Иоанн Кронштадтский. 1890-е
Между тем, окончив обедню в Ореанде, прибыл о. Иоанн и в присутствии Императрицы, Цесаревича и Детей молился и помазал Государя елеем. Мы стояли на коленях в соседней комнате, куда доносился голос о. Иоанна. Пастырь положил руку на голову Государя, молясь над Ним; затем спросил Государя: “Ваше Величество, не утомляю ли я вас?” На что Государь отвечал: “Нет, пожалуйста, продолжайте, мне так это приятно, это меня успокаивает”. При этом Государь еще прибавил: “Вы святой человек, вы праведник, вот почему народ вас так любит!” О. Иоанн отвечал: “Да, Ваше Величество, весь народ меня любит”. Затем Государь просил о. Иоанна пойти отдохнуть, чтобы снова прийти. Императрица все время стояла на коленях с левой стороны Государя, держа Его руки, которые начинали холодеть. В это время пришли к Больному доктора для легкого массажа ног. Незадолго до кончины Государь сказал доктору Вельяминову: “Теперь господа профессора ушли, потому что они ничего не могут больше сделать; только вы, Николай Александрович, еще надеетесь”, – Государь часто в течение последних часов целовал Императрицу; под конец же сказал: “Не в силах даже поцеловать Тебя”, – причем Он дышал с большим трудом. Дети тоже стояли на коленях. Государь все просил Их сесть, говоря, что Они устанут. Великий Князь Михаил Александрович гладил руку Отца, Который, с нежностью глядя на него, сказал: “Душка!”, но тут же простонал: “Тяжело, очень тяжело!” Незадолго перед кончиной о. Иоанн снова пришел и снова молился. Деятельность сердца у Больного слабела, дыхание становилось реже, о. Иоанн продолжал молиться… В 21/4 часа Государь тихо, почти незаметно, предал дух»…
Письмо О. Иоанна
«По неисповедимым судьбам Промысла, мне пришлось быть свидетелем последних великих дней и часов славной жизни Царя – Отца России и Миротворца Европы, Императора Александра Александровича… 8 октября, по утру, в 9 часов, мы прибыли в Ялту на военном корабле “Память Меркурия”. Высочайшие Особы, Королева Греческая и Ее Высочество Александра Иосифовна были встречены на пристани Его Императорским Высочеством Наследником Цесаревичем и Греческим Королевичем. Я отправился прямо в малую церковь при дворце служить заздравную обедню. В следующие дни Государю делалось лучше, и Он говорил, что чувствует над Собою силу молитвы, как передал мне Наследник Цесаревич. Это было первое мое свидание лицом к лицу с Наследником Престола (ныне уже Императором); из него я вынес самое трогательное впечатление, плененный Его добротой и ласковостью. В следующие дни Державный Больной чувствовал улучшение в своем здоровье и изволил говорить не раз, как передавали Высочайшие Особы, что Он ощущает над Собой силу молитвы вверенной Ему России. Уже на четвертый день, 11 октября, я был позван к Нему в 11 часов утра. Идучи к Высокому Больному, я думал, как бы мне лучше, сердечнее, приветствовать Царя, тяжко больного, а незадолго перед тем я читал послание св. апостола Павла к ученику своему Тимофею, и в нем мне показались пригодными в моем положении для первого привета Царю слова, выражающие величие Господа – Царя Царей, от Которого все Цари получают свою державу и власть над народами (I Тимоф. 6, 15 и 16); я и запомнил эти слова. Вхожу в кабинет Его Величества; Государь в шинели, встретил меня стоя, хотя отек в ногах не позволял Ему стоять, и я так приветствовал Его: “Государь! да благословит Тебя всеблагословенный Бог, блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господствующих, единый, имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может, Которому честь и держава вечная. Аминь”. После этого я благодарил Государя, что Он удостоил меня пригласить в Ливадию и лицезреть Его Особу. Он изволил сказать, что он не смел Сам пригласить в такой далекий край России (настолько Он деликатен и скромен при Своем величии), “но когда великая княгиня Александра Иосифовна предложила Мне (Его слова) пригласить вас в Ливадию, Я с радостью согласился на то, и благодарю, что вы прибыли. Прошу молиться за Меня: Я, – говорил Он, – очень недомогаю”. Я отвечал, что “считаю потребностью сердца молиться о Вашем драгоценном здравии, особенно в нынешние дни Вашей болезни. О Вас молится и вся Россия”. Затем Он перешел в другую комнату, пригласил меня помолиться с Ним и стал на колени. Я прочел три молитвы. Его Величество молился с чувством, склонив голову и углубившись в Себя. Когда я кончил, Он встал, поблагодарил меня и просил впредь молиться. Государь был один; когда я уходил, вошла в комнату Императрица и приветствовала меня милостиво.
