Б. А. Перовский
Это главное он свято соблюдал. Чистая духовная атмосфера для роста Великого Князя стала как будто шире; она стала живою в смысле общения со всеми вопросами жизни, не утратив своей прежней простоты; изгнаны были только ложь и лесть. В этой атмосфере воспитатель пришелся по душе своему Воспитаннику, и, испытывая влияние честного и горячо отозвавшегося на все доброе человека, Великий князь им был застрахован от тех влияний, которые в придворной жизни обманывают ум, размягчают совесть, ослабляя чувство долга и приучая ее к какой-то искусственной снисходительности к себе… Граф Перовский обходился со своим Питомцем, как садовник с любимым своим цветком; он лелеял Его ум и сердце, он следил с любовью за Его ростом, и не было в Юноше ни сорной травки, ни пылинки… Личность Его развилась на чистом воздухе и в той именно атмосфере, которая соответствовала Его природе. И в этом смысле велика и светла заслуга графа Перовского перед Россией; начавши воспитывать в Александре Александровиче только Брата будущего Государя, он затем, когда было угодно Богу, продолжал в нем воспитывать Наследника Престола, и в первый, и в одиннадцатый час с той же любовью, с той же, можно сказать, страстностью к высокой цели, сберег в Нем все Ему данные Богом душевные сокровища и от всякого зла оберег настолько прочно, что душа его Питомца уже после воспитания была недоступна в течение всей жизни какому-нибудь дурному влиянию.
А. Колуччи. Портрет графа Строганова. Ок. 1845
Но Великий Князь Александр Александрович рядом с этим получал и другое воспитание. Оно продолжалось до 18-летнего возраста. Воспитание это Он получил от дружбы со Своим Старшим Братом Николаем Александровичем, продолжавшейся до Его кончины, в 1865 году. Эта дружба и это воспитательное ее значение для будущего Государя имело таинственный смысл Богом избранного пути. Цесаревич Николай Александрович воспитывался отдельно от братьев графом Сергеем Григорьевичем Строгановым. Воспитание это, в руках столь многосторонне авторитетного человека, происходило с соблюдением, так сказать, всех только возможных наилучших условий, а так как Воспитанник гр. Строганова был даровит, любознателен и прилежен, то на такой благодатной почве воспитание Цесаревича принесло обильные плоды.
И вот плодами этого воспитания Воспитанника гр. Строганова – преимущественно умственного и государственного – посредством дружбы Цесаревича с Братом, последний мог пользоваться на полном просторе и действительно пользовался ими. Дружба этих двух Царственных Братьев имела свой особенный характер, а именно – воспитательный для Каждого из Них; она заключалась в обмене, так сказать, влияний: Старший Брат делился с Младшим плодами Своего научного и государственного воспитания, а Молодой Брат, как это сам говорил покойный Цесаревич, обмениваясь с Ним Своими впечатлениями, чувствами и мыслями, имел на Него благодетельное влияние Своею искреннею и честною натурою. Вне уроков Они всегда были вместе и жили одною жизнью. Жизнь внешняя, жизнь государственная тогда, в первых шестидесятых годах, кипела, так сказать, на всех парах новизной и прогрессом; все отголоски этой жизни не могли не проходить в воспитательных комнатах Государевых Сыновей, и вот тут эта дружба двух Братьев, благодаря которой так часто и постоянно Они сходились для обмена мыслей, имела особенное значение. С одной стороны, путем дружеской беседы Старшего Брата с Младшим – последний узнавал многое лучше и яснее, чем на любой лекции, а другой стороны, здравый и спокойный ум Младшего Брата влиял на более впечатлительный ум Старшего Брата отрезвляюще, и в Их духовный мир воззрений на жизнь влияния новой эпохи входили на столько, на сколько они воспринимались обоими вместе, после взаимной, так сказать, проверки. В этом отношении один эпизод в 1864 году весьма интересен. Граф Строганов пожелал познакомить своего Воспитанника с конституционным правлением сравнительно с русским так, чтобы о том и о другом Он мог составить Себе сознательное понятие, и для этого одному профессору поручил сперва прочесть лекцию о конституционном правлении, без всякой критики, а затем другому было поручено изложить сущность Самодержавного правления. Цесаревич не замедлил поделиться впечатлениями со своим Братом; оказалось, что первая лекция Его увлекла до известной степени красотою его изложения; несколько дней Он находился под ее впечатлением, но когда прочитана была вторая лекция, Цесаревич испытал необыкновенно сильное впечатление, с особенным чувством обнял Своего профессора и поблагодарил его за то, что он снял с Него бремя смущения и укрепил во всем том, в чем русский человек должен был быть убежден… Это глубокое и живое впечатление Он в тот же вечер целиком передал Своему Брату.
