-- Каждый сражается за себя, как может, - пояснил Анри. - Нашим противникам приходиться сражаться с невидимыми врагами.
-- То есть вы становитесь незримыми, а потом щиплете, кусаете и царапаете своих соперников, чтобы те поскорее бросились на утек. Так поступают только трусы.
-- Нет, Эдвин, - горячо возразил Анри и даже приподнялся в резном отцовском кресле. - Я научился у тебя наслаждаться страхом своих врагов. Любопытно наблюдать, как они смотрят сквозь меня, не замечая опасности. Их пугает вид сабли или пики, которая взмыла в воздух сама собой. Откуда смертникам знать, что это моя невидимая рука наносит роковой удар.
Анри навострил острые уши, будто ловил какой-то далекий звук.
-- Слышишь хотя бы звук шагов или чей-то шепот? - поинтересовался он. - Скажи, хоть раз во дворце стояла такая тишь? Никто не смеет ни то, что прекословить, даже разговаривать в полный голос. Меня здесь уже бояться почти так же, как твои подданные бояться тебя. Скоро я стану величайшим из правителей сего мира. И ты не сможешь ни меня приручить, ни помешать.
-- То есть ты хочешь приобрести среди людей такой же авторитет, какой я приобрел в своей империи?
-- Точно, - не стесняясь поддакнул он. Все остальные молчали, когда Анри говорил и не смели вставить в наш диалог ни слова. Очевидно эта обреченная компания считала его прирожденным лидером. Осознавали ли они все каково им будет навеки оставаться изгоями? Что станет с ними через год или два, если они так и не вернуться в империю?
-- Мы вернемся, но не больше чем на час, - словно угадав мои мысли сказал Анри. - Скажи, один час пребывания в твоей стране вернет нам былую привлекательность?
-- Думаю, да. Определенно сказать довольно трудно. Никто из вам подобных еще не подвергал себя такому эксперименту, - я обращался ко всем тринадцати эльфам, сидевшим за столом, но отвечать мне не смел никто, кроме самого Анри. Никто кроме него не отважился встретиться со мной взглядом. Только нахальные, поблекшие глаза Анри неотрывно и с нескрываемой завистью изучали мое лицо.
-- Не пора ли тебе слетать проверить не похитил ли кто твои сокровища? - нагло осведомился он. - Я недавно прочел, что драконы любят спать на грудах золота потому, что драгоценные ископаемые, руды и металлы - это единственное, что осталось неизменным с сотворения мира. Все остальное меняется, а ты вечен, вот тебя и тянет к чему-то привычному, ценному и знакомому.
-- Точно так же как тебя тянет на совершение подлых поступков. Только сомневаюсь, что это влечение наследственное. Лживый тщеславный сын не заслуживает благородного отца, - я проникся к королю симпатией и уважал его настолько же, насколько презирал Анри. - Кстати, почему вдруг ты заговорил о сокровищах?
-- Просто так, - лицемерно заявил Анри, пытаясь изобразить безразличие. - Я совсем не об этом хотел сказать, а о том, что в Рошене эпидемия чумы.
Маска притворства тут же спала. Анри навострил уши, заинтересованно и нетерпеливо ожидая моей реакции.
-- Твоему доктору стоит отправиться туда, чтобы применить свои зелья на практике.
-- Он уже отправился, - Анри впервые за всю нашу беседу опустил глаза и вспыхнул бы, как провинившейся школьник, если б румянец мог коснуться его ввалившихся щек. Он знал о том, что уличен, но напоминание об этом было ему неприятно.
Скорее всего в городе сейчас пляска смерти. Раньше зараза гуляла только по самым бедным кварталам и на окраинах, а теперь король чума решил захватить новые владения. Болезнь была даже хуже, чем пожар. После того, как чума пройдется по всем улицам, то жителей там не останется. Пора перенести мой клад в более безопасную сокровищницу, чем склеп семи херувимов.
Я попрощался с Анри в своей привычной манере, отпустив напоследок пару колкостей, а потом снова отправился в путь. Никто в Виньене не провожал меня, но я знал, что когда я выходил из дворца на пустую площадь из разбитого окна тронного зала за мной все еще наблюдал король. И не надо было вступать в новую душеспасительную беседу с его величеством, чтобы услышать то, что он хотел мне сказать. Он все еще мечтал об идеальном наследнике, а идеалом в его мечтах был юноша-дракон.
Я перевернул на пальце перстень с печаткой, чтобы мгновенно перенестись в склеп. Появление дракона было бы слишком большим потрясением для зачумленного города. А ведь раньше я пролетал на Рошеном быстро, как золотой вихрь. Неужели Одиль была права, сказав, что драконам свойственно появляться в тех местах, где вскоре произойдет трагедия.
Свитки были в целости и сохранности, как и холодные груды драгоценностей. Туман вокруг склепа так и не рассеялся. Никто не смог забрести в его пелену. О существование склепа уже давно забыли, лишь редкие любители могли рыться в церковных архивах и искать сведения о том, чего давно уже нет, но один такой любитель все же встретился и на моем пути.
Выйдя из склепа я бродил по полупустому городу. На простом шнурке у меня на шее висел крупный алый карбункул - малая крупица моих сокровищ. Если мимо проходил кто-то зараженный чумой, то яркий камень бледнел, становясь из красного почти желтым. Кто-то из собирающих вещи для побега горожан еще был здоров. Возле некоторых зажиточных домов карбункул приобретал свой прежний алый цвет, значит болезнь еще не коснулась их хозяев.
