[1331]. А в 18 г. до н. э. «когда недоставало доходов, иногда ста тысячам человек, иногда много большему числу продовольственные и денежные дары из своих закромов и своего наследия я раздавал»[1332].
Необходимость регулярных выплат воинам привела Августа к решению создать особую военную казну – Aerrarium militare. Учреждена она была, как деликатно выразился принцепс, «по моему совету» в 6 году. С начала единоличного правления Августа в Империи было две казны: подчинённый сенату эррарий и подвластный императору фиск. Сенатская казна пополнялась сборами с подчинённых сенату провинций. Фиск прирастал поступлениями с провинций императорских. Чем далее, тем более его роль становилась всё значимее, а эррария сокращалась. Основную эмиссию денег Август взял в свои руки. В 15 г. до н. э. сенат лишился права чеканить золотую и серебряную монеты. Теперь оно закрепилось исключительно за принцепсом[1333]. Сенату великодушно была оставлена чеканка медных денег.
Своевременно демонстрируя щедрость народу денежными и продовольственными раздачами, Август не забывал радовать римлян и зрелищами. Не случайно со временем появится знаменитый девиз римской толпы, обращённой к власти: «Panem et circensiss!» – «Хлеба и зрелищ!». Возможно, Август сыграл важную роль в его возникновении. Светоний утверждает: «В отношении зрелищ он превзошёл всех предшественников: его зрелища были более частые, более разнообразные, более блестящие. По его словам, он давал игры четыре раза от своего имени и двадцать три раза от имени других магистратов, когда они были в отлучке или не имели средств. Театральные представления он иногда устраивал по всем кварталам города, на многих подмостках, на всех языках; гладиаторские бои – не только на форуме или в амфитеатре, но также и в цирке и в септах (впрочем, иногда он ограничивался одними травлями); состязания атлетов – также и на Марсовом поле, где были построены деревянные трибуны; наконец, морской бой – на пруду, выкопанном за Тибром, где теперь Цезарева роща. В дни этих зрелищ он расставлял по Риму караулы, чтобы уберечь обезлюдевший город от грабителей.
Что ж, похвальная забота о сохранности имущества горожан. Кроме того, свидетельство исключительной популярности организованных Августом зрелищ – Город, где проживали сотни тысяч жителей, во время представлений пустел!
В цирке у него выступали возницы, бегуны и зверобои: иногда это были юноши из самых знатных семейств. Устраивал он не раз и Троянскую игру с участием старших и младших мальчиков, чтобы они по славному древнему обычаю показали себя достойными своих благородных предков»[1334]. И ещё любопытный момент: гладиаторские бои происходили также в септе. А ведь это было специально огороженное место на Марсовом поле, где происходили народные собрания – центуриатные комиции избирали там высших магистратов. Значение самих комиций упало ниже некуда, но септа была образцово благоустроена. Ещё Юлий Цезарь велел обнести её мраморной стеной с портиками, а завершил строительство в 26 г. до н. э. Агриппа.
Самыми значимыми при Августе стали Ludi Saecularis – Столетние игры. Они проводились в ознаменование завершения очередного века от основания Рима. Надо сказать, что датировка здесь носила условный характер. До Августа такие празднества проходили в 249 и в 146 году до н. э. Организаторами игр выступали жрецы-квиндецемвиры – коллегия из 15 человек. Избирались они пожизненно. Важнейшая их обязанность – забота о пророческих Сивиллиных книгах. Эти жрецы считались также служителями Аполлона и обязаны были организовывать праздничные игры в честь солнечного божества. На них же лежала обязанность и в проведении секулярных игр. Предыдущие «вековые празднества» оказались настолько забытыми, что Тацит уверенно писал о проведении таковых при Августе впервые[1335]. Сам принцепс просто сообщил: «Вековые игры, когда консулами были Гай Фурний и Гай Силан, я устроил»[1336].
Празднеству этому придавалось огромное значение. Римляне должны были запомнить их как торжество наступившего в жизни государства «золотого века» и испытать великую благодарность тому, чьи труды во главе Империи к его наступлению привели. Потому-то по всей Италии по повелению Августа разъезжали глашатаи, объявлявшие о времени проведения игр и приглашавшие всех на предстоящий праздник. Секулярные игры прошли с 31 мая по 2 июня 17 г. до н. э. Сам Август со своей семьёй присутствовал на всех торжествах. Процессии и религиозные церемонии сменяли друг друга. Разнообразные зрелища увеселяли квиритов. Всенародные трапезы изобиловали самыми разными угощениями. Апогеем праздника стало исполнение хором знатных юношей и девушек секулярного гимна, специально к играм сочинённого Горацием. Он был посвящён Аполлону – божественному покровителю Августа.