Путешествие Цесаревича по России в 1863 году, в течение 4-летних месяцев, сыграло тоже свою воспитательную роль в жизни Его Брата Александра Александровича, ибо Цесаревич писал Ему большие и восхитительные письма с каждого места остановки и в них не только описывал малейшие подробности путешествия, но и сообщал Ему все свои мысли и впечатления, навеянные главным образом разговорами с русскими людьми о местных нуждах. Благодаря этим письмам, Великий Князь Александр Александрович как будто сам путешествовал по разным губерниям России и незаметно обогащался самыми разнообразными и верными сведениями о разных сторонах русской жизни.
Зимой 1863–1865 года, как бы все по тому же таинственному велению рока, оба Брата еще более сблизились, если только это было возможно, и настроение их ежедневных бесед становилось как бы серьезнее. Первые признаки роковой болезни Цесаревича начали появляться намеками; Он становился подчас задумчивым и грустным, и только появление Брата Его как будто наводило на Него луч света, Он именно светлел, любуясь Им, и ото всех требовал, чтобы Им любовались, как Он любовался Его чистою и прекрасною душой.
12 апреля 1865 года в Ницце Наследник Цесаревич Николай Александрович умирает, завещая Своему Брату Свою Невесту и Свое призвание, а России – завет крепко любить Своего Друга, Брата за его чистую и прекрасную душу.
Здесь начинается новый период в жизни нового Наследника Престола. Период этот без всякого преувеличения может быть назван долголетним приготовлением к Престолу и царствованию. В 1868 году Он женился и устроил себе в Аничковом дворце Свой тихий и мирный дом. За год, предшествовавший Его свадьбе, Цесаревич закончил Свои классные занятия, а с женитьбою начал Свои занятия добровольные. Они заключались в чтении и в беседах с русскими людьми о России. То и другое молодой Цесаревич любил, и бывали случаи, когда предметы беседы с русскими людьми до того Его увлекали, что Он посвящал им целые вечера… Невольно эти беседы получали для Него поучительное значение государственных этюдов, ибо на них сходились люди, приезжавшие из провинции, с людьми петербургскими, и каждый вопрос в присутствии Великого Князя проходил через суждение двух взглядов: петербургского и провинциального. Нужно ли говорить, что именно этого рода занятия оставили в будущем Государе глубокий след, так как создали и укрепили в Нем навсегда живое убеждение, что государственная правда узнается от согласования ее двух источников – умственного мира петербургских государственных сфер и умственного мира людей, работающих на своих местах в провинции, – и это убеждение, в свою очередь, выработало в Великом Князе потребность в каждом вопросе отдавать Себе отчет, как о нем думают здесь и там, и делать выводы из сравнительного соображения о вопросах. В то время это именно отношение к жизненным вопросам имело весьма важное практическое значение и, так сказать, решающее влияние на развитие в будущем Государе Своих главных взглядов на управление. В то время Петербург представлял из себя кипящий центр всевозможных умственных работ, канцелярских проектов и самых разнообразных стремлений в области осуществления государственного прогресса, как главной задачи времени…
Аничков дворец. Гравюра, раскраска акварелью.
Я. Васильев по рисунку М. И. Махаева. 1753
Всего меньше Петербург бюрократический интересовался провинцией с ее жизнью; всего более проектами реформ, исходившими непосредственно из голов передовых людей, которым нравилась эта лихорадочная деятельность ломки и перестройки и которых увлекали налегке и на лету схватываемые доктрины Европейского Запада. При обыкновенных условиях это время могло быть самым опасным для Молодого Цесаревича, если бы Ему пришлось оставаться и готовиться к будущему в сфере этого умственного Петербурга исключительно; опасным потому, что отличительная черта этой государственной школы в то время заключалась в беспредельной самоуверенности всего этого реформаторского мира, побуждавшая его относиться с полным равнодушием, а подчас и с презрением к жизненным авторитетам провинциальной глуши и, во всяком случае, отрицать всякую нужду в общении с ними для получения верных государственных взглядов. Легко поэтому понять, какую бы трудную будущность готовил Себе будущий Государь, Который призван был зреть и крепнуть в душном и гордом мире петербургского либерала-бюрократа, себя одного признававшего непогрешимым и законным судьей государственных нужд России. Но всего этого Молодой Цесаревич совсем и навсегда избег, устроив Свой Собственный образовательный для Себя мир из людей, приезжавших из России, писавших о России, которых, как я сказал, Он при себе соединял с петербургскими людьми. Однажды пришлось на деле убедиться Великому Князю, насколько Он правильно глядел на Свои подготовительные обязанности служить России и насколько можно быть полезным своему государству, если смотреть на дело со всех его жизненных сторон.
В одной части России открылся неурожай и появились угрозы голода. Великий Князь получил о нем самые подробные сведения и, горячо приняв к сердцу открывшиеся нужды, доложил о них Государю. Государь, независимо от правительственных мер, поручил Цесаревичу организовать помощь для нуждающихся и продолжать собирать сведения на местах посредством лиц, пользующихся Его доверием.