отстранился, постарался прислушаться к тончайшим вибрациям паутины на стволах вековых дубов, к тихому журчанию фонтана, к далеким крикам припозднившихся голубей. Там, в бальной зале пахло только благовониями, потом и воском, а здесь, в безбрежной ночи рассыпались мириады звуков и запахов.
Я слышал перешептывание гнездившихся на недалекой колокольне летучих мышей, видел, как бабочки облепили запыленное оконце нижнего этажа, где в чьей-то каморке одиноко полыхал светильник. Мне надо было поскорее выбраться из этого мрачноватого, райского уголка, отвернуться от бьющих струй в трехъярусном фонтане, от фасада, оплетенного жимолостью и плющом, и от стройного силуэта в алом, застывшего возле меня.
Надо что-то сказать! Я обернулся к Розе, но не нашел нужных слов. При взгляде на ее поразительную красоту я терялся, как школьник и это было неприятно, потому, что заставляло меня чувствовать себя чужим, в мире, где все могло бы принадлежать мне, если только я решу завоевать этот мир с помощью силы и огня.
-- Мне пора, - только и смог выговорить я и сам не зная зачем добавил. - Прости! Ночь зовет.
Она затеребила оборку на платье, потом с сожалением обернулась на мрачный фасад дома и вдруг совершенно серьезно попросила:
-- Возьми меня с собой!
-- Тебя?! - признаться, я был ошарашен. Понимает ли, она о чем просит или даже не догадывается о том, кто я. В то время, как я впервые за долгие годы растерялся, что-то в волевом выражение ее глаз объяснило, она сумела заглянуть мне в душу, все увидеть и все понять. Она могла разоблачить меня в любую минуту, но предпочла промолчать.
-- Ты хоть понимаешь, что, связавшись со мной, тебе придется жить в постоянном страхе? Я опасен, Роза. И сегодня не причинил тебе зла лишь потому, что ты напомнила мне одну ...богиню.
Лишь один раз, как во сне перед ней промелькнули крылья дракона и отразились в зрачках ее глаз. Это случилось еще в бальном зале, а сейчас она видела перед собой лишь красивые человеческие черты на вечно юном лице, мерцающую бледную кожу, то есть всего лишь оболочку. А под кожей в обожженных драконьим огнем внутренностях начала гноится новая рана, куда более глубокая и болезненная, чем от розового шипа.
-- Мне хотелось бы пойти за тобой, прочь от зависти, сплетней и мишуры, - просто и без стеснения объяснила она, с презрением махнув в сторону освещенных балконов верхнего зала.
-- А если вслед за мной тебе придется пойти в самый ад? - зловещим вкрадчивым шепотом осведомился я.
Она небрежно пожала плечами и ответила:
-- Значит, я найду туда дорогу.
-- Не стоит, - я попытался снова представить себя злодеем с очерствевшими чувствами и не смог. - Я сам покажу тебе путь в царство теней, но сначала подожди, скажем год или три года, а там если не передумаешь я буду ждать тебя у запретных, незримых ворот.
Тонкая рука Розы осторожно скользнула под плащ, обвилась вокруг поясницы. Я хотел отстраниться, но не смог. Что ж, она не первая бросается обнимать собственную смерть? Каждая жертва беззастенчиво кидалась мне на шею, но не об одной из них я так сильно не сожалел.
-- Я всего лишь хочу пощадить тебя, - хотелось шепнуть мне ей на ухо, но лучше было промолчать.
-- Ты ведь принцесса? - вместо этого зашептал я. - Я слышал, как наверху шептались о какой-то принцессе. Кто ею может быть, кроме тебя.
Какой изощренной местью было бы убить ее, а с другой стороны это было бы святотатством - погубить такое совершенство. Наверное, надо было обратиться к ней, как того требует этикет, то есть поклониться и почтительно произнести "ваше высочество", но вместо этого я сказал:
-- Прощай, муза!
Всего лишь пара слов, вместо рокового шага к смерти или долгого расставания, но по крайней мере я назвал ее тем, чем она была для меня. Не принцессой, а вдохновением. И надо было скорее идти прочь, чтобы кольцо осужденной рано или поздно не засверкало на ее безымянном пальце.
Хлопанье крыльев и гомон на колокольне усилились. Для летучих мышей это последние часы свободы перед зарей и их бешеный полет, кружение целой стаи вокруг колоколов напоминало шабаш. Они чуяли, что я рядом и злились, ведь я мог приказать им все, что угодно, стеснить их свободу, но если я позову они ринуться ко мне, как мотыльки на пламя свечки. Мое место там с летучими мышами и другими ночными тварями, а не здесь с принцессой, решил я про себя. Два шага к калитке, самостоятельно распахнувшейся передо мной, показались мне самыми сложными в жизни.
И вот я уже далеко, за несколько кварталов от памятного, обвитого жимолостью фасада. Впереди лишь переулки и скверы, огражденные цветники возле чьих-то домов. Потерявший ориентацию мотылек скользнул крыльями по моей щеке и хотел лететь дальше, но я поймал его в кулак и раздавил, даже не понимая, зачем это делаю. Просто мне надо было на ком-то выместить злобу, разделить с кем-то нестерпимый порыв боли.
