Англо-бурская война была в самом разгаре, постепенно переходя от активных боевых действий к партизанским. Паулюс Крюгер, до последнего, отказывался просить военной помощи у негров, но происходящие события предполагали, что если кто и поможет им, то это будут только войска Иоанна Мстителя, и то, по известной всем причине.
Не все были с этим согласны. Многие говорили, что лучше погибнуть в концлагере от руки белого, чем воевать в одном строю с чёрными. Мнения разделились, а положение буров только ухудшалось. Оставим же их со своими проблемами наедине, и перейдём обратно к Фиме Сосновскому.
Банковский бизнес, после заключения договора Иоанном Тёмным с «Трансатлантической Африканской торговой компанией», во главе с Джорджем Ринслоу, резко пошёл в гору.
Активизировалась и фармацевтическая компания Макса Левински. Его отец, старый Авраам, уже умер, и Левински взял бразды правления отцовской ювелирной компанией полностью в свои руки. Он долго колебался, но потом, всё же, решился построить, для начала, одну фармацевтическую фабрику, в бывшей Испанской Гвинее.
Объявился и Стив Роджерс, ставший помощником одного из известных промышленных магнатов. Озвученная Сосновским идея о создании Мамбаленда заинтересовала его, и он активно включился в процесс подготовки технического оборудования, для организации аттракционов развлечений.
Неожиданно для самого Сосновского, стать главой проекта «Мамбаленд» пожелал Лёня Шнеерзон. Он полностью реализовал все свои «хотелки», сорвал куш на тотализаторе и уже забросил свою букмекерскую контору, продав другому, и теперь жаждал нового и неизведанного.
Идея создания Мамбаленда казалась ему очень привлекательной, и он, с горячностью пылкого юноши, впервые познавшего любовь, взялся за этот рискованный и исключительно авантюрный проект. Ведь ничто так не будоражит кровь, как риск потерять заработанные миллионы, или заработать в два раза больше!
Им было создано акционерное общество «Белые аттракционы и весёлые приключения», в которое он вложил все свои наличные деньги. Многие американцы тоже захотели поучаствовать в этом деле, надеясь на большую прибыль.
Стали образовываться различные концессии, желающие реализовать на этом поприще свои проекты. В будущем большинство из этих проектов оказались несостоятельными и прогорели, остальные же продвинулись далеко вперёд, пользуясь практически непаханым полем, на ниве развлечений.
Фима в это время активно вкладывался в развитие подконтрольной ему судостроительной верфи Фор-Ривер, выкупив контрольный пакет акций у её создателя. Всё это он делал не только потому, что хотел обрести большую значимость, а потому, что имел на эту тему серьезный разговор с Мамбой.
- Фима, нам нужен флот!
- Мамба, но я же банкир!
- Фима, ты умный банкир. А умные банкиры должны знать, что деньги надо защищать! А кто защитит твои и мои миллионы? Сегодня ты молодец, а завтра — враг, и деньги у тебя сразу отберут.
- Ну как я это сделаю, Мамба?
- Всё очень просто, Фима. Скоро будет война России с Японией. Им нужны будут корабли. Японцы будут строить их у англичан. А вот Россия — у всех подряд. У тебя же есть верфь, бери заказы, любой ценой лоббируй свои интересы, не жалей денег. Мне не нужен золотой дворец, мне нужно будущее! Деньги будут от торговли.
- За первой войной последует вторая, и там будут биться все против всех, и опять нужны будут корабли, а САСШ, как и обычно, окажется в стороне, и опять будет строить корабли. Фима, это очень выгодный бизнес, ооочень… Ты не прогоришь, а заработаешь целую кучу денег. Но помни обо мне, помни…
- Да я, Мамба, да я…
- Ну, во-первых я тебе больше не Мамба, а царь Судана, Иоанн Тёмный, а во- вторых, не парь мне мозг, я слишком много знаю о человеческой грязи. Я тебя вытащил из неё, и поверь, смогу снова туда тебя отпустить, ты же это понимаешь, аль нет?
И Мамба, внезапно, каким-то змеиным движением, медленно наклонился вплотную к глазам Фимы и заглянул в них.
Фиме показалось, что он смотрит в глаза древнему, как этот мир, змею, уставшему от жизни и повидавшему то, о чём сам Фима не имеет ни малейшего представления. Он чувствовал, что эти змеиные глаза видят, что называется, насквозь, но он и не собирался ничего скрывать. Он был предан Мамбе и душой, и телом, и даже в страшном сне ему не снилось, что он сможет его предать.
- Вижу, не растлила тебя ещё Америка, страна победившего протестантизма, и личного над общественным. Что ж, я всё тебе сказал. И это… Будешь с русскими договариваться, не забудь про откаты, они без этого не могут, к сожалению.
Фима всё понял, и теперь активно искал для своей верфи заказы на постройку кораблей, отдавая предпочтение военным судам.
Но, кроме, собственно, правительства США, или САСШ, как до 1933 года называли это государство в России, никто не собирался размещать заказы на постройку броненосцев и крейсеров. Да и на миноносцы тоже.