17 г. до н. э. принёс правителю Римской империи и большую семейную радость. У Агриппы и Юлии родился ещё один сын, названный Луцием. Теперь у Августа было два внука! Это укрепляло его надежды на сохранение высшей власти в Империи за своим прямым потомством. Оба внука – Гай и новорожденный Луций – были Августом усыновлены[1337] и приняты в семью Цезарей[1338]. Светоний указывает, что усыновление прошло согласно древнему обычаю[1339]. Он восходил к одному из законов XII таблиц. Форма усыновления была следующая: усыновляющий в присутствии пяти свидетелей трижды ударял монетой по весам, произнося: «Заявляю, что по квиритскому праву этот человек мой!» После совершения обряда Гай и Луций, «трижды проданные отцом», полностью выходили из-под его власти. Отныне они считались сыновьями Августа.
Годы с 16 по 13 до н. э. принцепс провёл в Галлии. В Риме ему не сиделось. Должно быть, он полагал, что посещение провинций и обеспечит лучший контроль за ними, и укрепит там позиции центральной власти. Город, как показал предшествующий опыт, ему было на кого оставить.
12 г. до н. э. принёс Августу новую должность. Естественным путём. Марк Эмилий Лепид, бывший соратник Гая Юлия Цезаря и коллега Октавиана и Марка Антония по Второму триумвирату, тихо скончался. Звание верховного понтифика, который Лепид принял после смерти божественного Юлия, Октавиан оставил за ним и после того, как лишил власти триумвира. В то время наследнику Цезаря очевидно казалось, что обладание понтификатом власти Лепиду не даёт, а ему самому ничего не прибавляет. Теперь же, по смерти былого соратника, Август немедленно стал верховным понтификом и оставался таковым до конца своих дней. Его преемники – все без исключения – принимали понтификат при обретении высшей власти одновременно с империем. Такое соединение императорской власти с верховным понтификатом резко отличалось от традиций республиканской поры. Императоры – верховные понтифики входили и в другие жреческие коллегии, что делало их власть всеобъемлющей, поскольку укрепляло её сакрализацию[1340].
Владыки Рима сохранили понтификат и после торжества в Империи христианства. Он теперь распространялся не только на языческие культы, но и на церковь. Константин Великий присутствовал на Никейском Соборе 325 г. именно как верховный понтифик. В 387 г. император Запада Грациан сложил с себя религиозные полномочия[1341]. После гибели Западной Римской империи понтификат закрепится за Римским епископом, что будет обосновано позднее поддельным «Константиновым даром». На Востоке главенство светской власти над церковью сохранится. Юстиниан I (327–365 гг.) провозгласит равноапостольный характер прав императора. Так что, политико-религиозная новация Августа имела многовековые последствия.
Апофеозом же политической деятельности основателя Принципата можно считать принятие им титула «отец отечества»[1342]. Так в республиканскую пору назвали Марка Фурия Камилла, избавившего Рим от нашествия галлов (390 г. до н. э.), Квинта Фабия Максима, изобретшего успешную тактику войны с Ганнибалом во время Второй Пунической войны. Официально титул этот был дарован Цицерону, приписавшему себе великие заслуги в борьбе с заговором Катилины, наконец, его присвоил себе Гай Юлий Цезарь в 45 г. до н. э.
Присвоение титула «отец отечества» во 2 г. до н. э. Августу было обставлено самым торжественным образом. Светоний сообщает: «Имя отца отечества было поднесено ему всем народом, внезапно и единодушно. Первыми это сделали плебеи, отправив к нему посольство в Анций, а после его отказа – приветствуя его в Риме при входе в театр, огромной толпою в лавровых венках; вслед за ними и сенат высказал свою волю, но не в декрете и не общим криком, а в выступлении Валерия Мессалы.[1343]
Глава VIIИмперия расширяет пределы
Римляне ощутили себя «владыками мира» задолго до времени Августа. Ими они стали, и не только в собственных глазах, в результате победоносного исхода Пунических войн и разгрома эллинистических государств. Недаром великий историк Полибий начал писать свою «Всеобщую историю», дабы объяснить всем, по какой причине римляне за полвека с небольшим добились владычества в мире. Стремление укреплять и расширять пределы своих владений стало с этого времени сутью всей римской политики. Всё величие римских полководцев – от Сципиона Африканского и Эмилия Павла до Цезаря и Помпея основано на победоносных завоевательных войнах. Гражданская война – не лучшее время для активной внешней политики и новых приобретений. Когда же междоусобице пришёл конец и наследник Цезаря обрёл желанную единоличную власть в державе, то наряду с обустройством Империи он просто обязан был заняться расширением её пределов. Здесь, понятное дело, большую роль играл и прямой экономический интерес: военная добыча, пополняющая казну и позволяющая щедро одаривать тех, кто своим оружием её добыл; обретение новых провинций, что сулило государству постоянные дополнительные доходы. Наконец, безопасность рубежей Империи, недопущение варварских вторжений. Для всего этого требовалось реорганизовать вооружённые силы на суше и на море, привести их в соответствие с новыми задачами и, само собой, с реальными возможностями. Будучи военным руководителем со времён Мутинской войны и до присоединения Египта, Август прекрасно изучил армейские дела, глубоко знал все стоявшие перед вооружёнными силами проблемы. Известно, что он лично вёл самый скрупулёзный учёт военных сил и расходов на их содержание