-- Эдвин! Как я рад, что нашел тебя! - счастливое восклицание раздалось еще раньше, чем из-за угла вынырнул сам Винсент.
В самую последнюю очередь я ожидал увидеть здесь его. Трудно было поверить, что он бросил безопасное поместье, ради того, чтобы вернуться к прежней бродяжьей жизни.
-- Что с тобой? - Винсент сразу понял, что что-то не так и обеспокоился. И, действительно, я смотрел на него, но видел все, как в тумане. Очертания зданий казались размытыми и смазанными, будто во время сильного дождя, но стоило обернуться назад к оставшейся далеко позади колокольне и ее шпиль был хорошо различим, невзирая на высокие коньки множества крыш и на расстояние, разделявшее нас.
Винсент хотел прикоснуться к моему лбу, но вспомнил, что врачебные методы в нашем случае совершенно бессмысленны. Температура кожи зависела вовсе не от состояния здоровья, а от магического огня, то вспыхивающего, то угасающего внутри. Что-то взволнованно прошептав, Винсент схватил меня за плечи и легонько встряхнул, прежде чем я успел оттолкнуть его.
-- Зачем ты это делаешь?
-- Прости, я думал, что ты пьян, - Винсент поспешно спрятал руки за спиной, очевидно, опасаясь, что иначе я захочу их ему переломать.
-- Пьян, - устало повторил я. - К сожалению, хмельные напитки не действуют на таких, как мы с тобой. Ты разве этого не знал или просто еще не успел проверить на опыте? Можешь пить, сколько хочешь, но твой разум останется трезвым, ведь ты давно уже не человек. У посетителей кабака хотя бы есть, чем залить горе, а у нас нет.
-- Нельзя впадать в меланхолию, - Винсент все-таки осмелел и схватил меня за руку. - Я так давно не был в Ларах. Здесь многое изменилось. Город не узнать. Появилось столько новых зданий, памятников, парков, торговых рядов. Я хочу, чтобы ты показал мне здесь все, давай сходим в театр, пройдемся по тавернам, заглянем на какую-нибудь ассамблею или просто без дела пошатаемся по улицам.
Винсент говорил так непринужденно. Можно было подумать, что он всю жизнь был моим лучшим другом, а не недавним соперником.
-- А почему ты уехал из поместья? Может жители окрестных деревень снова ополчились на меня, а застали в пустующем доме только того, кто очень похож на моего сообщника?
-- Ничего подобного. В поместье все тихо, по крайней мере, пока, но Селвин все равно выделил для охраны твоих владений отряд драгун. С караулом надежнее.
-- Значит, ты уехал по собственному желанию, без принуждения со стороны воинственно настроенных крестьян?
-- Мне стало скучно. Я решил разыскать тебя, - просто ответил Винсент. По выражению его лица невозможно было понять, лжет он или говорить лишь слегка приукрашенную правду.
-- Мне так и не удалось разыскать твой дом, - печально вздохнул он.
-- Откуда ты знаешь, что я купил здесь дом? Ведь я тебе об этом не говорил.
-- Ну, стоило только немного расспросить самых смелых прохожих и они начинали шептать мне на ухо под строгим секретом о том, что необычной внешности, златокудрый господин купил дом в самом центре, только вот дорогу к этому дому показать мне никто так и не смог. Все знают, что это здание стоит вблизи главной площади, но никто не может вспомнить конкретный адрес. Одни говорят поверните влево, другие вправо, но стоит туда пойти и следующие встречные объясняют, что я, наверное, свернул не в ту сторону, а идти надо туда-то, где опять нет и намека на то, что я ищу. Такое ощущение, что дом играет с ними в прятки.
Винсент коротко рассмеялся.
-- Держу пари, я мог протоптать мостовую у твоего крыльца и даже не заметить, что топчусь у самой двери.
-- Ты очень проницателен, - тихо заметил я. У меня нестерпимо болела голова, и панорама ночного города сливалась перед глазами. Винсенту хотелось обнять меня и шепнуть пару утешительных слов, но он не решался, заранее предвидя какой будет моя реакция. Я сам едва удерживался от того, чтобы не присесть на первой попавшейся скамейке и не рассказать Винсенту о том, что произошло со мной менее получаса назад. След в памяти все еще полыхал огнем, но Винсент расценил мое уныние по-своему.
-- Не расстраивайся, королевство еще можно вернуть, - бодро сообщил он. - Старик - король явно предпочел бы видеть на троне тебя, а не своего полоумного сына. Простолюдинов впечатлит твоя внешность и щедрость конечно тоже, не одна армия не устоит против колдовства, а придворным интриганам придется смириться с неизбежным. И, кроме того, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, я же твой друг.
-- Винсент, - я остановился и едва удержался от снисходительной улыбки. - Ты так и не понял, что в жизни может быть что-то важнее, чем корона.
-- Вот бы уж не подумал. Ты оказывается еще и моралист, - Винсент неодобрительно фыркнул, как щенок, которого пытаются согнать с удобного места. Несмотря на свою хитрость, он взаправду решил, что раз трон и скипетр интересуют его самого больше всего на свете, то и я наконец, образумившись, заинтересовался тем же.