Япония заказывала себе корабли исключительно в Англии, и частично во Франции и Германии. Остальные государства — либо на своих военных верфях, либо на верфях союзников.
И только Россия, со своей технической отсталостью, повальной коррупцией, с системой откатов высокородным кураторам, малограмотным населением и слабо развитым рабочим классом, строила свои корабли либо за границей, либо у себя, но превращая процесс постройки в такой долгострой, что и не описать. Особенно это стало удручающим в преддверии русско-японской войны.
Этот вопрос надо было срочно решать, и у Фимы было через кого. Получив от Фимы поручение, Леон убыл на телеграф, где отстучал в город Баронск, Российской Империи, следующую телеграмму.
«Был в Африке. Наш общий друг познал горе и страшно зол, но полон идей и жёсткого пессимизма. Нужно встретиться, есть идеи. Нужны твои знакомства и связи. Со всеми документами приедет Леон. Шнеерзон во Франции, занимается реализацией нового проекта. Жду ответ. Сосновский».
Через три дня пришёл ответ.
«Твой запрос принят, помогу, чем смогу. Присылай Леона, с новостями и документами. Жду. Феликс».
Получив великое множество инструкций, а также необходимые бумаги, Леон выехал первым трансатлантическим пароходом в Россию. Прибыв в порт Санкт-Петербурга, после транзитного посещения Гамбурга, сразу у места выгрузки пассажиров Леон попал в общество Феликса фон Штуббе,
Феликс фон Штуббе остановился у своего брата, прибыв на деловую встречу с посланцем Фимы. Ему страсть как было интересно, что ещё придумал Мамба, кроме миномётов и автоматических пушек, над которыми сейчас бился Макклейн.
Ожидая разгрузки пассажирского парохода, Феликс задумался. Месяц назад в его адрес пришло письмо от Мамбы, переданное с оказией, через возвратившегося из Африки отставного офицера. В нём была изложена настойчивая просьба, ускорить разработку миномёта и мин для него. Для решения этой задачи Феликсу пришлось подключить множество технически образованных офицеров, предложив им приличные деньги за это.
В то время в России, да и не только в то, разработка оружия велась, в основном, не гражданскими лицами, а действующими офицерами, либо офицерами в отставке, как наиболее грамотными и получившими прекрасное техническое образование в Императорских военных училищах и академиях.
В этом же письме была и вторая просьба, касалась она производства холодильных установок, на базе двигателя Стирлинга, самого простейшего из всех возможных.
Бенджамин Брэдли, не понаслышке знавший о проблемах жаркого климата и понимавший, зачем нужны холодильные установки, азартно взялся за предложенное дело. Для разработки наиболее совершенных алгоритмов работы двигателя Стирлинга был приглашен известный математик Андрей Андреевич Марков, с жаром исследователя приступивший к решению этого вопроса.
Рьяность и одного и другого объяснялась не только интересной работой, но и весьма солидным гонораром. А деньги, как известно, помогают спокойнее жить и скорее улаживать все возникающие проблемы. Пригласить заняться банальными двигателями академика, профессора, действительного статского советника, было непросто. Для этого Феликсу пришлось задействовать не только все свои связи, но и связи брата.
Написавший большое количество работ по теории вероятности, теории чисел и математическому анализу, А.А. Марков долго колебался, но услышав, что это заказ от африканского вождя Иоанна Тёмного, сдался.
Всё — таки, экзотика для русского человека — это великая сила. Не устоял перед ней и Марков, с ходу включившись в работу над двигателем для холодильной установки, что только приветствовалось Феликсом фон Штуббе. Процесс пошел, и результативность его обещала сказаться очень быстро.
Поеживаясь от пронизывающе холодного ветра, дувшего с Балтики, Феликс терпеливо ожидал Леона Сракана, который, на американский манер, поменял себе фамилию и теперь именовался гражданином США, Леоном Сраке́. Встретив Леона, Феликс препроводил его в гостиницу, где заранее снял номер. Там они и расположились, для серьёзного разговора, ради которого и приехал Леон, с поручением от Фимы.
- Как добрались, Леон? — вежливо поинтересовался фон Штуббе.
- Как и все, — пожал плечами тот, — я привёз вам письма и документы, которые могут вам понадобиться, а на словах… На словах хочу вам передать предложение Сосновского.
- Так, и какое?
- Вы, наверное, не знаете, но Ефим приобрёл контрольный пакет акций крупной судостроительной верфи. Хозяину срочно понадобилась большая сумма денег. Он решил отойти от дел и продал свой контрольный пакет, принадлежащий ему и его семье. Эта верфь строит океанские пароходы и, по своим возможностям, может строить крейсеры, небольшого и среднего водоизмещения, а также миноносцы.
- Ефим просил меня передать вам на словах, что он готов строить на этой верфи крейсеры для флота Российской империи. Об условиях и возможных денежных расходах он просил узнать у вас. В том числе, и о тех, о которых не принято говорить вслух. Это всё есть в письмах.