался не только шум драки и крики, а уже и раздавались револьверные выстрелы.
Охрана, а затем и мои телохранители, стали перемещаться на грохот выстрелов, чтобы разобраться и уничтожить агрессивно настроенных людей, желающих потасовкой омрачить нашу свадебную церемонию. Ничего серьёзного я не предполагал, списывая эту суматоху на глупые разборки за место, где было бы лучше видно свадебный кортеж. Я ошибался…
Фёдор Лисин отчётливо видел перед собой Иоанна Тёмного, который с озабоченным выражением лица смотрел в ту сторону, где работала отвлекающая группа. Нужный момент настал!
Убедившись, что рядом не осталось никого, кто мог бы помешать, он, выпростав из-за пазухи внушительных размеров револьвер, выставил его перед собой и, вынырнув из толпы, бросился к Мамбе, одновременно уверенно нажимая на взведённый курок.
Я уже было расслабился, и снова захотел сесть в коляску, когда, внезапно вывернувшись из толпы, в сторону процессии бросился неизвестный человек. В руках он держал большой револьвер. Вытянув его перед собой, он стал торопливо стрелять, целясь в меня.
Завизжали пули, пронзая мою одежду. Понимание ситуации мгновенно заполнило собою расслабленный мозг, а рука машинально пролезла сквозь длинную прорезь свадебной одежды, доставая из кобуры моего верного товарища.
Грохот третьего выстрела застал меня уже с маузером в руке и двумя рваными полосами на плече и животе. Я ведь тоже не стоял на месте в ступоре, а двигался, пытаясь уйти с линии прицельного огня.
Поднятый навскидку маузер выстрелил, приведенный в действие нажатием моего пальца на спусковой крючок. Я успел сделать ещё один выстрел, когда предпоследняя пуля, выпущенная из револьвера нападающего, ударила меня прямо в грудь, отшвырнув назад.
Я упал, упал и убийца. Моя пуля попала ему в голову, разворотив череп в районе переносицы.
- Мамба, — вскрикнула Заудита, сидя в коляске в полном ошеломлении от развивающихся непредсказуемых событий.
-Мамба, ты жив? — вскрикнула она ещё раз и бросилась ко мне, пока я лежал на земле, запутавшись в своих тяжелых праздничных одеждах (всё же, в них был толк).
Тяжёлое золотое шитьё приостановило свободный полёт пули. Затем пуля, пробив одежды, уткнулась в толстый кожаный жилет, который я практически никогда не снимал, находясь в людных местах. Пробив и его, она застряла в мышцах груди, но так и не смогла проникнуть дальше.
Фредерик Эванс напряжённо всматривался в происходящее перед ним. Лисин выскочил из толпы, как они и планировали, и, выхватив револьвер, стал стрелять из него на ходу, целясь в Иоанна Тёмного.
- Вот дурак, — выругался Эванс, — слишком рано, поторопился, неопытность подвела. Эти молодые социал-революционеры, им бы только стрелять во всех, поборники борьбы с монархизмом. Идиоты…, - и он зло сплюнул сквозь плотно сомкнутые губы.
Но одна из пуль, всё же, свалила Иоанна Тёмного, который смог застрелить Лисина. Полученный Эвансом приказ был однозначен — Иоанн Тёмный должен быть убит любым способом, и наверняка, иначе… Про иначе Фредерик старался не думать.
А Мамба был жив, это стало очевидно, когда он с натугой начал подниматься навстречу своей новоиспечённой жёнушке. Этого Эванс не мог допустить, и решился на крайнюю меру, лихорадочно доставая обе бомбы, спрятанные в громоздком фотоаппарате.
Он сознавал, что разрыв мощной бомбы может убить и дочь императора. Убивать Заудиту было крайне нежелательно, но такой вариант, тем не менее, всё равно допускался, потому как — любой ценой!
Толпа, ранее стоявшая стеной по обочинам дороги, по которой должен был проехать свадебный кортеж, сейчас разбегалась во все стороны, стараясь укрыться от стрельбы.
Пользуясь суматохой и неразберихой, Эванс сделал два шага вперёд и, достав бомбу, с силой швырнул в сторону Мамбы и Заудиты. Подготовив вторую бомбу и занеся руку вверх, Эванс невольно встретился взглядом с Мамбой, и застыл, не в силах пошевелиться, загипнотизированный нечеловеческим выражением дикой ярости, плещущейся в глазах черного короля.
Убийца успел запалить вторую бомбу, когда его грудь получила сразу две пули, он упал, бомба тоже, и через секунду раздался второй взрыв, заглушив разрыв первой бомбы, сделавшей своё дело.
Заудита бежала ко мне, со страдальческим выражением на лице, выставив вперёд нежные смуглые руки. За ней я, вдруг, заметил высокого европейца, достававшего из фотоаппарата, размещавшегося на треноге, не сменные кассеты, а два предмета, очень похожих на РГОшки, только намного больше. «Бомбы», — осенило меня и, несмотря на рану, я похолодел.
Пока я думал, европеец запалил бомбу и через секунду ловко метнул её в нашу с Заудитой сторону. Запалив и переложив в правую руку следующую, он собирался швырнуть и её.
- Нет!!! — закричал я, с ужасом глядя, как первая граната, кувыркаясь в воздухе, летит прямо к нам. Ярость, дикость, звериная злоба, ненависть захлестнули меня с головой, даже без унганского эликсира.
Время словно остановилось и потекло утомительно медленно, вязко отсчитывая миллисекунды жизни. Маузер, подчиняясь моей воле, выстрелил два раза. Я отчётливо видел цель, словно приблизившуюся ко мне вплотную. Два выстрела прогрохотали один за другим, и я не сомневался, что обе пули попадут точно в цель.
Тень смерти накрыла европейца, жить ему оставалось не больше мгновения. Но граната уже нависала над Заудитой. С ужасом и отчаянием я видел, что тень смерти стремительно накрывает и её своим тяжёлым могильным пологом.
— Нет!!! Не надо, Боже, не надо!!! Я не прощу!!!
Заудита, видя отчаяние на моём лице, успела лишь повернуться навстречу своей смерти, в удивлении распахнув огромные глаза и пытаясь поймать непонятный ребристый предмет, которого так испугался её муж.