Мимо меня пробежала какая-то девушка, сильно напоминавшая Сильвию. Я посмотрел ей вслед, потом коснулся камня у себя на груди и заметил, что карбункул побледнел. Неужели этого юного создания скоро тоже коснется печать разложения. Трудно было поверить, но магическая сила не лгала. Двинувшись вперед я столкнулся с кем-то. Прохожий уже хотел было принести извинения, но вдруг присмотрелся ко мне и вежливые слова замерли у него на устах.
-- Ты, - только и выдохнул он, отступил на шаг и тут же схватился за аркебузу, которую до этого нес за плечом, как охотник. Он был молод, одет, как дворянин и очень похож на кого-то. Но на кого? Я пытался припомнить. Точно с таким же наивным страхом взирала на меня когда-то белокурая графиня.
-- Ричард? - конечно же, как я мог не узнать его сразу. - Ты искал меня? Искал, чтобы застрелить или обезглавить?
-- Разве вас можно убить, - он отступил еще на пару шагов и опустил бесполезное ружье. Его пальцы все еще продолжали крепко сжимать оружие и на прикладе остались следы от вспотевшей кожи. Ночь довольно душная, но не настолько, чтобы на лбу от жары выступали капельки кровавого пота.
-- На этот раз вы пришли за мной? - Ричард уперся спиной в стену дома, отступать больше было некуда.
-- Сейчас вы прикоснетесь ко мне, потом исчезните, а на утро я умру, как Франческа, - словно в бреду прошептал он.
-- У меня и в мыслях не было...- начал было я, приближаясь к нему, разжал пальцы, сжимавшие камень и вдруг заметил, что карбункул побледнел почти до белизны. Я невольно отшатнулся, хотя опасность заразиться была невелика. Болезнь не могла прикоснуться ко мне, только человек был для нее легкой добычей.
-- Тут один старик расспрашивал о вас, - снова заговорил брат Франчески.
-- И что ты ему сказал? - мне не было любопытно, просто я не хотел отнестись без внимания к словам человека, который одной ногой стоит в могиле.
-- Только то, что знал, - ответил Ричард. - Сказал, что все несчастья моей семьи начались со встречи с падшим ангелом.
Он тихо обреченно рассмеялся, так смеется человек, идущий на казнь.
-- И ты решил предупредить меня из благородства?
-- Нет, - Ричард отрицательно покачал головой и добавил. - Мои чувства здесь не причем, просто я поступил так, как поступила бы на моем месте Франческа.
Я зажал в кулаке карбункул и мне показалось, что он раскалился, как лоб больного, страдающего от лихорадки. Камень почти начал пульсировать в кулаке, словно предупреждая о том, что от зараженного чумой безопаснее держаться подальше.
-- Зачем ты приехал сюда?
-- Чтобы забыться, - односложно ответил Ричард, слова давались ему с трудом. - Надеялся развеяться в путешествии, хотел посмотреть на знаменитый город, а попал в этот вертеп.
Он прислонился затылком к холодной стене и обвел улицу лихорадочно блестевшими глазами, будто видел агонию умирающих или чувствовал зловоние разлагающихся трупов.
-- Для вас ведь не имеет значения, что по городу гуляет смерть? - вдруг спросил он.
-- Ни малейшего, - холодно улыбнулся я.
-- Точно, вы с ней за одно, - хрипло прошептал Ричард и тоже попытался улыбнуться, но скулы свело, кожа на губах потрескалась, болезнь давала о себе знать.
-- Этот старик проглядывает церковные записи, - прошла одна долгая минута прежде, чем Ричард снова смог говорить. - Он нашел упоминание о каком-то склепе, который якобы принадлежит вам. Он говорит, что вы спите в склепе!
Из груди Ричарда вырвался то ли кашель, то ли сдавленный смех.
-- Неужели в это так сложно поверить? - я даже обиделся, хотя это было глупо, ни один смельчак не станет гордиться тем, что спал на крышке саркофага.
Ричард пропустил замечание мимо ушей.
-- Я даже услышал название, но оно вылетело у меня из головы, - будто что-то припоминая заговорил он. - Как же назывался этот склеп? В честь каких-то архангелов или серафимов. Никак не могу вспомнить. Да и зачем вспоминать? Ведь такого склепа нет в этом городе. Я проверил в каждом закоулке, но нигде нет даже указателя, показывающего как пройти в такое место. Возможно, склеп когда-то и был, но его давно снесли.
-- А этот старик не предлагал горожанам никакого лекарства? - осторожно стал допытываться я.
-- Нет, - Ричарда такой вопрос даже удивил. - Наоборот, мне показалось, что его радует вид опустевшего города, где почти не осталось жителей. Зачем бы он стал лечить тех, к кому относиться с презрением?
А я бы сам смог вылечить Ричарда? Я задумался и еще сильнее сжал камень. Хватит ли моих сил на то, чтобы исцелить зараженного чумой или мой талант исчерпывается исцелением ран и наименее заразных болезней. И самое главное, будет ли Ричард благодарен мне за чудесное выздоровление? В отличии от тех с кем меня до сих пор сводила судьба он был неумелым лжецом, я сразу догадался, что особой тяги к путешествиям у него никогда не возникало, он приехал в Рошен, потому что услышал о вспыхнувшей здесь эпидемии. После гибели сестры он сам искал смерти и не из-за того, чт