Я не считал своей миссии выполненной, доколе сам не причащу Высокого Больного. Я сам нуждаюсь крайне в ежедневном причащении св. Тайн и почитаю за великое лишение, если не причащусь; как же больной человек нуждается в этом всеоживотворяющем таинстве, если не всякий день, то через некоторый промежуток, и я, отслужив 17 октября литургию в Ореанде в присутствии Высочайших Особ, отправился с чашею жизни, вместе с протодиаконом, во дворец, к Болящему. Вошедши с св. чашею в помещение Его, я вслух произнес слова церковной песни: “Се входит Царь славы, се жертва тайная совершена дориносится; верою и любовию приступим, да причастницы жизни вечныя будем”. Когда я говорил слова молитвы: “Верую, Господи, и исповедую”, Государь произносил раздельно и с чувством каждое слово и благоговейно принял из чаши св. Тайны: слеза умиления капнула на Его грудь… Государь получил большое утешение благодатью Христовою. Это было в 9 часов утра; когда мы ушли из дворца, Государыня Императрица вернула меня к Себе и благодарила за Больного: Ее не было, когда Государь причащался. В следующее же воскресенье, когда причащалась присоединенная чрез св. миропомазание к православной церкви Высоконареченная Невеста Наследника Цесаревича, изволила вместе с Нею причащаться и Государыня Императрица, душа Которой, удрученная скорбью по Державном Больном, жаждала утешения и отрады в св. причащении. Затем, в следующие дни, 18 и 19 октября, Больному стало делаться хуже; я был снова приглашен Императрицей и Наследником помолиться за Больного в особенной комнате, в которой была поставлена большая чудотворная икона Божьей Матери с предвечным Младенцем, что я и исполнил. Вся Царственная Семья стояла на коленях и молилась со слезами. Наконец, 20 октября, утром рано, я приглашен был Наследником Цесаревичем явиться к Нему в восемь часов, что и исполнил, но, пришедши во дворец, я не нашел Его в апартаментах: Он был позван в 7 часов к Государю, начавшему испытывать особенно сильные припадки удушья; приглашены были все Дети Государя. Императрица уже давно была там. Погода с вечера переменилась к худшему, барометр сильно упал, стало холодно, поднялась буря, море стонало от волн. Такая перемена в атмосфере сильно действовала на Августейшего Больного, силы начали быстро оставлять Его, дыхание ухудшилось. В это время, долго прождавши Наследника для выслушивания приказания и не дождавшись, отправился я в Ореанду служить, по поручению великой княгини Александры Иосифовны, обедню, и когда ее кончил, был немедленно позван к Августейшему Больному, Которого теснило удушье. У него сбоку сидела Императрица, а Государь Наследник с Высоконареченной Невестой сидели лицом к Больному и впускали в уста Его из подушки воздух чрез насос. Меня пригласили помолиться. Я прочел с благоговейным чувством молитвы за Болящего. У меня в руках была склянка с священным елеем от чудотворной иконы; я попросил дозволения у Государя помазать Его больные ноги и живот и исполнил этот обряд в две минуты. После этого Государь пожелал, чтобы я возложил руки мои на голову Его, и я долго держал их; Государь находился в полном сознании, просил меня отдохнуть, но я сказал, что не чувствую усталости, и спросил Его: не тяжело ли Вашему Величеству, что держу долго руки мои на главе Вашей, но Он сказал мне: “напротив, Мне очень легко, когда вы их держите”; потом Ему угодно было сказать: “Вас любит русский народ?” – “Да, – отвечал я, – Ваш народ любит меня”. – “Любит, – ответил Государь, – потому что он знает, кто вы и что вы (подлинные Его слова)”. Хотя с моей стороны, может быть, и нескромно помещать эти слова, но так как каждое слово умиравшего Монарха дорого для России и характеризует Его великую, смиренную, добрую, отзывчивую душу, – не счел я справедливым опустить их, хотя, признаюсь, не достоин такого доброго слова Великого Государя моего. Это были почти последние слова Больного, вскоре затем, откинув руки и голову назад, на спинку кресла, Он тихо, без агонии, скончался. Вся Семья Царская тихо, безмолвно, с покорностью воле Всевышнего, содержащего в длани Своей живот всех, преклонила колена. Душа же Помазанника Божия тихо отошла ко Господу, и я снял руки свои с главы Его, на Которой выступил холодный пот… Мир душе Твоей, Великий Государь и верный слуга Царя Царствующих!
К. Брож. Прощание с императором в Петропавловском соборе. 1894
“Не плачь и не сетуй, Россия! Хотя ты не вымолила у Бога исцеления своему Царю, но вымолила зато тихую, христианскую кончину, и добрый конец увенчал славную Его жизнь, – а это дороже всего. Теперь также люби Его Наследника, Императора Николая Александровича, получившего от Державного Отца Своего завет – идти по следам Его”».
«Золотая книга»
Французским Патриотическим Комитетом издана в Париже «Золотая книга», посвященная памяти покойного Императора Александра III. Члены Патриотического Комитета решили в своей книге предоставить слово тем людям, которые во Франции являются как бы выразителями общественного мнения.
Таким образом, «Золотая книга» составилась из длинного ряда очерков, газетных статей, воспоминаний, заметок, написанных разными лицами в память Царя-Миротворца. В начале книги воспроизведены автографически небольшие характеристики покойного Государя, написанные выдающимися деятелями Франции специально для «Золотой книги».
Бывший французский посол в С.-Петербурге Лабулэ написал следующее: