Для укрепления римской власти в регионах по распоряжению принцепса выводились колонии. Сам он свидетельствовал:
«Колонии воинов в Африку, Сицилию, Македонию, обе Испании, Ахайю, Азию, Сирию, Нарбоннскую Галлию, Писидию я вывел.
В Италии также были выведены по моей воле 28 колоний, которые при моей жизни были славнейшими и многолюднейшими»[1157].
Когда речь идёт о провинциях, то надо помнить об их значительной разнородности – как этнической, так и социальной и экономической, что создавало проблемы в поиске опоры римской власти. На Западе, прежде всего в Галлии, Рим при Августе видел свою опору в местной аристократии. Она была авторитетна среди кельтских племён, и задача власти была постепенно интегрировать её представителей в римский социум. Для этого в первую очередь использовалось предоставление латинского и римского гражданства. Правда, как придётся Августу убедиться в конце своего правления, не всегда это обеспечивало подлинную лояльность провинциалов.
В Северной Африке – области самого высокопродуктивного сельского хозяйства Империи, ставшей житницей Рима и Италии, опорой римской власти были местные землевладельцы[1158].
На особом положении находился римский Восток, где, как уже говорилось, именно со времени правления Августа опорой имперской власти стало, прежде всего, население греческих городов. Эллины наряду с римскими гражданами являлись привилегированным слоем населения. Сам Август, понимая, насколько важна здесь опора на эллинов, всячески покровительствовал им, защищал от произвола наместников и даже от римских граждан, в большинстве своём взиравших на греков свысока. Порой приходилось принимать решительные меры. Так в ливийской Киренаике принцепс распорядился передать суды, ранее находившиеся в руках исключительно римских граждан, смешанным комиссиям из римлян и эллинов[1159].
Благотворно сказывалась на провинциях римского Востока политика Августа, поощрявшего развитие торговли и ремёсел. Поддержка зажиточных и богатых слоёв населения привела к оживлению всей экономики. Строительство дорог способствовало развитию как внутренней, так и транзитной внешней торговли. Всё это вкупе содействовало расцвету городов. Среди них выделялись Александрия, Антиохия на Оронте, Византий[1160]. Развивалось производство тканей, керамики, металлических изделий, ювелирных украшений. Наблюдался рост сельскохозяйственной продукции. Местные купцы в Малой Азии, Сирии, Египте торговали не только изделиями высокоразвитых ремёсел своих городов. Особым спросом пользовались дорогие товары из Аравии, Ирана, Индии. Здесь выделялись шелка, благовония, драгоценные камни. Всё это было прямым следствием прочного внутреннего мира, наступившего в правление Августа, и отказом на Востоке от дорогостоящих внешних авантюр. Конечно же, расцвету этих провинций способствовали древние традиции городской жизни, сельского хозяйства, сложившиеся здесь за предыдущие эпохи. Основанные эллинистическими государствами города соседствовали с Алеппо, Дамаском, Апамеей, Тиром, Сидоном и многими иными центрами, чья история насчитывала не одно тысячелетие.
Хозяйственному развитию римского Востока способствовал и переход сбора налогов к городам и иным поселениям в каждой области[1161]. Более всего от этого выиграла местная знать. Именно её представители обладали необходимым богатством и влиянием, чтобы возглавить свои города и общины. Это обеспечивало местным элитам власть на местах, покровительство римлян и право сбора налогов. Последние отныне собирались таким образом, чтобы и римская казна была довольна, и провинции не слишком страдали. Важно отметить следующее: право на местное управление налагало на его представителей ряд обязанностей. Они должны были за свой счёт способствовать благосостоянию своих городов и общин, улучшать там дороги, вести строительство общественных зданий, устраивать для населения праздники и всевозможные развлечения[1162]. Покровительствуя в первую очередь эллинской верхушке восточных городов, римские власти старались не допускать межэтнических конфликтов. Так эллинскому и эллинизированному населению не разрешали притеснять евреев[1163]. Марк Випсаний Агриппа во время своей поездки на Восток защитил евреев Ионии от посягательств на их собственность греков и посетил Иерусалимский храм[1164].
Так обстояли дела на Востоке. На Западе городская жизнь и экономика имели свои особенности. Там не было исторически развитой сети городов, и значительная часть их вырастала из римских колоний, а позднее из лагерей легионов. Потому они основывались и развивались как образцы римской жизни[1165]. Здесь царила римская геометрическая безупречность: улицы, пересекающиеся под прямым углом, непременный форум в центре, традиционные для римских городов общественные здания и постройки. Такое градостроительное планирование насаждалось в провинциях Запада и в Северной Африке – в тех её областях, где не было пунического наследия. Колонии становились заметными хозяйственными центрами. Происходило перераспределение земельной собственности. Крупные владения местной племенной знати дробились, поскольку значительная часть их земель отводилась римским колонистам. Те создавали, как правило, средней величины виллы. Местную же знать в компенсацию за земельные потери стали привлекать к управлению. Её представители становились членами городских советов. Так начиналось формирование сословия декурионов. Многие новые магистраты удостаивались римского гражданства. Правда, как мы помним, Август в этом отношении не был чрезмерно щедр. Тем не менее, именно его политика в целом способствовала скреплению столь разнородных частей Империи взаимными интересами[1166]. Провинции становились из бесправных источников доходов державы значимыми частями единого государства, опорой римской власти[1167]. Именно при Августе начался процесс подлинной интеграции в Римской империи[1168].
Исключительную роль в деле эффективного управления провинциями при Августе стал играть институт прокураторов – финансовых агентов принцепса. В императорских провинциях эти должностные лица отвечали как за все доходы, так и за все расходы, в сенатских же поначалу они являлись управляющими собственно императорским имуществом. Постепенно функции прокураторов возрастали. В их ведение перешли косвенные налоги, и со временем они стали играть ту же роль, что и в провинциях принцепса. Дион Кассий писал, что, начиная с Августа, правитель Империи «посылает равно во все провинции – и свои, и отданные народу, одних – из всадников, других – даже из вольноотпущенников; исключение составляют провинции, где проконсулы сами собирают налог с подчинённых их власти народов.
Ещё он даёт те или иные распоряжения прокураторам, проконсулам и пропреторам, чтобы они выезжали на место, связанные предписаниями. Именно тогда вошли в обычай и это правило, и выплата жалованья названным и прочим должностным лицам.
Ведь ещё издревле некоторые подрядчики доставляли им из казны всё необходимое для исполнения должности. Но при Цезаре они впервые сами стали получать определённую плату. Она была установлена не на одном основании для всех магистратов, но по соображениям нужды; и даже названия прокураторских рангов произошли от сумм выплачиваемых им денег»[1169]. Прокураторы разного уровня получали 60, 100, 200 или 300 тысяч сестерциев в год. При этом, однако, доходы казны при Августе благодаря переводу чиновников на чётко определённое жалование заметно возросли. А до этого выделение казённых денег подрядчикам и публиканам без жёстко обозначенных пределов сумм неизбежно вело к злоупотреблениям, способствуя росту коррупции. Так что нововведения Августа справедливо считать антикоррупционными. Рост доходов казны подтверждал их эффективность.
Принцепс важнейшей задачей своего единовластия, как известно из его собственного эдикта, ставил создание и упрочение в Римской державе наилучшего государственного устройства и управления. Как средство достижения этого требовалось чётко обозначить границы между отдельными слоями населения Империи, указав каждому сословию его место в государственной жизни[1170]. В первую очередь, речь шла о ведущих сословиях римского общества. Таковыми являлись сенаторы и всадники. Сенатское сословие – высшая часть римской элиты. Сенаторы в массе своей приняли новую власть. Ведь за послушание воле правителя они получили надёжные почётные места на вершине государственной власти и, что было особенно важно, весьма приличные доходы[1171]. Проведённые чистки показали им, что прочность их положения зависит от лояльности к действительному первому лицу государства. Август прекрасно понимал чувства и настроения сенаторов, потому всегда демонстрировал уважение к сенатскому сословию. Ведь роль его в империи оставалась весьма значимой, и новая высшая власть обойтись без него не могла, да, собственно, и не стремилась, поскольку оно оставалось важнейшей опорой в управлении государством. Сенаторы поставляли высших чиновников для самого города Рима, наместников для многих провинций. Из числа сенаторов выходили как полководцы, командующие армиями, так и легаты, командующие легионами, большинство старших офицеров – трибунов